Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород (СИ) - Ли В. Б. (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Ропота от торговцев и гостей хватало — ведь обходились прежде без таких хлопот, особенно после наложения штрафов на нерадивых. Но когда сами убедились, что торг стал пригляднее, смирились и исполняли уже охотнее. Больше сложностей вызвала задумка Варяжко с разделением по назначению товаров. До сих пор торговали вперемешку — по соседству хлеб и конскую сбрую или железо и одежду. Он же предложил разбить площадь на отдельные участки — продовольственный, нарядный, хозяйственный, посудный, шорный, скотный. В каждом поставить свои ряды с указателем — чем здесь торгуют. После долгих споров на сходе всех торговцев — его созвал старшина по просьбе соглядатая, убеждения, доводов в пользу такого размещения все же согласились с ним.
На несколько дней закрыли торг — делили новые места, переносили товар, передвигали лавки и ряды. Когда же открылись, гости немало дивились переменам, но приняли сразу — так стало гораздо удобнее и легче найти нужный товар, отпала нужда бегать по всей торговой площади в его поисках. К последующим новшествам, предложенным Варяжко, купцы отнеслись более уважительно — заслужил признание в их разумности и пользе. Ввели собственную службу надзора для поддержания порядка — она следила за конфликтами между торговцами, покупателями, разнимала драчунов, ловила воров, облюбовавших торг для своего промысла. Построили бытовку с моечной и харчевню, склад для товаров приезжих торговцев — прежде им приходилось караулить ночами, если не успевали распродать за день, или увозили с собой обратно.
Приняли на будущее по совету Варяжко строительство гостевого дома на своей территории, еще в планах вошло весь торг сделать крытым. Его не раз спрашивали — тот же старшина или Горан: — Откуда он все это берет? Ведь на других торгах такого нет!
Отговаривался: — Само пришло в голову, — те же только качали головой неверяще. Понимал умудренных жизнью мужей — откуда у юного служилого, только взявшегося за новое дело, такие познания, неизвестные им, многие годы занимающимся таким ремеслом? Не признаваться же, что взял из будущего, привычных в том мире рынков!
В наступившую весну справил новоселье — Горан исполнил свое обещание, нашел подходящие хоромы, почти рядом со своими. Варяжко, а с ним и увязавшейся Милаве, дом понравился — сравнительно небольшой, но ухоженный и светлый. Внизу клеть с кухней, кладовками, аккуратной печью с дымоходом, наверху горница и покои с красными окнами — намного большими, чем волоковые в избах. Во дворе, тоже небольшом, вместились баня и конюшня, еще оставалось место для скромного огорода с садом. По деньгам также подходил, нужная сумма у него нашлась. Так что ударил с прежним хозяином по рукам, а через две недели въехал с женой в свой первый дом в этом мире.
Много времени на обустройство не ушло — дом им перешел с обстановкой, продавец оставил им все, как есть, вплоть до посуды. Варяжко соорудил еще во дворе летнюю печь, поставил навес на ней, после Милава стряпала уже на ней — не разжигать же ради того прожорливую печь и греть весь дом! Колосник, плиту и трубу заказал в кузнечном квартале, не вдаваясь в объяснения — что же это за детали. Печь удалась неплохо — дрова в ней горели без лишнего дыма, да и жара было достаточно, так что первый опыт не стал комом блина. Даже подумал — может заняться новыми поделками всерьез, а там и дело открыть, пустить их на продажу. Но после отказался — сейчас недосуг, ему надо время для других, более важных забот.
Уже в новом доме Милава однажды вечером встретила мужа, едва он перешагнул порог, вестью: — Варяжко, я понесла!
Понимал радость и гордость, с которой она произнесла сказанное — после трех месяцев семейной жизни уже стала тревожиться, не пустая ли. Теперь с присущей ей непосредственностью ликовала от своей беременности. Сам он особых волнений от будущего отцовства не испытывал, больше переживал за жену, сейчас разделил ее восторг: — Вот и хорошо, Милава, а ты боялась. Береги себя, тяжелое не поднимай. Да и ешь все, что тебе хочется.
С той поры юная жена поменялась, не бежала уже стремительно, а ходила медленно и плавно, как пава. Иной раз останавливалась с каким-то обращенным внутрь вниманием, как бы прислушиваясь к себе. Даже говорить стала неспешно, без той торопливости, с какой она прежде вела разговоры с Варяжко. Свела знакомство с соседками, в большей части старше ее. Могла днем, пока муж оставался на службе, часами гостила у них, слушая их наставления и поучения. Вечером ухаживала за благоверным, стараясь предугадать каждое его желание, ластилась, напрашиваясь на ответную ласку, каждую свободную минуту проводила рядом. Ночью ублажала осторожно, уже без прежнего самозабвения, памятуя о зародившейся в ней жизни.
Серьезная размолвка между молодыми произошла из-за соседки — крутобокой молодицы чуть постарше их. Та загостилась у них, с приходом Варяжко не торопилась уходить. Пока Милава готовила ужин и накрывала стол, Любава — так звали соседку, вела с юным хозяином разговор, сидя за столом на лавке рядом с ним. О чем-то спрашивала томным голосом, нарочито скромно притупляла взгляд, когда встречалась с ним глазами. А после, как бы невзначай, коснулась горячей рукой его колена. Не отдернула, шаловливо поднялась дальше, пока не дотронулась до сокровенного места. Не смутилась, когда вошла Милава с казанком ухи и стала разливать ее по чашкам, — продолжала поглаживать вздыбившийся орган юного мужа.
Варяжко застыл, застигнутый врасплох недвусмысленными притязаниями молодицы. Прежде видел ее несколько раз на улице у ворот хором напротив. Знал, что она вторая жена купца, имевшего лавку на торгу. Свел знакомство с тем по-соседски, при случае общался с ним. Ждан, еще молодой и довольно сильный мужчина — юноша видел, как тот, не особо напрягаясь, ворочал увесистыми кулями с солью, — как то расчувствовался, выпив медовухи, признался в своей беде. Он уже семь лет женат, а детей все нет. Взял вторую жену, с ней также — наверное, в нем самом причина. Когда-то в юности в драке его ударили по паху — несколько дней маялся с опухшей мошонкой. После немочь прошла, ничем не тревожа его, теперь, похоже, сказалась. Ходил к лекарям, известным знахарям, потратил на них немало денег, а все без толку.
Не так давно, на минувшей неделе, Ждан уехал за солью в Старую Руссу, после еще на Ловать, так что его не будет в Новгороде месяц с лихвой. По-видимому, Любава, пока нет мужа, решила поблудить, избрав своей жертвой молоденького соседа. Наверное, посчитала, что с ним у нее каких-либо затруднений не будет, не как со старшими, от которых невесть чего ждать, да и паренек довольно пригожий лицом и статью. Сильно она не ошибалась — Варяжко особо и не противился ее поползновениям, сам втянулся в любовные шашни. Чуть ли не на глазах жены дотронулся под столом сочного бедра молодицы, а потом вообще полез под сорочку, проник в повлажневшую промежность. Та не отставала — забралась к нему в штаны.
Милава заметила неладное — всмотрелась в отрешенные лица мужа и соседки, перевела взгляд вниз, а после, покраснев от стыда и возмущения, бросилась наверх в покои. Не успела она выбежать из кухни, как Варяжко рывком, едва не задев за стол, поднял молодицу и, разложив на лавке, вошел в нее без всяких прелюдий и слов. Брал Любаву жестко, не щадя, а та только стонала, прижимая его к себе. Долго любовная схватка не длилась — уже через минуту излился в нее, а потом встал, приходя в себя от наваждения. Поражался задним умом — как мог пойти на такое с совершенно чужой женщиной при любимой жене!
В прежней жизни Мезенцев также не отличался супружеской верностью, но голову не терял — знал с кем, где и как заводить амуры, чтобы комар носу не подточил, все оставалось в тайне от жены. А сейчас как будто обезумел, позабыл о хоть какой-то предосторожности. Единственно, чем мог объяснить — инстинкты юного тела, природная тяга самца к течной самке. По-видимому, власть его сознания не абсолютная, в какие-то моменты спящая сущность прежнего Варяжко пробуждалась, заставляя общее тело творить невообразимое здравым умом. Занятый такими мыслями не видел, как Любава встала с лавки, довольная происшедшим, одернула сорочку и уходя, прижалась к нему упругой грудью. Только услышал жаркий шепот: — Приходи, как стемнеет, в баню, буду ждать тебя.
