Обретение - Кислюк Лев (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Исписарский сельсовет, потом город Чкаловск, и все это без передвижки домов и заводов.
У нас в цехе был прекрасный конструктор Юдаков, – он мог все. Если бы сказали:
“Сконструируй самолет”, он бы рассчитал и сделал. У него был один недостаток –
периодические запои и следующая за ними дикая депрессия. Он меня учил: “Если не хочешь
стать алкашом, то никогда не опохмеляйся.” Я этот тезис пронес через всю жизнь. К
сожалению, Юдаков в состоянии депрессии повесился. Не хочу быть ханжой, но многим
выпивка противопоказана. Вспоминаю, когда меня избрали секретарем парторганизации, то
приблизительно через пару недель мне в воскресенье позвонила жена начальника отдела
43
труда нашего завода Колобанова. Она сказала, что муж напился, ломает мебель, выгнал ее с
двумя детьми и грозится. Мы все жили рядом, и я вместо стадиона побежал к Колобановым.
Он был неплохой человек и по трезвости даже хороший. Но водка меняет человека, и я
увидел плюгавого, но наглого мужика. Первым делом дал ему по морде, и он сразу
успокоился.
Я впервые столкнулся с так называемой “бытовухой”, и на второй день мы
исключили его из партии по моему настоянию. Прошел месяц, наше решение рассматривал
политотдел, который был на правах райкома.
На заседание Колобанов пришел с женой, и она сказала, что ничего особенного не
было, и что я превысил власть и избил ее муженька. На политотделе ему записали замечание,
а мне посоветовали не торопиться с “оргвыводами”. Это был для меня первый урок: не лезь
в чужую семью, там потемки. Мудрость дается через опыт. Потом много раз приходилось
участвовать в разрешении семейных ссор, и опыт семьи Колобановых всегда для меня
являлся отправным.
... Электроцех на нашем заводе оказался проходным, то есть начальники там
менялись каждые в два-три года. Первым начальником был Юра Прокофьев, очень
талантливый парень, работать мы начали одновременно, но через два-три года он, написав
несколько статей в отраслевой журнал, уехал учиться в аспирантуру и к тридцати пяти годам
стал доктором наук. Вторым начальником электроцеха был Женя Золотухин, его мы женили
на девочке, которая была заведующей аптекой, и они вскоре уехали на один из рудников, где
Женя стал главным энергетиком. Третьим начальником стала Саша Суровцева, очень
миловидная энергичная дама. Муж у нее был юристом и очень ревновал свою подругу.
Вероятно, причины имелись. У Суровцевых росли две девочки, и с младшей дочерью Саша
поехала на курорт отдыхать. Девочке было три года, и по приезду домой она говорила, что
мама ее бросала одну, а сама уходила гулять. Вскоре Суровцеву избрали парторгом завода.
Война внесла коррективы в жизнь нескольких поколений, и на Ленинабадской
площадке сошлись люди из различных республик, различного интеллектуального уровня,
различных взглядов на жизнь.
Например, главный инженер завода Кузьмичев, выходец из российской дворянской
семьи, грамотный специалист, но бесхарактерный пьяница, и все это он списывал на
революционные издержки.
Олег Попов, заместитель главного технолога – москвич старой формации из
старинной русской интеллигенции. Его дядя был крупнейший знаток Пушкина. Мне
помнится, что фамилия его дяди – Новиков.
Ефремов Николай, начальник участка, в который входила разливка чугуна и обрубка
чугунных изделий. Выходец из семьи уральских металлургов. Очень собранный,
ответственный человек. Он много не говорил, но умел слушать и исполнять блестяще. Тоже
ведь был ПФЛ – бедная наша Родина!
Этот список можно продолжать. Наш завод из ремонтного предприятия превратился
в завод по производству горно-шахтного и обогатительного оборудования. Наряду со сталью
и чугуном мы в большом количестве делали отливки из алюминиевых сплавов, бронзы,
латуни и даже свинца. Из свинца отливали экраны рудосортировочных машин.
Квалификацию мы все получали высочайшую, так как все делали сами и спросить или
перепоручить просто было некому. По стране развивались предприятия нашего профиля, и к
нам зачастили за опытом. Наш цех являлся универсальным и заводообразующим, и пришло
время, когда мы, уже своих специалистов командировали на другие предприятия нашей
отрасли, где вводили новые мощности.
Жизнь продолжалась. Мы все лучше обосновывались в городке и в конце концов
получили прекрасный коттедж с большим участком земли в десять соток. На этом участке
было все, что растет в Средней Азии. Виноград, которого мы снимали до полтонны. Вишни,
яблони, груши, инжир, очень много малины и клубники нескольких сортов. Помню все как
44
будто это было вчера. Помню даже расположение грядок и деревьев в саду. Справа от входа в
дом шла дорожка через весь участок до самого гаража и курятника. Да, да, именно так,
держали кур! Справа от дорожки заросли малины и смородины куда мы периодически
выпускали детей “попастись”. Слева - клубничные грядки и фруктовые деревья. У ворот
стоит знаменитый тополь с которого не слезал мой сын целыми днями и из ветвей которого
он мастерил луки и стрелы. У правой стены дома беседка увитая сладчайшим в мире
виноградом “дамские пальчики”. Я мало занимался сельским хозяйством в связи с большой
занятостью, и вся нагрузка легла на плечи жены. Как она все успевала, до сих пор
непонятно. Учебная нагрузка, занятия в техникуме, двое детей, муж, сад и огород, кроме
того, нужно было всех обшить, ведь в продаже не было никаких промтоваров. Как-то Соня
решила сшить мне рубашку, день был выходной, утром она сняла мерку. Я ушел на работу, а к
нам зашла соседка. Она видела, как Соня сняла мерку и стала кроить. Я приехал на обед,
соседка еще сидела у нас, а Соня уже сделала мне примерку. Вечером рубашка была готова, а
женщина все сидела у нас. Она была хорошим человеком, но дома ей было скучно, так как
муж все время пропадал на работе, а дети, уже взрослые, учились, у них свои заботы.
Жизнь была очень напряженной, но мы находили время для веселья, шуток и
застолий. Помню, как, идя с работы, мы, то есть я и Коля Липчак – наш начальник ОТК,
позже начальник завода, мой ровесник, решили купить ему прюнелевые туфли. Эти туфли
имели брезентовый верх и их чистили зубным порошком. Туфли мы купили, они стоили пять
рублей. Мы решили, что нужно их хорошо обмыть, и сделали это, прихватив еще пару
друзей. Решили, что этого недостаточно и зашли ко мне и выпили еще несколько литров
вина. Потом сделали несколько визитов, и компания увеличилась. Часам к двенадцати ночи
решили, что хватит, и вдруг обнаружилось, что туфли, которые явились причиной застолья,
пропали, мы их где-то потеряли. Искали целый час и не нашли. Прошел год, у нас на
открытой террасе стоял сундук с каким-то барахлом. Весной мы отодвинули сундук, чтобы
произвести уборку, и обнаружили эти пропавшие туфли. Я немедленно оповестил всех
участников и даже неучастников, и весь городок был свидетелем повторного, грандиозного
обмывания туфель. Конечно, это было совсем несерьезно, но в этом был какой-то смысл,
какой-то кайф. Вероятно так сбрасывалось постоянное состояние стресса в котором мы
находились. Наряду с серьезнейшей производственной деятельностью, мы проводили
большую шефскую и партийную работу. Сегодня все, что касается деятельности компартии
бичуется. В действительности партия проводила большую созидательную работу. Конечно,
репрессии, тоталитарный режим – страшные язвы общества и не имеют права на
существование. Но идеи организованности, умение мобилизовать нацию (народ) на большие
дела, умение организовать идеологическую работу не следует отбрасывать. Прошло
пятнадцать лет, и главный персонаж этой истории Николай Липчак стал директором завода.