Под псевдонимом Ирина - Воскресенская Зоя Ивановна (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Въехали в Эдинбург, столицу Шотландии. Город-парк, город-музей древней и современной причудливой архитектуры, с балконами, выступами, башенками, колоннами по одной стороне улицы, а по другую сторону – парк с памятниками, фонтанами.
Автобус остановился у какой-то замысловатой башни. Многоярусные готические ниши с орнаментами, фресками и шпилями над ними. Все устремилось ввысь, и сооружение кажется кружевным, легким, летящим. Под нижними сводами беломраморная фигура пожилого мужчины с мудрым лицом, сидящего в глубоком раздумье. Это памятник писателю Вальтеру Скотту. Вот он, поэт и романист, волнующий и сегодня души молодых и взрослых. И рядом с грандиозным монументом Скотту – скромный памятник его современнику, величайшему поэту Шотландии Роберту Бернсу, прожившему, как и Пушкин, всего тридцать семь лет, но оставившему человечеству богатое поэтическое наследство.
Следов войны в городе не видно. Разве только на клумбах вместо роз пожухлая картофельная ботва, кочерыжка от капусты и многочисленные плакаты на щитах: «Копай ради победы!», а на стенах знакомые уже: «Молчи, тебя слушает враг!»
Переночевала в гостинице при Северобританском вокзале, где было сыро и даже в шубе холодно. Чаю не было, грызла галеты, запивала ледяной водой.
В ресторане тоже холодно, дымно от табака. Зал с витражами и лепными украшениями заполнен офицерами, среди них молодые женщины в мундирах, но, в отличие от мужчин, они сидели в пилотках.
Подошли два офицера: один в английской, другой в шотландской форме, но не в юбке, а в длинных ярких клетчатых брюках. Официантка в палувоенной-полуспортивной одежде принесла по мисочке супа и на крохотной тарелке жаркое: кусочек консервированного мяса, листок серой тушеной капусты и одна картофелина в мундире. Потом подала большой чайник, розетку с горкой сахарного песка и одну чайную ложку. Я шепнула ей, что она забыла подать чайные ложки. «Забыла? – изумилась официантка. – Миссис, наверное, иностранка и не знает, что у нас весь металл идет на нужды фронта и мы подаем только одну ложечку на столик».
Шотландский офицер, сидевший рядом, протянул мне ложечку. «Остальные пять ложечек перекованы на снаряди против Гитлера, миссис, – улыбнулся он и пододвинул мне розетку. – Я отказываюсь от своей порции в вашу пользу». Английский офицер поступил так же. Мне осталось их поблагодарить. «Сенк ю вери мач!» – «Вы иностранка, миссис?» – спросил шотландец. «Да, я из Советского Союза» – «Из Москвы?» – «Из самой» – «О, русские изумляют мир. Поздравляю вас!» – сказал шотландец, встав из-за стола.
Глава 8
Тот самый Ллойд Джордж
Утром поездом выехала в Лондон. В вагоне разноязычный говор, улавливаю – плохо с продовольствием. Нет топлива. Но главная тема все же – прорыв гитлеровских войск к Москве. Отчаянные споры – отстоят ли русские свою столицу? Я заставляю себя не ввязываться в дискуссию. Мой английский язык слишком беден для полемики. Весь путь до Лондона провела в вагоне, как глухонемая.
В Лондоне еду на такси в наше посольство. Глядя по сторонам, холодею от ужаса – деловой центр города, Сити, изуродован, искалечен. Каменные основания зданий, построенных на века, все же устояли под натиском гитлеровской авиации, но повсюду горы бесформенных глыб мрамора, скрюченных железных балок. И над всем этим хаосом возвышается собор Святого Павла с зияющей пробоиной на куполе. Улицы тем не менее расчищены, и девушки в защитных комбинезонах и кокетливо надвинутых на лоб пилотках тащат на тросах аэростаты.
Шофер такси, поняв по адресу, который я назвала, что я советская, на прощанье сказал: «Мы молимся Богу за победу русских, иначе гитлеровцы ковентрировали бы весь наш великий остров». Это был новый глагол в английском языке, возникший после варварского уничтожения гитлеровцами города Ковентри.
С сильно бьющимся сердцем поднималась я по ступенькам нашего посольства в Лондоне – что-то ждет меня там? Долетел ли муж? А если долетел, то почему не встретил на вокзале? Ведь в посольстве о прибытии парохода должны были знать Что с Москвой? И горячие споры пассажиров в поезде, и газетные афиши на стендах: «Бой за Москву», «Гитлер назначил парад в Москве»… Как все это понимать? Как добрались до Ижевска мама с Володей? Эти вопросы жгли сердце.
Первый, кого я увидела в вестибюле, был наш старый друг Иван Андреевич Чичаев.
НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
«Моим «крестным отцом» в разведке, – пишет Зоя Ивановна, – был полковник Иван Андреевич Чичаев, проработавший в ней всю жизнь».
В годы войны полковник И. А. Чичаев находился в Англии и выполнял координационную функцию между внешней разведкой СССР и спецслужбами англо-американских союзников.
Год 1930-Й. Харбин. Летняя влажная духота окутала многочисленные магазинчики и торговые лавочки, разбросанные по всему городу среди значительного количества небольших мукомольных и маслоделающих предприятий, сделала вялыми прохожих, среди которых большинство европейцев.
Харбин – центр богатой сельскохозяйственной и лесопромысловой провинции Хэйлунцзян в северо-восточной части Китая на реке Сунгари, притоке Амура. Сунгари около Харбина очень широкая, мутная, с большим количеством небольших и совсем крошечных островков. В то время по берегам реки еще кое-где можно было видеть ядовитые, как будто полыхающие, опийно-маковые плантации. Это сейчас в Харбине более двух миллионов жителей. А тогда, в 1930 году, население Харбина едва достигало пятидесяти тысяч.
Возник Харбин в 1898 году на месте небольшой рыбацкой деревни. Толчком к возникновению и быстрому развитию города послужило строительство Россией из стратегических соображений Китайско-Восточной железной дороги. Первая узловая станция КВЖД в Маньчжурии так и называется Сунгари или Харбин. Здесь же расположено управление КВЖД, другие официальные представительства Советской России, генеральное консульство.
Лето. Жарко. Около Сунгари влажно. Молодая женщина едет на велосипеде. Велосипед дамский, популярной тогда марки ВС-А. Одета в модную, до колен, широкую юбку-плиссе серого цвета. Белая, без рукавов, кофточка из батиста, на голове легкая соломенная шляпа с короткими полями. Женщина совсем молодая, ей 23 года. Работает она заведующей секретно-шифровальным отделом советского Нефтяного синдиката в Харбине. И поэтому зовут ее, несмотря на молодость, по имени и отчеству – Зоей Ивановной.
Синдикат продает китайцам бензин и другие нефтепродукты. Его конкуренты – две западные фирмы, «Стандарт» и «Шелл». Зое Ивановне почему-то нравится эмблема фирмы «Шелл» – большая красивая раковина.
Вот уже год она живет в Харбине с мамой и полуторагодовалым сыном Володей. Из-за сына пришлось взять с собой и маму.
Когда крутишь педали, хорошо думается… Вспомнился Иван Андреевич Чичаев – начальник отделения в иностранном отделе ОГПУ, где перед выездом в Харбин она две недели находилась на стажировке. В 1923 году она из Смоленска переехала к мужу, который был в Москве. Она – Зоя Ивановна Казутина. В Москву приехала не просто к мужу, а по партийной путевке для работы в Педагогической академии имени И. К. Крупской (теперь это Московский государственный педагогический университет имени В. И. Ленина). Затем взяли на работу машинисткой в транспортный отдел ОГПУ на Белорусском вокзале Московско-Белорусской железной дороги (МБЖД).
В апреле 1929 года приняли в члены партии, а в августе того же года пригласили на Лубянку. На Лубянку шла волнуясь, хотя уже почти год сама была сотрудницей ОГПУ. Волнуясь, нашла в «сером» доме отдел кадров, а через час уже была в иностранном отделе. Увидев Ивана Андреевича, успокоилась.
Иван Андреевич, разливая чай, сказал:
– Садись к столу, разведчица. – И усмехнулся.
– Как вы меня назвали?
– Разведчицей.
– Я же еще девчонка… – И, смутившись, наклонила голову.
– Что девчонка, это верно, – Иван Андреевич мешал ложечкой чай в стакане и смотрел на нее внимательными и добрыми глазами. – Девчонка! – повторил он уже серьезно. – Но профессией твоей теперь будет разведка, а значит, ты разведчица. Поедешь в Харбин, – Чичаев отхлебнул чай из стакана, – для работы в Нефтяном синдикате. Синдикат, – продолжал Иван Андреевич, – это твое прикрытие, эго лишь легальная возможность для твоей разведывательной работы.
