Проклятие черного аспида. 1 книга - Соболева Ульяна "ramzena" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
– Аш! Подожди! Посмотри на меня еще раз. Неужели ты веришь в это сам? Посмотри мне в глаза. Вспомни, как сильно я любила тебя, вспомни, пожалуйста, ты не можешь так со мной. Вспомни все, что было между нами.
Резко обернулся и, схватив за плечи, притянул к себе, а я не могла успокоиться, я рыдала и цеплялась за его плащ:
– Неужели я похожа на ту, что способна предать? Я… ТВОЯ. ШелИ. Ты так назвал меня. Помнишь? Ты придумал мне имя? Назвал своей! Аш, прошу тебя, дай мне шанс все рассказать, объяснить.
– Не похожа, – глухо сказал он и сильнее сжал мои плечи, до синяков, до хруста, – в том-то и дело, что не похожа, – наклонился к моему лицу, втягивая запах, на секунду закрывая глаза и я физически почувствовала внутри него борьбу и даже надлом, который жутким треском рычания зазвенел в ушах. Распахнул глаза и оскалился, – не похожа, но ты самая жуткая тварь в этом мире, полном самых адских тварей. Потому что они честны в своей сущности, а ты химера. Ты уродливое порождение ада. Ты омерзительна. Противна. Ты воняешь предательством, и я бы выколол твои лживые глаза, чтобы не смотрела на меня так! Отрезал язык, чтоб онемела.
Оттолкнул от себя и вышел из шатра, а я медленно сползла на пол, захлебываясь слезами.
Через несколько минут ко мне привели Ариса и Шай. Увидев их, на секунду забыла обо всем. Радостно вскрикнула, когда они бросились ко мне. Арис беспрестанно кричал «мама», обнимая и целуя мое лицо, а Шай робко жалась ко мне всем тельцем. Я целовала сына и девочку, шептала ласковые слова, утешала и успокаивала их, прижимая к себе. Чувствуя, как постепенно боль обуяла меня всю, окутала и сжимает тисками. Что будет с нами? С ними?
Аш не пощадит никого. Я могла бояться эльфов, но его я боялась сейчас намного сильнее. Потому что я помнила, кто он и на что способен.
– Мамочка, забери нас отсюда, забери, мне страшно! Они тебя били, мамаааа? Давай уйдем, пожалуйста! Здесь холодно и ветер воет ночью.
Они говорили, что убьют нас, если ты не придёшь. Но я сказал, что придешь обязательно.
– Да, мой хороший, обязательно. Я бы не смогла не прийти за тобой. Всегда помни об этом.
Зацеловала глаза, щеки, дрожащие губы, прижала к себе с отчаянной силой.
– Я так люблю тебя, мамочка.
– Я тоже люблю тебя, безумно люблю тебя, Арис.
– А папа? Он жив? С ним все хорошо?
– Да, милый, твой папа жив. Он с нетерпением ждет тебя домой. Очень ждет.
– Я так скучал по нему.
Смотрю в голубые глаза сына и понимаю, что он и есть живое доказательство моей измены, и ничто не поможет мне. Аш никогда не поверит. Впрочем, какая разница, если он теперь враг? Если он войдет в Огнемай и убьёт всех моих воинов. Впустит туда эльфов. Разве ради этого Аша стоило умирать? Стоило пройти все муки ада, чтобы узнать, что все напрасно? Мне хотелось орать и рвать волосы на голове, мне хотелось отказать им, заставить уйти ни с чем или дать отпор, но я сильнее прижимала к себе детей, глядя остекленевшим взглядом в пол. У меня нет выбора, и Аш прекрасно об этом знает. Теперь я уже не сомневалась – он способен убить детей.
В эту секунду я подумала о том, что, наверное, было бы лучше, если бы он и правда умер. Лучше оплакивать родного и любимого, чем смотреть, как этот родной стал чужим и как он топчет грязными эльфийскими сапогами все, ради чего я выносила эту невыносимую боль годами.
Вернулась стража, и от меня отодрали детей, я слышала их крики, я видела, как они тянут ко мне руки, и сердце обливалось кровью. Я сама сходила с ума, кричала вместе с ними, но беззвучно.
Когда Аш вернулся в шатер, я уже ни о чем не просила. Я смотрела на него и понимала – он вынес нам приговор и приведет его в исполнение с присущей ему жестокостью, потому что я действительно забыла, кто он – передо мной самый жуткий и безжалостный монстр Мендемая. Он не пощадит. Для него я предательница, а Арис живое этому доказательство.
Под пристальным взглядом демона меня подняли с пола и вывели из шатра. В этот момент я поняла, что больше не живая. Это не тогда я умерла, когда сжигала чье-то тело, которое дьявольским образом было похоже на него, я умерла сейчас, когда поняла, что все эти годы он был жив и примкнул к нашим врагам, в тот момент, как я считала свои потери, оплакивала мертвых, которые погибли с его именем на губах, он готовился нас уничтожить.
ГЛАВА 9
В шатре до сих пор витал ее запах, им пропиталось все вокруг и одновременно хотелось смыть его, содрать с кожей и вдыхать до умопомрачения. Увидел ее так близко – и все полетело к дьяволу, вся уверенность, презрение, ненависть.
Обернулся и сам чуть не сдох, сжал руки в кулаки. Представлял эту встречу миллионы раз, прокручивал в голове, даже говорил с ней мысленно, убивал и воскрешал, но наяву все иначе. Все острее и больнее.
Погрузился в дымку голубых глаз и пошел ко дну.
Сомнения. Они ворвались в мозги, когда увидел, как дрожат её губы и подбородок, как слезы застыли в глазах, как она идет к нему, шатаясь, протягивая руки. А он застыл и не мог пошевелиться, его раздирал голод. Пятилетний адский голод по ее глазам, рукам, губам, голосу и запаху, по всему, что касалось её. И он рвался наружу, сбрасывал цепи, разбивал силу воли, всю гребанную решимость не видеть, передать послание через гонца, и не смог. Хотел посмотреть на неё, понять, что чувствует, что она, чувствует, мать ее. Забыла ли она его? Что скажет, когда увидит?
Прикоснулась к щеке, а его дернуло, как от удара хлыста и захотелось в изнеможении закрыть глаза, чтобы наслаждаться тонкими пальчиками, которыми она гладила его лицо так хаотично и лихорадочно, словно искала на нем изменения, как и он в ней, и хотелось взвыть, потому что она не изменилась. Даже взгляд. В ней ничего не изменилось, это он изменился в который раз. НЕ сдержался, прижал к себе и чуть не заорал от наслаждения, не зарычал от переполнявших эмоций. Как же она пахла тем самым счастьем и обещаниями рая в аду. Проклятая, она дала ему то, чего он никогда не знал и знать не хотел. Раздувала в нем огонь, распаляла все сильнее и сильнее, а потом отобрала тепло, а огонь остался. Ледяное пламя обжигало и замораживало одновременно. Прижать к себе и испепелить. Выпустить из пальцев только мертвую. Чтоб никому и никогда. Только его.
Аш голодал по ее телу так сильно, что даже эти объятия заставляли скрипеть зубами, чтобы не наброситься сейчас и здесь… Опрокинуть на пол, задрать юбку и зверски отыметь, оставляя полосы на алебастровой коже, помечая каждый кусок ее тела ранами и шрамами, уродуя и клеймя. Но даже в сексе она изменила его за те два года, что был с ней. Он научился отдавать, а не только брать. Ни к одной женщине он не прикасался так, как к ней.
А потом как лезвием по нервам – она принадлежала другому. Он так же обнимал её, ласкал и брал это роскошное тело. Когда она впервые отдалась ему? Сколько времени прошло после исчезновения самого Аша? Проклятые образы сводили с ума, вытягивали из него нервы, как струны и рвали, кромсали, заставляя рычать и ломать стены, слышать хруст собственных пальцев и не чувствовать боли.
Да! Думать об этом! Не забывать не на секунду! Впитывать ее запах и понимать, что он не чистый, он провонялся другим телом, другим потом и спермой. Сука! Как же больно даже прикасаться к ней. Сам не заметил, как схватил за волосы и отодрал от себя. Ненависть граничила с безумием, и чем больше она говорила, тем больше он ее ненавидел, потому что сердце откликалось на ее слова, а внутри просыпался зверь, которому хотелось ее смерти. Немедленной. Он то взлетал в космос от бешеного восторга, то падал в яму с грязью и тонул там, захлебывался каждым ее словом, каждым лживым взглядом. Если бы ненависть можно было потрогать, то под пальцами растеклись бы реки крови, отравленной, едкой, как серная кислота. Он чувствовал, что его разъедает до костей и в воздухе витает вонь горелого мяса. Это ненависть растворяется в кислороде, превращая его в отравленную серой атмосферу.
