Опыт о законе народонаселения - Мальтус Томас Р. (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
VIII
Продолжение о том жессылка 14
Приведенные выше соображения поразительным образом подтвердились событиями последних двух-трех лет. Быть может, никогда еще низшие классы народа не возлагали более нелепых надежд на последствия правительственных преобразований и в то же время никогда еще эти надежды не обнаруживали более очевидным образом безусловное неведение причины народных бедствий и не вели столь непосредственно к последствиям, неблагоприятным для свободы. Одна из главнейших причин общего недовольства правительством заключалась в том, что громадное число рабочих, способных и готовых трудиться, оставалось без работы, а потому без всяких средств существования.
Такой порядок вещей, без сомнения, представляется самым печальным событием, какое может постигнуть цивилизованное общество. Из простого человеколюбия необходимо признать, что подобное бедствие является совершенно естественным и извинительным поводом к всеобщему недовольству и что на высших классах общества лежит обязанность употребить все усилия для уменьшения этого бедствия. Но оно может наступить и при наиболее совершенном и бережливом правительстве. Это также несомненно, как несомненно и то, что не во власти правительства предписать возрастание средств существования в стране, когда эти средства вследствие каких-нибудь неизбежных причин должны убывать. Несомненно, что в хорошо управляемой стране может наступить период благосостояния, в продолжение которого ее богатство и население настолько возрастут, что дальнейшие непрерывные улучшения в том же направлении уже окажутся невозможными. Открытие новых рынков для торговли, приобретение новых колоний, возрастание производства при помощи вновь изобретенных машин, значительные улучшения в способах обработки земли – все это такие условия, при которых несомненно произойдет возрастание богатства и населения. И наоборот, закрытие прежних рынков вследствие иностранного соперничества или других причин, отпадение колоний или сокращение торгового обмена с ними, застой в торговле вследствие переполнения рынков своими и иностранными товарами, замедление успехов земледелия – все это такие условия, которые без всякой ошибки со стороны правительства, а по естественному порядку вещей влекут за собой недостаток в работе и продовольствии, в особенности когда эти неблагоприятные условия совпадают с возрастанием населения, происходящим вследствие предшествовавших благоприятных к тому обстоятельств. Недостаток в продовольствии не замедлит повергнуть рабочих в безысходную нищету, но, совершенно очевидно, что из этого вовсе не следует выводить заключения относительно необходимости радикальных перемен в составе управления. Всякая попытка в этом направлении только увеличила бы народные бедствия.
До сих пор мы предполагали, что образ действий правительства не оказывал никакого влияния на возникновение народных бедствий. Весьма вероятно, что такое предположение не всегда оправдывается. Правительство, несомненно, может причинить значительные бедствия при посредстве войны или тяжелых налогов, и нужна известная проницательность для того, чтобы отличить вытекающее отсюда зло от бедствий, происходящих вследствие указанных ранее причин. Что касается Англии, то нельзя отрицать того, что в ней обе эти причины действовали одновременно, но независящие от правительства причины оказывали наибольшее влияние. Война и налоги непосредственно стремятся к уничтожению или замедлению возрастания капиталов, производства и населения; но во время последней войны эти препятствия к развитию благосостояния более чем уравновешивались таким стечением обстоятельств, которое способствовало чрезвычайному возрастанию населения. Конечно, не правительство вызвало те благоприятные обстоятельства, которые вознаграждали за действие разрушительных условий. Необходимо признать, что в продолжение последних двадцати пяти лет правительство не выказало ни особенного расположения к миру и свободе, ни особой бережливости в расходовании национальных средств. Оно смело расточало громадные суммы для поддержания войны и устанавливало обременительные налоги для получения этих средств. И, несмотря на это, самые очевидные факты способны убедить беспристрастного наблюдателя, что в 1814 году, к концу войны, национальные средства не были истощены, что богатство и население страны не только превысили тот размер, который наблюдался до войны, но даже возросли в гораздо большей степени, чем в какой бы то ни было предшествовавший период.
Быть может, это самый необычайный факт, представляемый нам историей; он служит неопровержимым доказательством того, что последующие бедствия, испытанные страной после заключения мира, были вызваны не столько обычными и естественными последствиями войны и налогов, сколько внезапным прекращением чрезвычайных условий, благоприятствовавших размножению населения. Вызванные этими причинами бедствия, хотя и усиливались действием налогов, тем не менее не порождались непосредственно ими, а следовательно, упразднение налогов не могло бы доставить народу прямого и немедленного облегчения.
Нет ничего удивительного в том, что рабочие классы не сознают ясно важнейшую причину их бедствий, а также того, что против этих бедствий нет никаких средств. Еще менее можно удивляться тому, что они благосклоннее выслушивают тех, кто с уверенностью обещает им немедленное облегчение, нежели людей, предлагающих им в утешение лишь неприятные истины. Но нельзя не согласиться, что ораторы и народные писатели через меру воспользовались кризисом, передавшим в их руки власть. Отчасти по неведению, отчасти преднамеренно, все, что могло уяснить рабочим их действительное положение, все, что могло побудить их к терпеливому перенесению неизбежных бедствий, – все это от них тщательно скрывалось или высокомерно порицалось; наоборот, все, что обольщало их, усиливало и возбуждало их неудовольствие, что порождало в них безумные надежды на облегчение при помощи одних только реформ, – все это тщательно выставлялось на вид. Если бы, при подобных обстоятельствах, предлагавшиеся преобразования были приведены в исполнение, то народ был бы жестоко обманут в своих надеждах. При системе всеобщего голосования и ежегодных парламентских выборах народ под влиянием обманутых ожиданий попытался бы, вероятно, сделать различные опыты преобразования правительственной системы, пока, наконец, перешедши все фазисы революции, он не был бы сдержан военным деспотизмом. Наиболее горячие друзья истинной свободы справедливо могли опасаться таких последствий, защищать которые не позволяло им чувство долга.
Если бы даже после больших усилий и вопреки желаниям большинства эти сторонники благоразумной свободы могли бы надеяться, что им удастся произвести умеренные, но более достижимые преобразования, то и тогда они не могли бы скрыть от себя, что обманутый в своих ожиданиях народ приписал бы свои бедствия этим преобразованиям, которые казались бы ему полумерами; тогда эти самые сторонники свободы были бы поставлены в необходимость или произвести радикальные преобразования, или внезапно отказаться от своего влияния и популярности, прежде чем народ получит облегчение, прежде чем уляжется его недовольство и прежде чем он получит возможность сделать роковой опыт применения того сказочного лекарства, на которое его принудили возлагать несбыточные ожидания.
Подобные соображения, естественно, должны были охладить попытки истинных сторонников свободы; вот почему осуществление благодетельных преобразований, признанных необходимыми для исправления ущербов, произведенных временем в общественном строе, и для такого улучшения конституции, на которое она способна, стало еще более затруднительным и маловероятным.
