Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях - Эстес Кларисса Пинкола (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Сказка показывает нам, что терпение, как и поиск целительного средства, – хороший способ сладить как с новой яростью, так и с застарелой. Хотя для разных людей лечение и прозрение будет разным, сказка предлагает кое-какие интересные идеи, помогающие подступиться к этому процессу.
На рубеже шестого века в Японии жил принц-философ по имени Сотоку Тайси. Наряду с другими вещами, он осознавал необходимость душевной работы как во внутреннем мире, так и во внешнем. Более того, он проповедовал терпимость к каждому человеку, каждому существу и каждой эмоции. Уравновешенная оценка эмоций – это, несомненно, акт самоуважения.
Каждую грубую и грязную эмоцию можно понимать как проявление света, который кипит и клокочет энергией. Можно использовать свет ярости с пользой, чтобы заглянуть в те места, которые для нас обычно незримы. При неверном использовании ярость с губительной силой собирается в одной точке, пока не прожжет черную дыру во всех тонких слоях души, как кислота проедает ткани, образуя язву.
Но есть другой путь. Любая эмоция, даже ярость, несет в себе знание, прозрение, то, что некоторые называют просветлением. Наша ярость может на время стать учителем – не помехой, от которой нужно поскорее избавиться, а драгоценностью, за которой нужно лезть на гору, которую нужно выражать в разных образах, чтобы учиться у нее, чтобы установить с ней внутреннюю связь, а потом воплотить ее во что-то полезное в мире или же предоставить ей снова обратиться в прах. В совместной жизни ярость не является чем-то посторонним. Это вещество, которое ждет наших преобразующих усилий. Цикл ярости схож с любым другим циклом: она растет, убывает, умирает и высвобождается в виде новой энергии. Процесс преобразования начинается с того, что мы уделяем внимание проблеме ярости.
Когда мы позволяем себе учиться у собственной ярости и тем самым ее преобразуем, она рассеивается. Теперь мы снова можем использовать ее энергию в других областях, особенно в творческой. Хотя некоторые люди утверждают, что способны творить, движимые постоянной яростью, проблема в том, что ярость ограничивает доступ к коллективному бессознательному – неисчерпаемому запасу навеянных воображением образов и мыслей, а потому человек, чье творчество питается яростью, склонен снова и снова создавать одно и то же, не в силах воплотить ничего нового. Непреображенная ярость может стать нескончаемой мантрой, смысл которой в том, что "ах как мы угнетены, обижены и измучены".
Одна моя подруга и помощница по устройству представлений утверждает, что постоянно пребывает в ярости и отвергает любые попытки помочь ей справиться с ней. Создавая сценарии о войне, она пишет про плохих людей; когда сценарии посвящены культуре, в них тоже действуют отрицательные персонажи. Когда она пишет сценарии о любви, в них появляются все те же плохие люди с теми же дурными намерениями. Ярость разъедает нашу веру в то, что может случиться что-то хорошее. Что-то происходит с надеждой. А за утратой надежды обычно кроется страх, за страхом – гнев, за гневом – боль, за болью – то или иное страдание, иногда свежее, но чаще всего застарелое.
Из травматологии нам известно: чем скорее приняты меры, тем меньше риск ухудшения или осложнения. И еще, чем быстрее будет оказана медицинская помощь, тем скорее заживет травма. То же самое справедливо и для душевной травмы. Каково бы нам было, если бы сломанная в детстве нога до сих пор не срослась как следует?
Первичная травма способна вызвать сильнейшие нарушения других систем и ритмов организма: иммунной и костной системы, двигательной способности и т.д. В точности то же самое происходит и при застарелых психологических травмах. Многие по неведению или небрежности не уделили им своевременного внимания. Теперь они, образно выражаясь, вернулись с войны, но душой и телом они все еще на поле битвы. Однако, питая ярость – то есть последствия травмы, – мы, вместо того чтобы искать выход, причину ярости и способ с ней справиться, до конца дней своих запираемся в комнате, которая до отказа наполнена яростью. Но так жить невозможно, ни время от времени, ни постоянно. Ведь есть и другая жизнь – за пределами слепой ярости. Как мы видим в сказке, чтобы сладить с этой напастью и исцелиться от нее, необходимы сознательные усилия. Это неописуемо трудно, но все же возможно. Для этого нужно лишь одно: упорно подниматься со ступени на ступень.
Поэтому лучше не стараться "держать себя в руках", пытаясь подавить ярость; не давая ей ходу, мы рискуем спалить все живое в радиусе сто километров; лучше сначала пригласить ее на чай, посидеть вместе, потолковать, выяснить, что же вызвало эту гостью. Поначалу ярость ведет себя как озлобленный муж в сказке. Она не желает разговаривать, не желает есть – хочет просто сидеть, уставившись в одну точку, или буйствовать, или чтобы ее оставили в покое. Именно на этом этапе мы обращаемся к целительнице, самому мудрому своему "Я", самым лучшим своим возможностям, позволяющим заглянуть за пределы раздраженного и больного эго. Целительница всегда бывает зоркой. Именно она способна сказать нам, какую пользу можно получить, исследуя эту волну эмоций.
В сказках целители обычно олицетворяют спокойный, невозмутимый аспект души. Пусть даже мир разваливается на части, внутренний целитель остается непоколебимым и сохраняет спокойствие, чтобы рассчитать лучший выход из положения. Такой "мастер" есть в душе у каждой женщины. Это часть естественной дикой души, мы рождаемся с ней. Если мы потеряли дорогу к ее жилью, можно снова позвать ее, спокойно рассмотрев вызвавшую у нас ярость ситуацию, перенести себя в будущее и, глядя с этого наблюдательного пункта, решить, что заставило бы нас гордиться своими былыми поступками, а потом действовать в соответствии с этим.
Взрывы раздражения, вызываемые у нас различными факторами жизни и общества, усугубляются, если в детстве мы неоднократно переживали случаи неуважения, издевательства, пренебрежения или мучительной неопределенности [1]. Человек, получивший такие травмы, становится чрезвычайно чувствительным к последующим травмам и использует все средства, чтобы избежать их в будущем [2]. Ощутимые потери энергии, а с ними потеря уверенности в том, что мы достойны любви, уважения и внимания, причиняют острые страдания и заставляют давать злые детские клятвы: когда вырасту, никогда не позволю обращаться с собой подобным образом.
Кроме того, если в детстве женщина могла ожидать от жизни меньше радостей, чем другие члены семьи, если ее свобода, поведение, речь и т.д. строго ограничивались, то очень вероятно, что у нее возбуждают гнев темы, интонации, жесты, слова и другие сенсорные раздражители, которые напоминают об исходных событиях [3]. Иногда можно сделать обоснованные догадки о полученных в детстве ранах, если пристально понаблюдать, от чего взрослые ни с того ни с сего теряют самообладание [4].
Мы хотим использовать гнев как творческую силу. Мы хотим использовать его как средство изменения, развития и защиты. Поэтому, что бы женщина ни переживала – обострение отношений с детьми или боль от жгучей раны, – у целительницы всегда один подход: если есть покой, можно получить урок, найти творческое решение, если же бушует пожар – снаружи или внутри, – он сжигает все дотла, оставляя только пепелище. Мы хотим, чтобы на наши действия можно было оглянуться с достоинством. Мы хотим, ощущая гнев, извлечь из него какую-то пользу.
Прежде чем перейти к благодатному покою, порой бывает необходимо дать выход ярости – это правда, но делать это надо осторожно. Иначе это все равно что бросить в бензин зажженную спичку. Целительница говорит: да, с яростью можно сладить, но мне нужно кое-что из иного мира, кое-что из мира инстинкта, из мира, где звери по-прежнему разговаривают, а духи живут, – из мира человеческого воображения.
В буддизме есть особая практика под названием нюбу. человек уходит в горы, чтобы понять себя и преобразить свои отношения с Великим. Это очень древний ритуал, связанный с циклами подготовки земли, сева и жатвы. Было бы неплохо иметь возможность удалиться в настоящие горы, однако горы есть и в нижнем мире, в нашем собственном бессознательном, и, к счастью, вход в этот мир есть в душе каждой из нас, поэтому мы в любой момент можем отправиться в горы для обновления.
