Мифы Древней Греции - Грейвс Роберт (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

3. Ахилл, судя по его рождению, юности, смерти, мифологически объясним как древний царь-жрец пеласгов, которому суждено стать «безгубым» [313] героем-оракулом. Его мифический противник носит различные имена: Гектор, Парис и Аполлон. В данном случае его противником выступает Мемнон, сын Киссии. Поединок Ахилла с Мемноном, которым помогают их матери, изображен на ларце Кипсела (Павсаний V.19.1) и на троне Аполлона в Амиклах (Павсаний III.18.7). Кроме того, они фигурируют в большой группе статуй скульптора Ликия. Эту группу статуй жители Аполлонии подарили храму в Олимпии (Павсаний V.22.2). Пара Ахилл — Мемнон олицетворяет царя-жреца и его таниста. Ахилл — это сын морской богини, светлый дух первой половины года, а Мемнон — сын плющевой богини, темный дух второй половины года, священным растением которого является золотая лоза. Они убивают друг друга попеременно во время зимнего и летнего солнцестояния, причем царь всегда погибает от раны в пяту, а танисту отрубают голову мечом. В древнейшем понимании Ахилл, к которому никакого отношения не имеет непристойное поведение ахейских и дорийских вождей, присвоивших себе его имя, был повсеместно почитаем как герой. Отсутствующий у Гомера рассказ о том, как он был предан Поликсеной, выведавшей у него тайну уязвимого места, ставит его в один ряд с Ллеу-Ллау, Кухулином, Самсоном и другими идеальными героями эпохи бронзы. Его борьба с Пентесилеей, скорее всего, аналогична борьбе Пелея с Фетидой (см. 81.k). Человеком, которому адресовала свое послание Елена с острова Левка — ныне это безлесый остров-тюрьма в Румынии, — был поэт Стесихор (см. 31.9 и 159.1).

4. Поскольку Мемнон пришел с востока, чтобы помочь Приаму, его называют сыном Эос («рассвет»), а поскольку он нуждался в отце, то для этой роли вполне подошел возлюбленный Эос Тифон (см. 40.c). Бои, устраивавшиеся во время зимнего солнцестояния между девушками в обличье птиц, о которых говорит Овидий, — это более правдоподобное объяснение Мемнонид, чем то, что они якобы являются олицетворением искр, которые устремлялись вверх из тела, сжигаемого на погребальном костре. Первоначально такие бои могли вестись за право обладания саном верховной жрицы, как это было в Ливии (см. 8.1).

5. Ахилл как царь-жрец Олимпии оплакивался после летнего солнцестояния, когда устраивались Олимпийские погребальные игры в его честь. Его таниста, которого здесь называли Крон, оплакивали после зимнего солнцестояния (см. 138.4). На Британских островах эти праздники приходятся соответственно на Ламмас («праздник урожая») и день св. Стефана. Хотя до сих пор в сельской местности в день св. Стефана все еще носят тушку золотоголового крапивника, т.е. птицы Крона, британские «мемнониды» «падают, вздыхая и всхлипывая», но только по малиновке, а не по ее жертве — крапивнику, т.е. оплакивается танист, а не царь-жрец.

6. Святилище Ахилла-героя на Крите, вероятно, было построено переселенцами-пеласгами, но платан — это критское дерево. Поскольку лист платана символизировал зеленую руку Реи, Ахилла могли называть Пемпт («пятый»), отождествляя его с Акесидом, пятым из Дактилей богини, а именно «вещим мизинцем». Геракла же отождествляли с большим пальцем, символизировавшим мужское начало (см. 53.1).

7. Золотая лоза, подаренная Приамом Тифону за то, чтобы он послал на помощь Мемнона, возможно, являлась той самой лозой, которую Трос получил от Зевса как компенсацию за похищение Ганимеда (см. 29.b).

165. Безумие Аякса

Когда Фетида решила вручить доспехи Ахилла самому отважному греку, уцелевшему под Троей, только Аякс и Одиссей, храбро защищавшие тело Ахилла от посягательств врагов¹, осмелились претендовать на эти доспехи. Одни говорят, что Агамемнон из-за нелюбви ко всему дому Эака отказал Аяксу и разделил все доспехи между Менелаем и Одиссеем, покладистость которого он ценил выше всех других достоинств²; другие утверждают, что Агамемнон не стал вмешиваться в этот спор, а передал его на суд вождей греков, которые выразили свою волю тайным голосованием, или что он обратился за советом к критянам и другим союзникам или даже заставил троянских пленных объявить, кто из двух претендентов нанес им больший урон³. Однако на самом деле, пока Аякс и Одиссей хвастались своими успехами, Нестор посоветовал Агамемнону ночью отправить лазутчиков к троянским стенам и подслушать непредвзятое мнение противника. До лазутчиков донесся разговор девушек. Одна из них стала хвалить Аякса за то, что он под градом стрел вынес тело Ахилла с поля боя. Другая, по наущению Афины, возразила: «Чепуха! Даже рабыня смогла бы это сделать, если у нее на плечах мертвый, но стоит ей в руки вложить оружие — она со страха забудет, на что способна. Не Аякс, а Одиссей принял на себя всю мощь нашего удара»⁴.

b. Вот почему Агамемнон вручил доспехи Одиссею. Если бы Ахилл был жив, никто бы из них не посмел так обидеть Аякса: Ахилл всегда стоял на стороне своего доблестного двоюродного брата. Но всю эту ссору затеял не кто иной, как Зевс⁵.

c. Разобиженный Аякс задумал той же ночью отомстить своим соратникам-грекам. Но Афина лишила его разума, и он с мечом в руке напал на стадо овец и коров, согнанных с окрестных троянских деревень и считавшихся общей добычей. Перебив огромное количество животных, он сковал остальных одной цепью, отогнал в лагерь и там завершил бойню. Выбрав двух белоногих баранов, он отрубил голову и язык одному, приняв его за Агамемнона или Менелая, а второго привязал к вкопанному столбу, взял недоуздок и стал стегать, перемежая удары громкой бранью и называя бедное животное вероломным Одиссеем⁶.

d. Придя, наконец, в себя, он в отчаянии призвал Эврисака, своего сына от Текмессы, и отдал ему тяжелый семикожный щит, по которому он и получил свое имя. «Все остальные мои доспехи пусть похоронят со мной, когда я умру», — сказал он. Сводный брат Аякса Тевкр, сын захваченной в плен сестры Приама Гесионы, был в это время в Мисии, поэтому Аякс оставил ему послание, объявляя его опекуном Эврисака, которого следовало отправить домой к деду Теламону и бабке Эрибее, жившим на Саламине. После чего, сказав Текмессе, что отведет от себя гнев Афины, искупавшись в соленой воде и найдя клочок земли, куда еще не ступала нога человека и где можно надежно зарыть меч, отправился куда глаза глядят с единственным желанием найти смерть.

e. Он воткнул меч — тот самый, который получил от Гектора в обмен на пурпурную перевязь, — в землю, взывая к Зевсу, чтобы передали Тевкру, где искать его труп, упросил Гермеса отвести его тень на Асфоделевы луга, а эриний — отомстить за него. Когда он бросился на меч, тот, вопреки своей природе, согнулся в дугу. Когда Аякс покончил с собой, направив его в свое уязвимое место — подмышку, уже рассвело⁷.

f. Тем временем Тевкр, вернувшийся из Мисии, только чудом избежал смерти от рук греков, возмущенных избиением скота. Калхас, вещее сердце которого не подозревало ничего дурного, отвел Тевкра в сторону и посоветовал ему не выпускать Аякса из дома, пока разгневанная Афина не вернет ему разум. Подалирий, сын Асклепия, согласился с этим; он был таким же опытным врачевателем, как и его брат Махаон, и первым распознал безумие Аякса по неестественному блеску в глазах⁸. Тевкр в ответ только кивнул головой, а сам с Текмессой отправился на поиски тела брата, поскольку Зевс уже сообщил ему о смерти Аякса.

g. Аякс лежал в луже крови, и страх овладел Тевкром. Как ему теперь вернуться на Саламин и предстать перед отцом Теламоном? Он стоял и рвал на себе волосы от горя, когда подбежал Менелай и запретил ему хоронить Аякса, которого следовало оставить на растерзание жадным коршунам и усердным стервятникам. Тевкр прогнал его прочь и, оставив Эврисака в одежде просителя показывать всем срезанные локоны Текмессы и свои собственные и таким образом сторожить тело Аякса, которого Текмесса накрыла плащом, разгневанный предстал перед Агамемноном. Одиссей вмешался в начинающуюся ссору и не только убедил Агамемнона разрешить совершение погребальных обрядов, но и вызвался помочь Тевкру. Тевкр поблагодарил Одиссея, но от услуг отказался. Наконец, Агамемнон, вняв совету Калхаса, позволил похоронить Аякса на условиях, подобающих самоубийцам, на мысе Ретей, запретив при этом сожжение на костре, поскольку погибший не пал на поле боя⁹.