Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях - Эстес Кларисса Пинкола (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Если мы жаждем творческой энергии, если нам недостает изобретательности, воображения, идей, если нам трудно сосредоточиться на своем личном восприятии, выразить его или настоять на нем, значит, что-то разладилось в шлюзе, соединяющем реку и водохранилище. Может быть, ваш творческий поток течет по отравленной местности, которая убивает все живые образы, прежде чем они успевают достичь зрелости. Чаще всего, когда женщина лишена творческой жизни, причиной беды бывают все эти обстоятельства, вместе взятые.
Но есть и менее явные возможности. Бывает, что человек так восхищается талантами другого и/или кажущимися благами, которые тот зарабатывает или получает, что становится мастером мимикрии, печально подстраиваясь под заурядное большинство, вместо того чтобы развивать собственные уникальные дарования до совершенных и поразительных высот. Бывает, человек впадает в неумеренный восторг по поводу чужого творчества и не представляет, как развивать собственные неподражаемые способности. Бывает, он боится, потому что вода глубока, ночь темна, а путь далек, но это именно те условия, которые необходимы для развития собственных оригинальных и драгоценных дарований.
Дикая Женщина – это Rio Abajo Rio, река под рекой, поэтому, когда она впадает в нас, мы тоже превращаемся в поток. Если соединяющее нас русло перекрыто, мы отрезаны от нее. Если ее воды отравлены нашими пагубными внутренними комплексами или влиянием окружающих нас людей, тонкий процесс создания наших идей тоже подвергается загрязнению. Тогда мы уподобляемся гибнущей реке. Это не пустяк, от которого можно отмахнуться. Утрата чистого творческого потока – свидетельство психологического и духовного кризиса.
Если река отравлена, все начинает умирать, ведь, как мы знаем из экологии, каждый биологический вид зависит от всех других. Если в реке осока у берега желтеет от недостатка кислорода, пыльце становится нечего опылять, тростник гибнет, не оставляя между корнями углублений для кувшинок, на ивах не будет сережек, тритоны не найдут себе самок, поденки не выведутся. Поэтому рыба перестанет выпрыгивать из воды, птицы перестанут нырять, а волки и другие животные, которые приходят к реке на водопой, уйдут в другое место или погибнут, напившись отравленной воды или сожрав дичь, которая наелась отравленных прибрежных растений.
Если творческое начало одолел застой, результат будет таким же: недостаток свежести, упадок способности к воспроизводству, отсутствие места для мелких видов, привыкших селиться между более крупными, конец преемственности идей, конец рождениям, конец новой жизни. Тогда мы начинаем плохо себя чувствовать и нам хочется движения. Мы бесцельно слоняемся, делая вид, что можем обойтись без цветущей творческой жизни или имитируя ее, но это бесполезно и невозможно. Чтобы вернуть творческую жизнь, нужно снова сделать воду чистой и прозрачной. Нужно влезть в ил, очистить воду от загрязнений, открыть шлюзы и впредь оберегать реку от ущерба.
У испаноязычных народов есть старая сказка, которая называется La Llorona [3], "Плачущая". Говорят, что ее сложили в начале четырнадцатого века, когда вторгшиеся в Мексику конкистадоры поработили ацтеков, но на самом деле она гораздо старше. В ней повествуется о реке жизни, которая превратилась в реку смерти. Ее героиня – призрачная женщина, живущая в реке, плодоносная и щедрая, творящая из собственного тела. Она бедна, ослепительно красива, богата душой и духом.
La Llorona – странная сказка, поскольку она развивается во времени, как будто в избытке обладает собственной внутренней жизнью. Как большая подвижная песчаная дюна путешествует по суше – захватывая землю, которая окажется перед ней, формируясь на ней и из нее, пока эта земля не станет частью ее самой, – так и эта сказка формируется на душевных проблемах каждого поколения. Иногда ее рассказывают как историю о Че – Малиналли или Малинче, местной женщине, которая стала переводчицей и возлюбленной испанского завоевателя Эрнана Кортеса.
Однако в первой из услышанных мною версий La Llorona говорилось об участнице борьбы против объединения штатов, разгоревшейся в северных лесах, где я росла. В следующий раз, когда я услышала эту сказку, ее героиня была противницей насильственного выдворения мексиканцев из Соединенных Штатов в пятидесятых годах нашего века. На юго-западе страны я слышала множество версий этой сказки; в одной из них, рассказанной старыми фермерами-испанцами, которые получили земельные наделы от государства, героиня была участницей войны за землю в штате Нью-Мексико: богатому землевладельцу приглянулась бедная, но красивая молодая испанка.
Есть и сказка-страшилка, в которой La Llorona, плача, бродит ночью по стоянке трейлеров. Есть история о зараженной СПИДом проститутке – в ней La Llorona занимается своим ремеслом в Остине, у реки Таун. Но самую поразительную версию я услышала от маленького ребенка. Сначала я познакомлю вас с общей сюжетной линией сказки, а потом расскажу и этот, самый потрясающий вариант.
LA LLORONA
Богатый hidalgo, дворянин, ухаживает за красивой, но бедной девушкой и добивается ее расположения. Она рожает ему двух сыновей, но он не собирается на ней жениться. Однажды он заявляет, что возвращается в Испанию, чтобы жениться на богатой женщине, которую выбрали для него родители, и собирается забрать с собой сыновей.
Молодая женщина теряет рассудок и поступает так, как поступали до нее все безумные: расцарапывает ему и себе лицо, рвет на нем и на себе одежду. Потом хватает малышей, бежит с ними к реке и бросает их в пучину. Дети тонут, a La Llorona в отчаянии падает на берегу и умирает.
Идальго возвращается в Испанию и женится на богатой женщине. Душа La Llorona воспаряет на небеса. Там привратник говорит ей, что она может попасть в рай, потому что страдала, но войдет туда только после того, как вызволит из реки души своих детей.
Вот почему сегодня говорят, что La Llorona, плачущая женщина, прочесывает берега рек своими длинными волосами, погружает в воду длинные тонкие пальцы, чтобы достать со дна своих детей. Вот почему дети не должны после заката подходить к реке – La Llorona может принять их за своих детей и навсегда забрать с собой [4].
А теперь вернемся к современной La Llorona. По мере того как общество испытывает разнообразные влияния, наше мышление, подход и проблемы меняются. Изменилась и сказка о La Llorona. Когда в прошлом году я собирала в Колорадо истории о призраках, мне рассказал эту сказку Дэнни Салазар, десятилетний мальчик, у которого не было передних зубов, а ступни по сравнению с тощим телом, обещающим стать телом высокого мужчины, казались просто громадными.
"Все было совсем не так, – заверил меня Дэнни. – La Llorona связалась с богатым идальго, у которого на реке были заводы. Но что-то у них там разладилось. Во время беременности La Llorona пила воду из реки, и ее дети-близнецы родились слепыми и с перепонками между пальцами, потому что идальго отравил реку сточными водами своих заводов.
Идальго сказал La Llorona, что ему не нужны ни она сама, ни ее дети. Он женился на богатой женщине, которой нужны были те вещи, которые выпускали его заводы. La Llorona бросила детей в реку, потому что их ждала очень тяжелая жизнь. Потом она упала замертво от горя. Ее душа поднялась на небеса, но Святой Петр сказал, что ей не попасть в рай, пока она не найдет души своих сыновей. Теперь La Llorona ищет и ищет в отравленной реке своих сыновей, но никак не найдет, потому что вода очень грязная и мутная. Это ее призрак прочесывает реку своими длинными пальцами, это она бродит по берегу и неустанно зовет сыновей".
La Llorona принадлежит к той категории сказок, которые cantadoras и cuentistas нашей семьи называют temblon, истории, от которых пробирает дрожь. Внешне занимательные, они заставляют слушателей пережить трепет осознания, а это порождает задумчивость, размышление и действие. Несмотря на то что отдельные мотивы этой сказки меняются со временем, тема остается все та же: гибель плодоносной женственности. Где бы ни происходило загрязнение дикой красоты, во внутреннем мире или во внешнем, видеть его одинаково больно. В современном обществе мы иногда считаем, что первое гораздо пагубнее второго, но оба одинаково опасны.
