А. А. Прокоп (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Распоясались совсем — пробурчал Степан.
— Свободен — сказал он, куда более громко. Тот отошёл в сторону и тут же начал закручивать жёлтыми пальцами толстую самокрутку.
Степан прошел в начало соседнего поезда, почти до самого локомотива, перед тендером, которого располагался нужный ему вагон. Перед лестницей стоял на посту чехословацкий солдат.
— Меня Резников вызывал — произнёс Степан.
Солдат кивнул утвердительно, и Степан одним махом очутился внутри вагона. Обустройство вагона, от чего-то было очень хорошо знакомо Степану, и он постучал в находящуюся перед ним дверь.
Довольно просторное помещение было основательно прокурено. За столом сидел толстый и небритый капитан Чечек. Резников находился, справа от него, а слева были ещё двое человек. Один чехославак в звании лейтенанта. Второй в гражданском одеянии и очень на кого-то похожий, но Степан не мог вспомнить, где видел этого человека.
В темном костюме с аккуратной бородкой и такими же очками. Голова блестела большой залысиной, в руках гражданского гражданина был портфель из коричневой кожи, который он держал у себя на коленях.
— Присаживайся Степан. Специально позвал тебя сюда — сказал Резников.
Степан уселся рядом с чехославаком. Гражданский господин находился напротив, и Степан несколько раз поймал на себе изучающие взгляды человека с портфелем: — «Неужели тоже пытается вспомнить, где мы с ним могли встречаться» — подумал Степан.
Мысль не получила продолжения, от того, что Чечек начал громко сморкаться в платок синего цвета. В завершение этого процесса он ещё неприятно рыгнул, выругался на родном наречии. Резников рассмеялся, а остальные, как и было им положено остались безучастными в выражение хоть каких-то комментариев, и дело было не только в незримой субординации, но и в том, что Чечек был сильно пьян. Перед ним стоял графин, наполненный коричневой жидкостью. Ближе к нему стакан, на дне которого виднелся осадок всё того же коричневого цвета. Чуть дальше большая пепельница, битком набитая папиросными окурками. Сбоку наваленная, как попало стопка бумаг, а в немытые стекла стучались чёрные жирные мухи. Резников же выглядел почти трезвым, лишь покраснение на лице выдавало, что он уже тоже не отказался от расслабляющей жидкости.
— Слушать тебя я не собираюсь, как мне нужно — так и будет — обратился Чечек к Резникову, сильно коверкая слова своим характерным акцентом.
— Зря Яромир — задумайся. Я дело говорю. Твои хлопцы и без того убили бабу, а она точно могла указать где находятся Терентьев и Гришко.
— Бабу мы убивать не собирались, но когда в солдат стреляют, то они стреляют в ответ — злобно пробубнил Чечек, налил из графина себе в стакан тут же выпил, не предложив кому-то ещё.
— Отдай мне пацана. Я сам с ним поговорю — попросил спокойно Резников.
— Нет, я тебе сказал! — закричал Чечек — Эти люди убили трех наших солдат! — ещё громче крикнул Чечек, и Степан обратил внимание на то, как сильно набухли синие вены на шее орущего Чечека.
— Испортите всё дело — произнёс Резников, при этом интонация его голоса перестала излучать недавние дружелюбие.
— Не твое дело капитан. Не забывай, кто есть здесь власть! — Чечек подскочил со стула, а стопка бумаги почти в полном составе полетела на пол.
— Ты что ли власть!!! — Резников вскочил со стула следом за Чечеком.
В руке Чечека появился пистолет, который в долю секунды был направлен прямо в лицо Резникова. Несмотря на то, что Чечек опередил его, Резников сделал тот же трюк со своим оружием, и они замерли, тяжело дыша друг напротив друга, испытывая уже в какой раз странный предел терпения собственных нервов. Степан взялся рукой за кобуру, тоже проделал лейтенант. Противостояние же продлилось от силы минуту. После чего Чечек всё же уступил Резникову.
— Железные нервы капитан — сказал он, убрав свой пистолет.
— Взаимно капитан — ответил Резников, спрятав свой револьвер.
— Выпей — произнёс Чечек.
Быстро наполнил полный стакан и пододвинул его Резникову. Тот не дожидаясь повторного предложения одним махом проглотил в себя содержимое стакана.
— Иржи приведи пацана — обратился к лейтенанту Чечек.
Лейтенант неохотно поднялся, зачем-то посмотрел на гражданского с портфелем и, сделав несколько шагов, скрылся за дверью. Дверь сильно скрипнула, и Степан подумал, почему он не услышал противного скрипа, когда входил в апартаменты Чечека.
Виной тому была пауза — в ней тишина. В тишине совсем чужим выглядел человек с портфелем. Степан снова подумал о том, что он здесь делает, кого он представляет и почему всё время молчит. Хотелось спросить того прямо, но условия, да и обычный, принятый этикет не позволяли этого сделать. Человек же сидел, совсем не двигаясь. Степан заметил, что тот боится лишний раз смотреть в сторону Чечека, а смотрит в направление закрытой двери и по-прежнему украдкой изучает облик самого Степана.
Чечек закурил, начал бурчать себе под нос что-то непонятное, похожее на ругательства. Только звучало бурчание на чешском и Степан, если бы и хотел что-то понять, то всё одно бы не смог этого сделать. Резников в этот момент поднялся с места, подошёл к окну и что-то высматривал в открывающемся через небольшое поле лесе.
Через какое-то время возле вагона послышались голоса. Они приближались, смешивались с топотом сапог, звучали напряженно и, дождавшись своей очереди, открылась дверь. Двое солдат в иноземной форме втащили в помещение пацана лет тринадцати. За ними следом вошёл лейтенант, но он не стал садиться на своё прежнее место, а остался стоять возле дверей. Солдаты бросили мальчишку на пол. Сами быстро, не ожидая команды, удалились прочь. Мальчик постарался сразу вскочить на ноги, но получилось у него это не очень хорошо, и он упал снова. Было видно, что у мальчишки на левой ноге имеется грязная пропитанная кровью повязка. Вторая попытка ему удалась, и он всё же восстановив равновесие, престал в полный рост перед Чечеком и Резниковым.
— Ты польшевик? — громко спросил Чечек и его сильный акцент на слове большевик, резанул слух Степана.
Мальчик же ничего не ответил. Чечек вытер платком свою потную небритую шею и снова повторил вопрос.
— Ты польшевик? — только на этот раз он не кричал, а шипел подобно ядовитой змее.
— Да — еле слышно прошептал мальчишка.
— «Какой ещё большевик, это же ребенок, какой ещё большевик» — судорожно думал Степан, со страхом ожидая продолжения допроса.
— Сколько тебе лет? — вставил своё Резников.
Чечек тут же неприязненно посмотрел на него, но не успел озвучить явное негодование.
— Тринадцать — ответил пацан, подняв голову вверх, но после ответа сразу опустил её к низу.
— Господин капитан я, кажется, просил вас. Мы говорили на эту тему — произнёс Чечек.
Резников передернулся, но не ответил Чечеку.
— Значит ты польшевик. Прекрасно, что ты малец даёшь себе отчёт в своем положении. Теперь скажи мне. Куда ты побежал, когда застрелили твою мать польшевичку?
Мальчишка угрюмо молчал. Чечек поднялся со стула. Степан по-прежнему с чувством затаенного страха смотрел на огромную тушу иностранного союзника. Переносил свой взгляд на щуплого белобрысого мальчишку с совершенно детским лицом, который выглядел даже младше тех тринадцати лет, которые он сам озвучил своим возрастом.
Чечек прохаживался возле пацана. Тот сжался, ожидая, что толстяк вот-вот его ударит, но Чечек пока не торопился заняться своим любимым делом. Степан чувствовал себя плохо. Внутреннее состояние заставляло его сказать одно лишь слово: «прекратите». Только в какой-то момент он поймал на себе изучающий взгляд Резникова.
Лейтенант у дверей имел абсолютно безразличное выражение лица и, кажется, старался про себя напевать какую-то песенку или мелодию взятую, по всей видимости, из неизвестного для Степана чешского фольклора.
— Так куда ты побежал? — после короткой паузы повторил своё Чечек.
— К дяде Аристарху — ответил на этот раз мальчик.
