В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре - народные сказки (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Счастливая это история или не очень? Трудно ответить. Можно ведь сделать из неё и такой вывод: как ни старайся, а человека из нежити не сделаешь. Есть хорошая русская поговорка, выражающая ту же мысль: «Как волка ни корми, он всё в лес смотрит».
Испокон веков разводили в норвежских крестьянских усадьбах скот. Молоко и длинная шелковистая шерсть, жирная сметана и сыр, — не было бы ничего этого у бондов, если бы не козы, не коровы, не овцы. Потому и холят их хозяева, зимой оберегают от холода, а летом уводят пастись на дальние горные сетеры, где трава сочнее и гуще, — у кого животные худые да больные, тот и останется без еды да без тёплой одежды. И какое это горе для всего хутора, если вдруг повадится в стадо страшный неприятель — волк! Перережет он коз да овец, утащит маленьких ягнят — пропадут даром все заботы и труды, останутся дети голодными. Плачут женщины, проклинают серого разбойника, а мужчины собираются на охоту — с оружием, с кольями, с ловчими сетями.
Слепая и яростная сила дикого зверя пугает сама по себе; а если этот зверь угрожает постоянно и никогда не знаешь, откуда ждать нападения, — немудрено, что он становится одним из главных символов тёмной стороны жизни.
В старину верили, что слова обладают силой, которая способна изменять реальность. В названии кроется тайная суть предмета, имя — такая же часть своего владельца, как рука или нога. Или лапа.
Часто поминаешь скрытый народец — и он уже тут как тут; не в добрый час назвал волка волком — глядишь, а он и явился за тем, кто болтает. Чем опаснее и непредсказуемее существо, тем больше давали ему прозвищ. Волка в быличках называют по-разному: вредитель, сероногий, серый тролль, старый хрыч, иногда просто и пугающе — Серый. Одно из имён волка — варг. Это слово пришло из глубины времён, оно — близкий родственник русского «враг». В старинной балладе поётся:
Тот, кто Варгом меня зовёт,
Знает — голод во мне живёт;
У того, кто Серым меня назвал,
Я ещё ничего не взял;
Я не спорю и с тем, кто, боясь как огня,
Золотою Лапой кличет меня.
И насколько же странным нам покажется то, что детям иногда давали имена вроде Ульв — Волк — или даже Бьёрнульв — Медведь-Волк! Но для того, кто привык соблюдать фольклорные законы, в этом не было ничего удивительного: тот, кто называл так ребёнка, надеялся, что страшное имя отпугнёт от малыша зло и подарит ему волчий слух, медвежью силу и удачу на охоте.
Рассказы о встречах с оборотнями попадаются не только в норвежских сказках и быличках. В фольклоре любого народа есть свои излюбленные сюжеты, связанные с превращением в животных; некоторые учёные объясняют это тем, что оборотничество в сказках и преданиях — отражение древних верований. В незапамятные времена люди верили, что у каждого рода есть своё животное-покровитель, которое хранит род от бед и дарит ему, если его правильно почитать, свои способности и силу.
Предания о людях, оборачивающихся животными, не ограничиваются всем известными европейскими волками и летучими мышами. Самый большой «зоопарк» оборотней — в Японии. Наиболее известны оборотни-лисицы (кицунэ). Они принимают облик прекрасных дев и очаровывают мужчин, но не стоит им доверять: коварные обольстительницы, чрезвычайно жадные к деньгам, преследуют только свои цели.
В образе красавиц появляются и кошки (таких оборотней называют нэко-мата). Они совсем не безобидны: часто кошкой становится после смерти отвергнутая или оскорблённая возлюбленная, жаждущая мести. Нэкомата может просто сожрать обидчика.
Есть в Японии оборотни — енотовидные собачки, тануки. Они, как правило, добродушны и неудачливы: чаще всего истории о них строятся на том, что тануки попадает в неловкую или опасную ситуацию, а человек его вызволяет. Потом тануки благодарит человека как умеет — например, хитростью доставляет ему богатство.
А вот в Сербии рассказывают об оборотнях-зайцах. Мы привыкли к тому, что зайчик — персонаж исключительно мирный, а часто — трусливый и всеми обиженный. В сербском же фольклоре заяц-оборотень преследует охотников (чтобы защититься от него, нужно иметь с собой чёрную собаку без единого светлого пятна), исцеляет от бесплодия и дарует мужскую силу, насылает и лечит бессонницу. Часто зайцем оборачивается чёрт, чтобы вредить людям.
Страшный оборотень бурятского фольклора — анахай — вредит в основном маленьким детям, превращаясь в собаку или кошку (часто одноглазую).
В Африке встречаются оборотни-тигры и леопарды — аниото. Кроме того, существует великое множество поверий, связанных с тем, что животные превращаются не в людей, как классические оборотни, а в других животных, — когда минует срок их жизни, если в течение какого-то времени их никто не видел, если они не слышали колокольного звона или голоса петуха; уж или змея в двенадцатом поколении становится вьюном; летучей мышью становится обычная мышь на седьмом году жизни; с Петрова дня (29 июня) кукушка превращается в ястреба; весной ласточки превращаются в лягушек; рысью становится волчица, когда принесёт потомство пять раз; воробьи превращаются в мышей, а мыши — в воробьёв в зависимости от погоды.
Не всегда оборотничество связано со злом. Можно вспомнить хотя бы Василису Премудрую и Марью Маревну — царевен из русских сказок, менявших облик по своему усмотрению и помогавших героям чарами. Они становятся не вредителями, а волшебными помощниками, но их принадлежность к потустороннему миру не исчезает.
Скандинавская мифология знает и «добрых» волков, Фреки и Гери, возлежащих у ног верховного бога Одина, питающихся мясом с его стола, — но и их имена означают «жадный» и «прожорливый». Каждую ночь обегают они землю и рассказывают своему божественному хозяину обо всём, что видели и слышали. Но всё-таки самый великий волк «Старшей Эдды» — символ зла и ужаса. Имя его — Фенрир. Уродливому и могучему сыну коварного шутника бога Локи, ему суждено сыграть страшную роль в последней битве богов и великанов, в которой боги потерпят поражение. Пасть его огромная (как рассказывают мифы, верхняя его челюсть — до неба, а нижняя — до земли) поглотит солнце, и сам Один падёт в борьбе с ним.
Именно эта демоническая природа волка, связанные с ним представления о страхе и потусторонней силе находят отражение в более поздней фольклорной традиции. Так появились страшные истории о варульвах, людях-волках, способных обращаться в зверей по собственной воле.
Мрачное это колдовство, и зловещим выглядит уже само превращение. Чаще всего тайной превращения в волка владеют мужчины — но известны с древности и колдуньи, которым случалось оборачиваться волчицами. Рассказывают ещё, что волчья магия передаётся из поколения в поколение у саамов.
Одна из быличек подробно передаёт рецепт, прибегнув к которому, можно поменять человеческое обличие на звериное: нужно переползти на животе через ремень, сделанный из кожи повешенного, которого надлежит вырыть из могилы в ночь с четверга на пятницу, в первом часу после полуночи. Другое средство — более традиционно: завернуться в волчью шкуру, произнеся соответствующие заклинания.
Размерами и кровожадностью варульвы превосходят обычных волков. Серые хищники редко нападают на людей — разве что зимой, когда трудно найти иную пищу. А вот колдуны в волчьей шкуре не могут насытиться, не вкусив человеческой плоти. Рассказывают о них, что тёмными ночами рыщут они по лесам, кого ни встретят — разрывают в клочья: их сжигает жажда крови. Верный признак того, что не от обычного волка принял смерть человек, — то, что нетронутой осталась правая рука жертвы. Какой-то тайный запрет не даёт оборотням к ней прикоснуться.
В обычное же время, пребывая в человеческом облике, они ведут вполне заурядное существование. В Тресфьорде рассказывали о некоем Арне Серой Лапе, прожившем там много лет. Никто не знал, откуда он пришёл в посёлок, но катилась о нём молва, что был он настоящим колдуном-оборотнем. И хотя жил он самой что ни на есть обычной крестьянской жизнью, тяжёлой и трудной, и соседи на него не жаловались — ни человеку, ни скотине не поздоровилось бы, столкнись они с Арне Серой Лапой в тот час, когда на нём была волчья шкура.
