А. А. Прокоп (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Нет, я ничего не видел — соврал Степан.
— Я не про то прапорщик. Вы знаете, кто эта девушка? Вы видели её лицо, прапорщик? — возбужденно говорил Кирилл Дементьевич.
— Да — это Соня — зачем-то прошептал Степан.
— Вы уже где-то видели её — нервничая слишком заметно, спросил у Степана, Кирилл Дементьевич.
— Что вы там дебаты развели! Сюда давайте! — громко закричал Резников.
— Видел, конечно, только сейчас я мало, что понимаю — ответил Степан сойдя с места, повинуясь грозному окрику Резникова.
— Её зовут не Соня — произнёс Кирилл Дементьевич.
Его вид пугал Степана. В возбужденном взгляде было что-то неестественное, странное, а Резников в компании Выдыша тем временем приводили в исполнение казнь большевистской сволочи.
Один из приговоренных сопротивлялся, пытался вырваться из рук дородных и озлобленных солдат. В конце концов, его ударили прикладом по голове, и к явному неудовольствию Резникова, засунули в петлю бесчувственное тело. Колыхнулись ветви осины. Темнота в глазах слилась с темнотой вокруг, в глазах невысокого мужичка, к которому было больше всего претензий у капитана Резникова. Мужичок в отличие от предыдущего не сопротивлялся, он лишь перекрестился. Грубо харкнул, смотря на ползающего на четвереньках приказчика, который никак не хотел смириться со своей участью, а хотел, мечтал, надеялся выпасть из придавленного смертным страхом ряда обреченных на гибель. Но Резников был неумолим. Выдыш хлебал из фляжки и успевал ещё о чем-то шутить с противным типом по фамилии Бубенцов.
— Баб давай, а то уши закладывает от воя — скомандовал Резников после того, как двое первых застыли в состоянии вечности.
Степан отвернулся. Хотелось отойти к горящему костру или внутрь одного из домов, где уже размещались солдаты, заменив собою хозяев, для которых были приготовлены знакомые им осины и заботливо припасенные Резниковым веревки. Степан подумал об этом. Странным показалось несоответствие одного с другим. Если Резников собирался вести бой с партизанами Терентьева, то откуда эти новые толстые веревки. Ответа Степан найти не мог, — да и снова возле него появился Кирилл Дементьевич.
— Вы прапорщик сказали, что девушку звали Соня?
— Да мне кажется, я встречался с ней — ответил Степан.
— Где скажите мне?
— Не могу вспомнить, но я её знаю.
— Мне кажется я тоже — произнёс Кирилл Дементьевич и пошел к старику, который ожидал своей очереди. Тихо молился, еле шевеля губами.
— Где маленькие дети? — спросил Кирилл Дементьевич у старика.
— Нет их. Они в городе и вам их не найти — с вызовом ответил старик.
— Не ври мне Филимон — прошипел Кирилл Дементьевич.
Старик не ответил.
— Где она? — не унимался Кирилл Дементьевич.
— Кто? — изумлённо спросил старик.
— Сдохни — прошептал Кирилл Дементьевич.
Степан с удивлением смотрел на эту странную сцену. Что вызвало такой переполох в душе этого человека, что знает он, о чём молчит и лишь спрашивает сам. Уточняет это, забыв обо всём происходящем вокруг, и почему он не кинулся к забору в траву, если видел детей с Соней.
Такие мысли заполняли голову Степана. Ещё он мысленно поблагодарил Кирилла Дементьевича, за то, что он отвлёк его, и Степан не видел, как казнили девочку. Занятый размышлениями он не заметил, как возле него оказался Резников. Огонёк его папиросы горел красной точкой. Было плохо видно, зато хорошо слышно и кажется, оставались ещё трое человек приговоренных к смерти, включая приказчика. Тот начал верещать с огромной громкостью. Эхо звука, вероятно, должно было достигнуть ушей самого Терентьева или Минаева, а может обоих сразу. Поэтому Выдыш ускорив дело, применил прием успокоения прикладом.
— Степан у меня к тебе дело. Этого большевика вешать не будем. Зарубите его шашками, возьми Бубенцова и Варенникова.
Резников не стал ничего больше говорить и без того всё было ясно. Степан не успел сойти с места, как перед ним предстал Бубенцов и, не дожидаясь, когда прозвучит приказ Степана, крикнул.
— Вареник сюда быстро!
Степан узнал бледного похожего на смерть солдата. Тонкие губы того изображали довольную ухмылку. Степан видел это не смотря на всю ту же темень, а глаза бледного смотрели на Степана с противным вопросом.
— «Ну, что сможешь господин прапорщик».
Отступать было некуда, провалиться сквозь землю невозможно, но не об убийстве, как таковом думал Степан, а об том, что сквозь непроглядную тьму его увидит Соня. Увидит, когда он с бешеной силой нанесет первый и последний удар по голове этого несчастного, чтобы Бубенцов и Варенников кромсали уже мертвое тело.
Степан взял шашку. Пленный большевик успел лишь закрыть глаза, как шашка со всей возможной силой раскроила ему череп.
— Так нельзя — прошипел Варенников.
— Что ты сказал? — обернулся к нему Степан.
— Виноват ваше благородие — так же прошипел Варенников.
Его мерзкий голос объяснял Степану степень неприязни того к поступку Степана. Бубенцов для порядка ещё пару раз рубанул мертвого, а Варенников даже не захотел поднять шашку.
Всё было кончено… Горели два больших костра. Резников, несмотря на сильное опьянение, выставил посты в соответствии с порядком военного времени. После этого они с Выдышем заняли самый большой дом, к ним не спрашивая разрешения, присоединился Кирилл Дементьевич.
— Пойдем, выпьем. Спать уже охота — произнёс Выдыш, обратившись к Степану, который присел у костра в компании десятка солдат, которым не хватило места в домах хутора Осинового.
— Иду — ответил Степан.
Внутри горели две керосинки, освещая помещение. Резников был довольным, но всё же к завершению дела сильно перепил. Его штормило, когда он поднимался из-за стола. Он практически ничего не говорил, лишь изредка вспоминал о существовании матерных слов. Когда внутри оказался Степан, Резников всё же произнёс предложение.
— Молодец, но торопиться в нашем деле не нужно. Божий промысел суеты не терпит. Обстоятельность нужна, что в молитве, что в отмщение — Правда, святой отец? — начав со Степана Резников, закончил Кириллом Дементьевичем.
— Правда, ложись уже — ответил Кирилл Дементьевич, по-прежнему, думая о чём-то своём.
Резников не послушал совета святого отца сразу, а после этих слов вышел на улицу.
— Бубенцов, Устина мне позови.
— Есть господин капитан.
Через минуту появился солдат лицо, которого было обезображено множественными оспинами, к тому же их дополнял посиневший шрам, оставленный вражеской шашкой. На плечах вошедшего были погоны фельдфебеля. В руках же он разминал фабричную папиросу.
— Устин — ты непьющий — смотри в оба. Мразь партизанская может быть рядом. Бубенцов напьется сейчас нутром чувствую.
— Есть господин капитан. Всё будет в полном ажуре — низким голосом ответил Устин.
— Иди — сказал Резников и тот, отдав по форме честь, вышел из дома на улицу.
— Из староверов надежный солдат — свой до мозга костей — пояснил Резников.
— К херу этих староверов — пробурчал Кирилл Дементьевич.
— Нормально всё. Давай, ещё по одной и спать — произнёс Выдыш.
Степан долго не мог уснуть. Рука чувствовала занесенную над головой большевика шашку. Голова вспоминала Соню с укороченной стрижкой и двумя испуганными ребятишками.
* * *
Калинину снился странный сон. Если к присутствию Резникова он уже привык, то увиденный им человек был совершенно незнакомым.
Среднего роста. В меру полноватый. С жёстким даже колючим, просверливающим взглядом. Хозяйская походка с тяжёлой поступью и очень громкий командный голос. При всём этом человек был облачен в одеяние священнослужителя. Калинин видел его со стороны, как бы исподтишка. Видел и тех, кто был рядом с ним и они, несмотря на форму императорской армии, уступали в наружных качествах священнослужителю.
Хлипкий долговязый полковник разговаривал со священником, слишком уж почтительно, как будто тот был его начальником, а не наоборот. Другие офицеры тоже выглядели в этом отношение не очень, а солдаты с почти открытой неприязнью шарахались от проводника божественного промысла в окопы.
