Восточная и Центральная Азия - Редько-Добровольская Татьяна Ильинична (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT, FB2) 📗
Вскричал тут Син Мэнга:
— Эй, люди, на помощь! Надобно вызволить нашего среднего брата!
Тут сам Син Мын подал голос:
— О младший мой брат Син Мэнга! Все силы, что матушка мне даровала и батюшка дал, истощились.
Сказал тогда Син Мэнга:
— О Небо! Как же быть теперь? Видно, настал мой черед силу испытать. А если я сам не одолею сосну и не свалю лианы, люди селенья придут на подмогу. Я ведь слабее моих старших братьев. Они выросли прежде меня. Я же как слабый побег тростника, кровь на моей голове еще не обсохла. Я не умею ни говорить, ни смеяться. Но все же попытаю удачи, ухвачу зеленые нити и дерну. Только вы, старшие братья, надо мной не смейтесь.
Подошел юноша к лианам, поглядел на них, потом наклонился — ноготь согнул на ноге, распрямился — ноготь согнул на руке, поднатужился и стал сильным, как слон, могучим, как носорог. Уперся он ногами в корневище — ноги в землю ушли. Как взялся юноша за лиану, как дернул зеленые нити — все дерево задрожало, затряслось, листья на землю полетели, и ветер их унес. Син Мэнга качнул дерево раз, другой, третий, трижды потянул за зеленые нити, потом в последний раз дернул их — ветки на дереве все обломились.
Закричал тут Син Мэнга:
— Эй, люди! Скорее от дерева отойдите, да подальше, а то свалится оно наземь, много бед натворит!
Все убежали, укрылись за тремя холмами, поросшими густою травой. И тотчас же семь лиан, что тесно сосну обвили, рухнули на землю. А вслед за лианами еще целых три леса повалились. Вот какова была сила младшего брата! Побежит Син Мэнга в одну сторону — здесь кусты и деревья валятся с треском. Побежит в другую сторону — там кусты и деревья падают. Увидели это люди селенья, которые в джунгли пришли вместе с братьями, и издали радостный вопль. Старшие братья, Дам Зи и Син Мын, громко смеялись от радости и хлопали себя по ляжкам бессчетное множество раз.
Молвил Дам Зи:
— О, сколь могуч и силен наш младший брат Син Мэнга!
Молвил Син Мын:
— Син Мэнга — нам опора. Он — хижина, где мы сможем укрыться от напастей, он — ступа с пестом, в которой и для нас найдется место.
Везде, где прошел Син Мэнга, волоча за собой семь лиан, дорога осталась. Была она широкая, словно поле на горном склоне, которое славно промотыжили.
И сказал тогда Син Мэнга:
— О старшие братья, Дам Зи и Син Мын! Где вы? Спешите ко мне! Лианы рубите скорее!
Дам Зи отвечал:
— Мы здесь, мы к тебе поспешаем, о Син Мэнга.
Дам Зи и Син Мын с ножами пришли, принесли резаки, за ними шли люди селенья. Дам Зи хватил резаком по лиане — на стволе даже трещины не осталось, только искры посыпались от удара. Опять он размахнулся — полыхнуло алое пламя, на трех холмах сгорела трава, а лиана как была цела, так и осталась. Между тем Син Мэнга не сидел без дела: он для красавицы Хэбиа Сун украшал прялку узорами и резьбою. Трудился, а сам поглядывал на старших братьев, которые у лиан суетились, ножами размахивали.
И говорит Дам Зи:
— О младший брат Син Мэнга! Не разрубить нам эти лианы. Хоть убей нас — не можем!
И сказал в ответ Син Мэнга:
— Эй, рабы, эй, люди селенья! Неужто вы все так немощны? Тогда и впрямь лучше вам умереть. Я лианы для вас свалил наземь, а вы разрубить их и то не можете.
Сказал так Син Мэнга, шагнул к лиане — в руке у него огромный резак блеснул — и рассек ее всю от вершины до корневища, а листья и ветки, которые на стволе торчали, срезал, бросил подальше.
Попадали те листья и ветки на горы и на холмы — и все вокруг загрохотало. Всю лиану юноша рассек от вершины до корневища, да так быстро он с делом справился, что никто и глазом не успел моргнуть. Расщепил он ее без труда, как молодой побег сахарного тростника, хоть и была она, словно скала, крепкой.
Вскричали тут люди:
— О Небо! До чего же силен, до чего могуч Син Мэнга!
И сказал Син Мэнга старшему брату:
— Послушай-ка, Дам Зи, я изрубил лиану, а теперь надобно щепы связать — на плечах их понесем.
Принялись Дам Зи с Син Мыном щепы в охапки вязать. Снизу завяжут — сверху развязывается. Сверху завяжут — снизу развязывается. Так и не сумели ни одной вязанки сделать. Видит Син Мэнга, что старшим братьям и с этим делом не справиться, сам все щепы связал, вскинул их на плечи и к хижинам зашагал. Пришел, бросил вязанки на землю — закачались холмы и горы. В одну сторону наклонились, потом в другую и опять на место встали.
Люди поели рису, воды напились, оседлали слонов и погрузили на них тростник и лианы. Син Мэнга взобрался на слона и сказал:
— О старшие братья, и вы, люди селенья! Пора домой возвращаться.
Вслед за младшим братом молвил Дам Зи:
— Да, пора возвращаться. Пока мы в джунглях ходим, заждались нас старая матушка и немощный батюшка.
И двинулся караван в обратный путь. Впереди шли слоны, за слонами сто человек шагало, не сто — тысяча поспешала. Когда прошли половину пути, Син Мына жажда одолела.
— О Дам Зи, — обратился он к старшему брату. — Мне бы воды попить. А то ехать дальше не могу — жажда одолела.
Дам Зи отвечал:
— Спустись к ручью, посмотри, не пересох ли он.
— Так я и сделаю, — молвил Син Мын.
Караван остановился, и Син Мын пошел искать воду. В правой руке он держал меч, в левой — стальной кхиен. Долго шел он, перешел через десять пересохших ручьев, прошел три ущелья — нигде нет воды. Добрался он до леса в горах, где птицы кэток и таовао оглашают громким криком небо и землю, вскарабкался на вершину высокой горы и, наконец, увидел поле, приметил сторожку и услыхал пенье: то девушка песней отгоняла птиц.
Думает Син Мын:
«Чье это поле? Оно невелико, да и не мало. Рис наполовину созрел. Куда ни глянешь — везде тыквы и бобы. Возле шафранного дерева шестнадцать грядок разбито; бананов целая роща, сахарный тростник золотом отливает, словно бамбук в горах. Как бы мне дознаться, чье это поле?»
Все слышнее пенье девушки, которая сторожит поле и птиц отгоняет. Поет она ту песню, которую парни и девушки распевают, стоя друг против дружки: парень спросит, девушка ответит, потом девушка спросит, парень ответит.
Голос у девушки звонкий, звонче ручья, который бежит по ущелью.
Подошел Син Мын к самому полю и видит: с вершины горы серебристый ручей вниз устремился. И опять думает Син Мын:
«Чье же это такое красивое, такое обильное поле? По берегам ручья громоздятся высокие скалы. Огромные деревья отбрасывают на землю свою прохладную тень. В прозрачных водах рыбы резвятся, угри извиваются. Это поле и впрямь прекрасно, жаль только, что хозяин не вышел меня приветить».
Склонился Син Мын к ручью, чтоб напиться, смотрит — вся вода черным-черна от помета, плывет помет по ручью, и конца ему не видно.
«Такой хороший ручей, а весь в помете. Видно, здешний хозяин совсем не гоняет птиц. Придется в сторожку войти и попросить у хозяина напиться».
Ступил Син Мын на поле, но зацепился за веревки, они были к колотушкам привязаны, к тем колотушкам, которыми птиц отгоняют; громче зазвенела песня, которую пела девушка.
Молвил Син Мын:
— Первый раз за весь год я к тебе пришел, о девушка. Единый раз за все лето тебя навестил. Жаль мне тебя, неужто ты одна коротаешь свои дни в этом безлюдном краю?
Сказал так Син Мын и пошел к хижине, что стояла среди поля. Девушка приметила богатыря. А в этот час у нее в сторожке сидел юный Прон Мын.
