Мифы Древней Греции - Грейвс Роберт (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

2. Большие элевсинские мистерии имели критское происхождение и устраивались в месяц боэдромион («бегущий за помощью»), который на Крите совпадал примерно с сентябрем и назывался так, согласно Плутарху («Тесей» 27), в память победы Тесея над амазонками, что означало ликвидацию им матриархальной системы. Первоначально мистерии, вероятно, устраивались в период осеннего равноденствия, чтобы подготовить царя-жреца к назначаемой на день зимнего солнцеворота смерти, предвестником которой был миртовый венок (см. 109.4). Сами мистерии имели вид сакральной драмы, в которой говорилось, что ожидает царя в потустороннем мире. После отмены принесения в жертву царя, равносильной падению матриархата, мистерии оказались доступны для всех, кого считали достойным инициации. Аналогичные сведения можно найти в египетской «Книге мертвых»: любой добропорядочный мужчина мог стать Осирисом, полностью очистившись от всякой скверны и переживя ритуальную смерть. В Элевсине Осириса отождествляли с Дионисом. Листья белого тополя были шумерским символом возрождения, а в древесном календаре белый тополь означал осеннее равноденствие (см. 52.3).

3. Малые мистерии, которые устраивались как преддверие к большим, похоже, были у пеласгов самостоятельным праздником, тоже связанным с надеждой на возрождение, но отмечавшимся раньше, в феврале, во время сретенья, когда появлялись первые листья на деревьях. Отсюда и пошло название «Анфестерион».

4. Итак, поскольку Дионис отождествлялся с Осирисом, Семела должна быть Исидой, а мы знаем, что не Осирис спасал Исиду из царства мертвых, а она его. Отсюда следует, что трезенское священное изображение должно было показывать Семелу, возвращающую Диониса в мир живых. Богиня, которая таким же образом сопровождала Геракла, тоже была Исидой, а то, что он спас Алкестиду, следует объяснять тем же изображением, где вели его, а не он. Его появление на горе Лафистий весьма интересно. На вершине горы не может быть пропасти, поэтому миф должен свидетельствовать о смерти и воскресении царя-жреца, которые праздновались на этом месте, причем именно об этом обряде говорится в легенде о золотом руне (см. 70.2 и 148.10).

5. Аконит, обладающий ядом парализующего действия, использовался фессалийскими колдуньями для изготовления мази «для полетов»: от нее немели ступни и руки, что давало ощущение оторванности от земли. Но поскольку это было еще и жаропонижающее средство, Гераклу, изгнавшему из Стимфала разносивших лихорадку птиц, вполне могли приписать открытие этого цветка.

6. Для подвигов Геракла не существует определенной последовательности. Диодор Сицилийский и Гигин («Мифы» 30) описывают все двенадцать подвигов в том же порядке, что и Аполлодор, за исключением того, что у них четвертый стоит перед третьим, а шестой перед пятым. Кроме того, Диодор ставит двенадцатый подвиг перед одиннадцатым. Почти все мифографы соглашаются в том, что убийство Немейского льва составило первый подвиг, но в предлагаемой Гигином последовательности «Двенадцати подвигов Геракла, совершенных на службе у Эврисфея» («Мифы» 30) убийству льва предшествует удушение змей. В одном месте Диодор Сицилийский включает убийство Антея и Бусириса в десятый подвиг (IV.17—18), а в другом — в одиннадцатый (IV.27). И хотя у многих авторов Геракл в юные годы отправляется в плавание с аргонавтами (Силий Италик I.512), есть авторы, у которых Геракл совершает это плавание после четвертого подвига (Аполлоний Родосский I.122) или даже после восьмого (Диодор Сицилийский IV.15). Есть и такие авторы, у которых он сначала совершает девятый (Валерий Флакк. Аргонавтика V.91) и двенадцатый подвиги (там же. II.382) и обламывает рога «обоим быкам» (там же. I.36), а потом отплывает с аргонавтами. Некоторые напрочь отрицают возможность подобного отплытия на том основании, что в это время Геракл был рабом царицы Омфалы (Геродот. Цит. по: Аполлодор I.9.19).

7. Согласно схолиям к Ликофрону (1328), Геракл был посвящен в Элевсинские мистерии до того, как совершил девятый подвиг, однако Филохор (цит. по: Плутарх. Тесей 26) говорит, что Тесей посвятил Геракла в мистерии тогда, когда тот совершал свой девятый подвиг (там же. 30), а спасение Тесея из Аида произошло во время совершения двенадцатого подвига (Аполлодор II.5.12). Согласно Павсанию (I.27.8), Тесей был семилетним мальчиком, когда Геракл, украшенный львиной шкурой, пришел в Трезен, а Истм он избавил от разбойников по дороге в Афины, когда служил Омфале (Аполлодор ІІ.6.3). Еврипид считал, что Геракл сразился с сыном Ареса Кикном до того, как отправился совершать свой восьмой подвиг (Алкеста 501 и сл.); Проперций (IV.19.41) полагал, что Геракл уже побывал в Аиде, когда убил Кака, а Овидий («Фасты» V.388) думал, что Хирон умер случайно — не во время четвертого подвига, а когда Геракл уже почти завершил все свои подвиги.

8. Альбрик [222] предлагает следующий порядок совершения Гераклом двенадцати подвигов, сопровождая их описание аллегорическим объяснением: победа над кентаврами во время свадебного пиршества, убийство льва, спасение Алкестиды из Аида (когда Кербер был посажен на цепь), получение яблок у Гесперид, убийство Гидры, поединок с Ахелоем, убийство Кака, похищение кобылиц Диомеда, победа над Антеем, пленение вепря, угон коров Гериона и подпирание небес.

9. Различные подвиги и деяния Геракла изображены на троне Аполлона в Амиклах (Павсаний III.18.7—9), а также на бронзовом святилище Афины в спартанском акрополе (Павсаний III.17.3). Скульптуры, выполненные Праксителем для фронтона фиванского святилища Геракла, изображали почти все двенадцать подвигов, за исключением Стимфалийских птиц, а вместо чистки Авгиевых конюшен был изображен поединок с Антеем. Явное желание многих городов показать свою причастность к двенадцати подвигам Геракла говорит о том, что ритуальные драмы, в которых фигурировали брачные испытания, предшествовавшие коронации, имели широкое распространение.

135. Убийство Ифита

Когда Геракл вернулся в Фивы, совершив подвиги, то отдал свою жену Мегару, которой к тому времени исполнилось тридцать три года, в жены своему племяннику и колесничему Иолаю, которому исполнилось только шестнадцать, объяснив свой поступок тем, что его браку с Мегарой не сопутствовали благоприятные предзнаменования¹. Поступив таким образом, он стал подыскивать более молодую жену, которая принесла бы ему счастье. Услышав, что его друг Эврит, сын эхалийского царя Меланея, предлагает в жены свою дочь Иолу тому, кто окажется более искусным стрелком из лука, чем он сам и его четыре сына, Геракл направился к Эвриту². У того был прекрасный лук, а пользоваться им его учил сам Аполлон, которого, как утверждал Эврит, он уже превосходил в меткости. Однако Геракл без труда победил его. Такой исход безмерно раздосадовал Эврита, и он, прознав, что Геракл избавился от Мегары, предварительно уничтожив ее детей, отказался отдавать ему в жены Иолу. Выпив для большей уверенности изрядное количество вина, Эврит произнес такие слова: «Тебе никогда бы не сравниться со мной и моими сыновьями в стрельбе из лука, если бы ты не использовал волшебные стрелы, которые сами летят в цель. Это соревнование недействительно, и я ни в коем случае не доверю мою любимую дочь такому злодею, как ты! Кроме того, ты раб Эврисфея и заслуживаешь лишь побоев от свободного человека». Сказав это, он выпроводил Геракла из дворца. Геракл не стал мстить тотчас же, хотя никто не мешал ему это сделать, но поклялся совершить возмездие³.

b. Трое сыновей Эврита по имени Дейоней, Клитий и Токсей поддержали отца в его бесчестных обвинениях, а старший, которого звали Ифит, заявил, что если быть справедливым, то Иола должна принадлежать Гераклу. И когда вскоре после случившегося в Эвбее пропали двенадцать крепконогих племенных кобыл и столько же выносливых молодых мулов, он отказался поверить в то, что похитителем был Геракл. По правде говоря, животные были похищены известным вором Автоликом, который с помощью магии изменил их внешний вид и продал ничего не подозревавшему Гераклу, выдав их за своих⁴. Ифит пошел по следам кобыл и мулов и обнаружил, что следы ведут в Тиринф. Это навело его на мысль, что все-таки Геракл украл животных, желая таким образом отомстить за нанесенное ему оскорбление. Столкнувшись неожиданно лицом к лицу с Гераклом, только что вернувшимся после спасения Алкестиды, он скрыл свои подозрения и решил просто посоветоваться с Гераклом. В животных, купленных им у Автолика, Геракл не признал тех, которых ему описал Ифит, и со свойственным ему чистосердечием обещал всяческую помощь в поисках скота, если Ифит согласится стать его гостем. Но теперь он уже догадывался, что его подозревают в краже, и очень огорчился. После большого пира он отвел Ифита на самую высокую скалу в Тиринфе. «Посмотри вокруг, — потребовал он, — и скажи, видишь ли ты, чтобы где-нибудь паслись твои кобылы». «Я их не вижу», — признался Ифит. «Тогда ты по ошибке держал на меня в своем сердце обвинение в краже!» — взревел вне себя от гнева Геракл, и Ифит полетел вниз⁵.