Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля» - Мюллер Йоганн (электронная книга .TXT) 📗
Действия «Йорка» положили начало тесному сотрудничеству между гренадерами и самоходной артиллерией».
Гудериану повезло в том, что Западный фронт генерала Павлова долго не продержался и уже к 24 июня просто рухнул. Но котел не получался. Если на севере, где наступала 3-я танковая группа Гота, обстановка для немцев была благоприятной, то южная половина клещей откровенно запаздывала по причине элементарной нехватки сил. В направлении Слоним – Барановичи – Столбцы наступала одинокая 17-я танковая дивизия, что поставило ее в опасное положение, как признают сами немцы. Потом ее сменила 29-я моторизованная дивизия, которой пришлось отражать натиск советских сил на фронте протяженностью около 70 километров. Однако растянутая в ниточку немецкая дивизия выдержала удар превосходящего противника, и произошло это далеко не в последний раз.
Наступавшая более компактно 3-я танковая группа двигалась быстрее, и 27 июня 7-я танковая дивизия заняла Смолевичи, оказавшись уже восточнее Минска. Кстати, здесь немцы впервые оценили коварство русских дорог. В дивизии осталась лишь половина танков Т-II и Т-III, а танков Т-IV так и вообще четверть. Пришлось просить командование корпуса передать часть танков 20-й танковой дивизии, иначе 7-я дивизия просто не могла продолжать наступление. В это время XXIV танковый корпус занял Слуцк, но это было далеко на юге.
Немцы признают, что советские саперы успели уничтожить часть мостов, хотя для отлаженной военной машины мелкие речки не становились препятствием. XXIV корпус продолжал двигаться на восток, а XLVII корпус отклонился на северо-восток, чтобы вместе с танками генерала Гота замкнуть кольцо вокруг первого из котлов. Здесь в очередной раз проявилась авантюрность действий Гудериана, воспользоваться которой советское командование не сумело. 17-я танковая дивизия настолько оторвалась от основных сил, что сама оказалась отрезанной в районе Слонима. Командиру XLVII корпуса генералу Лемельсену пришлось спешно бросить на выручку 18-ю танковую дивизию, а его 29-я моторизованная дивизия растянулась тонкой кишкой вдоль дороги, чтобы сохранить связь с основными силами 2-й танковой группы. В результате всех этих перипетий 18-я танковая дивизия достигла лишь Столбцов, обогнав 17-ю дивизию, застрявшую у Барановичей. Минский котел пока не получался.
Диспозиция Группы армий «Центр» 27 июня 1941 г. Источник: David M. Glantz «Atlas and Operational Summary of the Border Battles, 22 June – July 1941»
Но в это время гораздо более серьезная ситуация сложилась на реке Щара. Медленно двигавшаяся немецкая пехота оказалась все-таки быстрее советских дивизий, и наступавшая с севера 5-я пехотная дивизия 9-й армии пошла на соединение с 29-й моторизованной дивизией корпуса Лемельсена. Образовался Белостокский котел. Дело в том, что так называемого Минского котла фактически не существовало. В районе Волковысска немецкая пехота 9-й и 4-й армий отрезала части советских 3-й и 10-й армий. Южнее, в районе Беловежской Пущи, в окружение попали еще две пехотные и танковая дивизии. Интересно, что в книге А. Исаева соответствующая карта деликатно отредактирована и из окружения убрана 113-я стрелковая дивизия. Ну и в районе Минска в достаточно неприятном положении оказались 13-я армия и часть сил 4-й армии.
Действия Гудериана понять довольно сложно. Апологет Kesselschlacht не только не старается закрыть крышку котла, но чуть ли не противится этому. С другой стороны, его можно понять. Сразу после начала операции фон Бок начал проявлять нервозность и дергать своих командиров. Несчастную 2-ю танковую группу трясло, точно в лихорадке. Сразу после взятия Брестской крепости у Гудериана отобрали XII корпус и передали 4-й армии. Однако на этом дело не закончилось. Пехотные корпуса 4-й и 9-й армий заметно отставали от рванувших вперед танкистов, поэтому фон Бок начал раздергивать группу Гудериана по частям, потребовав передать той же 4-й армии 29-ю моторизованную дивизию. Гудериан просто отказался исполнить приказ командующего группой армий, злобно заметив, что Клюге «проявляет выдающиеся способности, тормозя наступление». Зато Гудериану не удалось отстоять 10-ю танковую дивизию, которую все-таки подчинили 4-й армии для удара на Зельву и образования Волковысского котла. В результате он сообщает штабу группы армий, что не может продолжать Минскую операцию.
Зачем же тогда Гудериан гнал вперед XXIV корпус? Можно предположить, что он торопился захватить переправы через Березину. Но зачем и для кого? Неужели он собирался дальше наступать на Смоленск силами одной своей группы? Или заставил бы корпус фон Швеппенбурга держать плацдармы неизвестно сколько времени? На это мог бы ответить лишь сам Гейнц Вильгельм, однако он в своих мемуарах не сделал этого. И на минском направлении этих двух танковых дивизий не хватило.
28 июня 12-я танковая дивизия из группы Гота вошла в Минск. Сказать, что она взяла город штурмом, нельзя, потому что ни штурма, ни боя не было, если не считать нескольких случайных перестрелок. А вот Гудериан опаздывал. Ему было некогда, он ругался с фон Боком, который теперь отобрал у него 1-ю кавалерийскую дивизию. Зато 29 июня XXIV корпус вышел на Березину у Бобруйска, в результате чего сам Гитлер высказал обеспокоенность его отрывом от главных сил.
Когда Новогрудский (или Минский, если хотите) котел был закрыт, немедленно выяснилось, что его юго-восточная стенка очень жидкая. В первые дни ее пыталась держать все та же 29-я моторизованная дивизия, что было ей просто не по силам. Несколько раз достаточно крупные группы советских войск прорывались, причем, как грустно отметил генерал Лемельсен, иногда они просто маршировали сквозь немецкие линии.
Тем не менее немцы полагали, что столкнулись с серьезным сопротивлением, хотя, скорее всего, это было результатом контраста с боями во Франции. Один из солдат полка «Гроссдойчланд» вспоминал: «Шоссе: противник в лесу слева. Штурмовым орудием, с которым мы взаимодействуем, командует лейтенант Франце. Мы составили план уничтожения противника. Они находятся впереди в 400 метрах, и роты наступают широким фронтом по пшеничному полю. Когда мы подошли к опушке, раздалось «Ура!» русских, и они неожиданно бросились в атаку. Множество взрывов, рикошеты, паника. Несколько человек бросились назад к дорожной насыпи. Мы создали новую линию обороны. Через полчаса при поддержке 50-мм противотанковых пушек рота снова вошла под деревья, чтобы спасти наших раненых товарищей, которых было пять или шесть человек… наконец мы их нашли. Они лежали, зверски искалеченные и растерзанные – все мертвые! Это стало страшным ударом для всех, кто их видел, – теперь мы знали, что нас ждет, если мы попадем в руки русских!»
Диспозиция Группы армий «Центр» 1 июля 1941 г. Источник: David M. Glantz «Atlas and Operational Summary of the Border Battles, 22 June – July 1941»
А вот что происходило 3 июля, на участке I батальона полка «Гроссдойчланд», находившегося в оцеплении котла: «Ночью мы развернулись в стороны от дороги. Батальон создал так называемую завесу охранения, которая растянулась на большое расстояние. Для нас это было нечто новое, раньше мы никогда так не делали. Обороны не было, только охранение. Но что случится, если противник атакует всерьез? Мы не сможем ни отойти, ни обороняться, потому что не имеем достаточно сил.
3-я рота должна была атаковать деревню на рассвете. Мы знали лишь то, что там находится немного русских. Мы выступили в 02.00. Наш зенитный взвод и саперный взвод, которые должны были поддержать атаку, вышли на полчаса раньше.
На полпути, еще в сумерках, мы попали под ружейный огонь со всех сторон. Шофер нажал на газ, и мы помчались полным ходом. Впереди появилась грязная, темная деревня. Оттуда тоже началась стрельба. Вокруг мелькали вспышки выстрелов и глухо бухали ручные гранаты. Прямо перед нами лежал мертвый мотоциклист, командир отделения связи был ранен в колено. Мы быстро заняли круговую оборону вокруг деревни, расставив на позиции все имевшееся оружие.
