Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине - Морозов Мирослав Эдуардович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Не удалось пополнить боевой счет и в следующем походе. Сказывалась недостаточная подготовленность и слаженность экипажа «щуки» – старпом впервые участвовал в боевом походе и при выполнении расчета торпедной атаки требовал постоянного контроля, инженер-механик забывал отдавать необходимые команды, плохо контролировал плавучесть подлодки во время атаки, боцман излишне нервничал и погрузил «щуку» до того, как был завершен залп, минер – самовольно не выпустил одну из торпед, поскольку ему показалось, что лодка приобрела опасный дифферент. Михаилу Васильевичу часто приходилось отвлекаться на неправильные действия подчиненных, из-за чего не оставалось времени на качественное выполнение своих обязанностей. В результате оба торпедных залпа ушли «в молоко», а командование поставило за поход неудовлетворительную оценку. Жесткая критика была воспринята командиром правильно, торпедные атаки отработали на полигоне, добившись необходимого уровня слаженности между членами команды.
В майском крейсерстве Грешилову просто не повезло: в первой атаке торпеды прошли под мелкосидящими баржами, во второй одна из торпед самопроизвольно взорвалась в 30 метрах от немецкого тральщика, нанеся ему незначительные повреждения. Следует подчеркнуть, что в этом случае для того, чтобы атаковать внезапно, командир не побоялся зайти в пределы нашего минного поля. Несколько раз «щука» подвергалась ожесточенной бомбардировке, но ни в одном случае, благодаря талантливому маневрированию Грешилова, не получала повреждений.
Следующего реального успеха командиру удалось добиться только в августе после окончания очередного ремонта. Пока «щука» ремонтировалась, Михаил Васильевич взял отпуск и съездил в недавно освобожденную родную Будановку, где на протяжении полутора лет проживала семья подводника – жена и двое сыновей. После того как воссоединившаяся семья перебралась к месту службы в Батуми, на душе у Михаила Васильевича стало гораздо спокойнее.
Августовский поход на позицию к проливу Босфор был по-своему уникален. Дело в том, что советской разведке удалось точно и заблаговременно установить, что в конце месяца из пролива должно было выйти немецкое судно, загруженное купленной в Турции хромовой рудой. На кромке территориальных вод его встречал мощный эскорт и сопровождал в один из контролируемых немцами портов Болгарии. Четыре дня субмарина ждала вражеский корабль, который, по оперативной информации, должен был проследовать уже в первые сутки. К концу вторых почти весь экипаж «щуки» пребывал в уверенности, что они зря находятся в данном районе, а вражескому судну уже удалось пройти незамеченным. Единственным исключением являлся сам Грешилов. С одной стороны, он верил в точность информации, добытой разведкой, а с другой – в себя, как в командира, который организовал надежное наблюдение за выходом из пролива. Но с наступлением пятых суток уверенность начала покидать и его. «Теперь уже трудно было бы возразить против посылки радиограммы в штаб дивизиона, – писал Грешилов в мемуарах. – Операция сорвалась… Но я решил еще немного выждать. Откровенно говоря, позднее сожаление вкралось в мою душу. И зачем, подумалось, я торчал здесь пять суток? Впрочем, все требования, какие я мог себе предъявить, как командиру, который должен поступать в соответствии с обстановкой и не упускать ни единой возможности для достижения успеха, – все эти требования я выполнил… Но если бы понадобилось еще одну ночь проболтаться у входа в эту мертвую бухту – не знаю, выдержал бы я это испытание» [35].
Но судьба не стала дальше испытывать Михаила Васильевича. Незадолго до наступления вечерних сумерек из пролива показался дым, а на кромке территориальных вод – вражеские корабли. Времени торжествовать над сомневающимися не было – следовало выходить в атаку. Благодаря заранее правильно рассчитанной позиции это не заняло много времени: сближение, прорыв охранения и полный носовой четырехторпедный залп с малой дистанции – все было разыграно как по нотам. С борта рудовоза «Тисбе» заметили торпеды, но времени на уклонение уже не оставалось – после попадания двух снарядов судно за считаные мгновения пошло на дно. Теперь впору было подумать о собственной безопасности. Круживший над конвоем самолет заметил лодку, сбросив в место, откуда показалась ее рубка, несколько бомб. Вслед за этим последовала ожесточенная бомбардировка с двух румынских эсминцев и двух немецких охотников за подлодками. И опять всех выручило мастерство командира – он так мастерски уклонялся, что вражеским акустикам не удалось установить гидроакустический контакт, а все сброшенные наугад бомбы легли далеко в стороне. За те две недели, которые «щука» патрулировала на позиции после атаки, разведка успела подтвердить потопление рудовоза. Встреча из похода стала звездным часом Грешилова. «Возвращаясь в базу ПЛ Щ-215, – писалось в политдонесении, – была торжественно встречена. На крейсерах и миноносцах, базирующихся на порт Батуми, для встречи был выстроен личный состав. Оркестры исполняли гимн партии большевиков. После отдачи рапорта тов. Грешилову и личному составу ПЛ была объявлена благодарность от имени командира бригады и начальника политотдела за инициативу, смелость и настойчивость в борьбе с врагом. После проведенного разбора действий ПЛ командир бригады дал оценку «хорошо» [36]. За потопление «Тисбе» Грешилов был удостоен второго ордена Красного Знамени, в дополнение к ордену Отечественной войны первой степени и американскому ордену Военно-морской крест, которым он был награжден еще весной по представлению нашего командования.
В следующий раз «щука» вышла в море только в ноябре – начал сказываться большой износ механизмов, которые в условиях почти полного отсутствия запасных частей и полноценных судоремонтных предприятий полностью отремонтировать было невозможно. Снова ей предстояло действовать у западных берегов Крыма, где в это время противник осуществлял интенсивное судоходство под защитой довольно большого количества кораблей и авиации. К тому времени полуостров был уже отрезан с суши войсками Красной армии, но Гитлер планировал удерживать его и в дальнейшем, понимая, что тем самым он оказывает воздействие на политику нейтральной Турции и своих союзников по оси – Румынии и Болгарии. Снабжать находившуюся в Крыму 17-ю армию можно было только морем, для чего немцы мобилизовали транспортные суда всевозможных размеров и транспортной вместимости. В целом ряде случаев целями атак оказывались плавсредства с весьма малой осадкой, например буксиры и быстроходные десантные баржи, которые немцы использовали и в качестве транспортных средств, и в качестве кораблей охранения. Из-за всех этих сложностей успех Грешилова в этом походе ограничился всего одной потопленной БДБ. Но даже этого оказалось весьма непросто добиться. В ночь на 11 ноября Щ-215 дважды стреляла по конвою, шедшему из Севастополя, но единственным результатом стал ее обстрел кораблями охранения. Первая атака на конвой, осуществленная в одну из последующих ночей, результата не дала, поскольку торпеды в очередной раз прошли под целью. Сохраняя выдержку, командир 4 часа гнался за караваном, чтобы напасть на него повторно. Уже близился рассвет, а недостаточно быстроходная «щука» все не могла настолько обогнать баржи, чтобы снова занять выгодную позицию для стрельбы. В этой ситуации Грешилов решил стрелять издалека, с дистанции в полторы мили – так велико было его желание не дать цели уйти. Попадание в тех условиях видимости с большого расстояния могло расцениваться как чистое везение, и Михаилу Васильевичу повезло – раздавшийся взрыв свидетельствовал о гибели быстроходной десантной баржи F 592. По-видимому, и упорство и везение командира объяснялось одним и тем же: датой атаки. Все вышеописанное происходило именно 15 ноября, в 31-й день рождения Грешилова. Другой командир постарался бы отметить собственные именины в спокойной обстановке, но Михаил Васильевич всеми силами желал подарка, а подарком для него мог стать только потопленный корабль противника. Он его хотел, он сам себе его и преподнес! Экипаж еще больше зауважал своего командира и на следующий день сделал ему сюрприз в виде торта, приготовленного лодочным коком из продуктов, которыми добровольно скинулся весь экипаж из своего скромного пайка.