Дети Одина. Скандинавская мифология для юных - Колум Патрик (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
— Среброголовый и сребробородый воин, что лежит там, — это конунг Сигмунд?
Женщина ответила:
— Да, господин мой, и я его супруга.
— Мы наслышаны о конунге Сигмунде, — сказал отец Альва. — Его слава и слава его рода Вёльсунгов гремит по всему миру.
Альв не проронил ни слова, но взгляд его был прикован к той, что, одетая в простое платье, стояла на коленях, заворачивая в звериную шкуру две половинки сломанного меча.
— Вы ведь защитите нас, добрые господа? — жалостно пролепетала та, на которой был пышный наряд.
— Да, супруга конунга Сигмунда, мы защитим тебя и твою служанку, — пообещал отец Альва, старый конунг.
Тогда женщины отвели воинов в пустынное место на берегу моря, где среди скал были спрятаны драгоценности конунга Сигмунда: золотые кубки, тяжелые браслеты и брильянтовые ожерелья. Перенеся драгоценности на борт своего корабля и забрав двух женщин, Альв и его отец отплыли в свою страну.
Это случилось незадолго до того, как Сигурд, приемный сын конунга Альва, появился на свет.
А у Альва, надо вам сказать, была очень умная и проницательная мать. Она заметила, что из двух чужестранок, привезенных ее сыном и мужем из заморья, одетая служанкой смотрела бесстрашно и отличалась возвышенной красотой, а разнаряженная была неуклюжа и неуверенна. Однажды вечером, когда все женщины, жившие в доме, пряли при свете факелов, сидя вокруг нее в ее палате, супруга старого конунга обратилась к той, что рядилась в богатое платье:
— Ты рано встаешь по утрам. Как ты узнаешь в темные часы о приближении рассвета?
И получила ответ:
— В юности я обычно вставала доить корову и с тех пор всегда просыпаюсь в одно время.
Супруга старого конунга подумала: «Что это за диковинная страна, где девушки, в которых течет кровь конунгов, встают доить коров!» Затем она обратилась к той, что носила платье служанки:
— А ты как узнаешь в темные часы, что рассвет близок?
— Мой отец, — ответила она, — подарил мне золотое кольцо, с которым я не расстаюсь, и, когда падает роса, оно холодеет у меня на пальце.
«Поистине диковинна страна, — подумала супруга старого конунга, — где служанки носят золотые кольца».
Когда все, кроме двух женщин, привезенных из заморья, разошлись, она повернулась к бедно одетой красавице и произнесла:
— Ты жена конунга.
И другая, не удержавшись, выпалила:
— Твоя правда, госпожа. Она — жена конунга, и я больше не в силах притворяться.
Тогда заговорила огненновласая красавица.
— Да, я жена конунга, — сказала она, — жена убитого конунга Сигмунда. Меня разыскивал другой конунг, поэтому я обменялась платьем с моей служанкой, желая обмануть тех, кого он мог за мною прислать.
Знайте, я Хьёрдис, дочь конунга. Многие мужи приходили к моему отцу сватать меня, и были среди них двое знаменитых: один — конунг Люгни, а другой — конунг Сигмунд из рода Вёльсунгов. Мой отец предложил мне самой выбирать между ними. Конунг Сигмунд был самым славным воином в мире, и, несмотря на его старость, я предпочла его конунгу Люгни.
Мы поженились. Но конунг Люгни не перестал желать меня, и вскоре с несметными полчищами вторгся во владения конунга Сигмунда. С помощью домочадцев я спрятала нашу казну на берегу моря и вместе со служанкой наблюдала за битвой с опушки леса. Благодаря волшебному мечу Граму и собственной богатырской силе Сигмунду удавалось сдерживать мощный напор вражеского войска. И вдруг он упал, и рядом с ним полегли все его соратники. А враги разбрелись по окрестностям в надежде найти меня и сокровища конунга.
Я же пошла по полю туда, где лежал мой повелитель. Едва я склонилась к нему, он приподнялся, опираясь на свой щит, и сказал, что смерть его близка. Он поведал мне, что в тот миг, когда уже казалось, что войско Люгни вот-вот отступит, среди сражающихся появился незнакомец с копьем. Он ударил им по мечу Сигмунда, и Грам, волшебный меч, переломился надвое. Тогда-то конунг Сигмунд и получил смертельную рану. «Мне суждено было умереть, — молвил он, — ибо копье, переломившее мой меч, — не иначе как Гунгнир, копье Одина. Только оно могло разбить меч, дарованный Одином моим предкам. Теперь я должен отправиться в Вальхаллу, чертог героев Одина».
«Я плачу, — проговорила я, — ибо нет у меня сына, который мог бы назвать себя наследником великого рода Вёльсунгов».
«Из-за этого тебе незачем плакать, — молвил Сигмунд. — У тебя родится сын, мой и твой сын, и ты назовешь его Сигурдом. Возьми обломки моего волшебного меча и отдай их моему сыну, когда он будет достаточно взрослым, чтобы называться воином».
Затем Сигмунд уронил голову наземь и распростился с жизнью. Валькирия Одина унесла его дух с поля битвы. А я подняла обломки меча и вместе со служанкой укрылась в лесной лощине. Потом твой муж и твой сын нашли меня и привезли в свою страну, где нас приютили, о владычица.
Такова была история, которую Хьёрдис, жена конунга Сигмунда, рассказала матери князя Альва.
Вскоре у нее родился ребенок — отпрыск Сигмунда. Она дала ему имя Сигурд. А после рождения Сигурда старый конунг умер, и Альв унаследовал отцовы владения. Он женился на Хьёрдис, той самой Хьёрдис, что пленила его своими огненными волосами, гордой осанкой и возвышенной красотой, и взрастил ее сына Сигурда, как родного.
Сигурд, сын Сигмунда, еще не достигнув возраста воина, поражал всех своей силой, ловкостью и бесстрашием, написанным у него на челе. «Могучим был род, из которого он вышел, — говорили люди, — и Сигурд будет таким же могучим, как каждый из его предков». Он построил себе хижину в лесу, чтобы охотиться на диких зверей и жить поблизости от того, кому предстояло обучить его многим искусствам.
Это был Регин, мастер ковать булаты и вдобавок хитроумный человек. О Регине говорили, что он колдун и живет в мире дольше, чем многие поколения смертных. Никто — ни отцы, ни деды — не помнили, когда он пришел в эту страну. Он учил Сигурда кузнечному делу, а также передавал ему мудрость далеких веков. Но, наставляя Сигурда, он смотрел на юношу странным взглядом, не так, как человек смотрит на своего собрата, а как рысь смотрит на более сильного зверя.
Однажды Регин сказал юному Сигурду:
— Всем известно, что конунг Альв владеет сокровищами твоего отца, но тебя он содержит так, будто ты рожден рабом.
Сигурд понял, что Регин хочет пробудить в нем недовольство, чтобы потом использовать его в своих целях. Он сказал:
— Конунг Альв — мудрый и добрый конунг, и он подарит мне все, в чем у меня будет нужда.
— Ты топчешь землю, словно мальчик-слуга, а не сын конунга.
— В любой день, когда мне захочется, я могу получить коня! — вскричал Сигурд.
— Это пустые слова, — сказал Регин и, отвернувшись от Сигурда, принялся раздувать огонь кузни.
Сигурд рассердился и, побросав железки, над которыми работал, побежал на заливной луг у большой реки. Там пасся табун лошадей — серых, вороных, чалых и гнедых, лучших из тех, какими владел конунг Альв. А неподалеку стоял незнакомец, старый, но крепкий человек в диковинном синем плаще. Облокотившись на посох, он любовался лошадьми. Несмотря на юный возраст, Сигурд перевидал многих державных конунгов в их палатах, но у этого человека осанка была величественней, чем у любого из властителей, на которых когда-либо задерживался его взгляд.
— Ты собираешься выбрать себе коня, — сказал незнакомец Сигурду.
— Да, отец, — сказал Сигурд.
— Тогда загони табун в реку, — сказал незнакомец.
Сигурд так и поступил. Попав в бурную стремнину, кони стали барахтаться, торопясь выбраться назад на сушу. Только один поплыл к другому берегу, вскинув голову и оглашая воздух победным ржанием. Сигурд сразу его заметил. Это был серый скакун, молодой и гордый, с длинной летящей гривой. Юноша перебрался через реку, поймал коня, вскочил на него и верхом приплыл обратно.
— Ты выбрал правильно, — сказал незнакомец. — Грани, которого ты оседлал, — из потомства Слейпнира, коня Одина.
