История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович (онлайн книга без TXT) 📗

слова, от каждого оборота речи веет абсолютной непринужденностью

и простотой. Это тщательно отобранный язык, богатый, но странно

избегающий грубых или газетных слов и фраз, которые могли бы

оскорбить слух. Красота пейзажной живописи зиждится главным

образом на выборе точных, деликатно подсказывающих и

описывающих слов. Здесь нет ни изукрашенной в манере Гоголя

образности, ни риторических ритмов, ни блистательных каденций.

Но порою узнаешь руку поэта и ученика поэтов в продуманном,

разнообразном и ненавязчиво совершенном равновесии фраз.

После Записок охотника и Муму первое, что написал Тургенев,

был рассказ Постоялый двор (1852). Можно считать, что он

открывает целую серию рассказов зрелого периода, хотя, в отличие

от тех, что за ним последовали, сюжет этого рассказа взят из

народной жизни. Как и Муму, он говорит о несправедливом и

бессердечном обращении господ с крепостными, но здесь впервые

сентиментальный, «гуманный» элемент заменен характерной для

Тургенева атмосферой трагической необходимости. История

крепостного содержателя постоялого двора, погубленного

неверностью жены и эгоизмом помещицы, которой он принадлежит,

это типично русская история о погубленной жизни, как столь многие

другие рассказы Тургенева, как и Обломов, и Головлевы, и весь

Чехов.

Постоялый двор начал целую вереницу шедевров 1853–1861 гг.

Сам автор разделил их на две категории: на романы и повести.

Разница между этими двумя формами у Тургенева не столько в

объеме и охвате, сколько в том, что романы претендуют на

общественную значимость и ставят общественные вопросы, в то

время как повесть просто рассказывает о каких-то эмоциональных

событиях и не обременена социальной озабоченностью. Каждый

роман включает в себя повествовательное зерно, по сюжету и

нагрузке подобное повести, но в романе оно расширено до ответа на

какую-нибудь жгучую проблему дня. Романы того времени – Рудин

(1855), Дворянское гнездо (1858), Накануне (1860) и Отцы и дети

(1861); повести – Два друга (1853), Затишье (1854), Переписка

(1855), Яков Пасынков (1855), Фауст (1855), Ася (1857) и Первая

любовь (1860). Следует отметить, что гражданские романы

приходятся главным образом на эпоху реформ (1856–1861), а «чисто

приватные» повести в основном – на предшествовавшие ей годы

реакции. Но даже «накануне» освобождения крестьян Тургенев смог

отвлечься от гражданских вопросов и написать лишенную всякой

гражданственности Первую любовь.

Таким образом, романы Тургенева – это те его произведения, в

которых он добровольно выполняет свой долг – пишет произведение

социальной значимости. Эта значимость достигается в первую

очередь созданием персонажей, представляющих этапы развития,

которые проходили русские интеллигенты. Рудин – прогрессист-

идеалист сороковых годов; Лаврецкий – идеалист того же поколения,

но более славянофильски настроенный; Елена из Накануне

воплощает общее смутное и благородное брожение молодежи

накануне Реформы; Базаров – воинственный материализм поколения

1860-х годов. Во-вторых, общественное значение достигается путем

включения в роман весьма многочисленных разговоров между

персонажами на животрепещущие темы (славянофильство и

западничество, способность образованного русского человека к

действию, место искусства и науки в жизни и т. д.). Этими

разговорами больше всего и отличаются романы Тургенева от его

повестей. Они (разговоры) не имеют особого отношения к сюжету и

не всегда дополняют характеристику героя-представителя. Именно за

них хваталась для комментариев критика, но они несомненно – самая

устаревающая часть романов. Они не всегда творчески вплетены в

ткань повествования. В большинстве романов есть персонажи,

введенные только для этих разговоров (Пигасов в Рудине, Шубин в

Накануне), и читателю хотелось бы, чтобы их не было. Но главные

персонажи, герои-представители поколения, – это не только

представители, но обычно и живые люди. Первый из них, Рудин,

быть может, и лучший. Это один из самых мастерски написанных

характеров девятнадцатого века. Тургенев показывает его со

стороны, извне; поведение, речь, впечатление, которое он

производит на окружающих, – но не его внутреннюю жизнь. Недавно

известный французский романист (до того старомодный, что до сих

пор предпочитает Тургенева Толстому, Достоевскому и Чехову)

указал мне на изумительно тонкое мастерство, с которым

впечатление, произведенное Рудиным на других персонажей и на

читателя, постепенно меняется от первого его появления во всем

блеске превосходства до полного банкротства при малодушном

разрыве с Натальей; затем промелькнувший печальный облик несо -

стоявшегося, опустившегося человека и наконец все искупающая

вспышка – его героическая и бесполезная смерть на баррикадах

Сент-Антуанского предместья. Французский писатель считал эту

столь тонко выписанную перемену отношения единственной в

литературе. Если бы он лучше знал русский язык, он бы увидел, что

Тургенев был просто очень умным и творческим учеником Пушкина.

Как и Пушкин в Евгении Онегине, Тургенев не анализирует и не

разбирает по косточкам своих героев, как это сделали бы Толстой и

Достоевский; он не раскрывает их души; он только передает

окружающую их атмосферу, частично показывая, как они отражаются

в других персонажах, а частично с помощью необычайно легко и

тонко сотканной эманации некоего толкающего к размышлению

аккомпанемента, что одно уже указывает на его происхождение от

романа в стихах. Там, где Тургенев хочет показать нам внутреннюю

жизнь своих героев как-нибудь иначе, он всегда терпит неудачу –

читать описание чувств Елены к Инсарову просто больно. Чтобы не

впасть в фальшивую поэтичность и красивость, Тургеневу нужна

была вся мощь его критического ума и вся сила сдержанности.

И все-таки, несмотря на то, что они даны как бы намеком, а не

проанализированы до конца, характеры есть самое живое начало в

тургеневских романах. Как и у большинства русских писателей, у

Тургенева персонажи важнее сюжета, и запоминаем мы именно

персонажей. Население тургеневских романов (не касаясь

крестьянских рассказов) может быть разбито на несколько групп.

Сначала идут филистеры и избранники. Филистеры прямо происходят

от персонажей Гоголя – это герои пошлости, самодовольные

ничтожества. Конечно, вы не найдете тут и следа гоголевского

гротеска, гоголевской карикатурности; ирония Тургенева – тонкая,

изящная, ненавязчивая, почти не прибегающая к явно комическим

эффектам. Филистерам противостоят избранники, мужчины и

женщины с пониманием подлинных ценностей, не имеющих ничего

общего с бытовыми радостями и социальными амбициями. Мужчины,

опять-таки, очень отличаются от женщин. Прекрасный пол выходит

из рук Тургенева в гораздо более привлекательном виде. Сильная,

чистая, страстная и добродетельная женщина, противопоставленная

слабому, в сущности благородному, но бездейственному и в конце

концов мелкому мужчине, впервые была введена в русскую

литературу Пушкиным и появляется снова и снова в произведениях

реалистов, но всего настоятельнее – у Тургенева. Его героини

знамениты во всем мире и много сделали для распространения

высокой репутации, которой пользуется русская женщина за

границей. Как я говорил, все они уже содержатся в образе