Европейская новелла Возрождения - Саккетти Франко (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Сами можете догадаться, сударыня, — сказал он, — что, не будь у меня иного помощника, кроме меня самого, то мне бы ни за что сюда не проникнуть. Но, слава богу, некто, больше меня жалеющий, чем вы, оказал мне такое одолжение.
— Кто же это вас сюда привел, сударь? — спросила она.
— Поистине, сударыня, не стану от вас скрывать: такой-то сеньор (и тут он назвал того, кто угощал его ужином) направил меня к вам.
— Ах он предатель и вероломный рыцарь! — говорит она. — Вот как он надо мной издевается? Ну ладно же, ладно: придет день, когда я ему отомщу.
— Ах, сударыня, нехорошо так говорить, ибо никакой в том нет измены, чтоб удружить приятелю и оказать ему помощь и услугу, когда можешь. Вам известно, какая крепкая дружба издавна повелась между ним и мною, и ни один из нас не скрывает от приятеля того, что у него на сердце. И вот недавно я признался и исповедался в той великой любви, которую к вам питаю, и как по этой причине нет у меня в мире ни единой радости; и ежели каким ни на есть способом не попаду я к вам в милость, то невозможно мне долго прожить в мучительных сих страданиях. Когда же добрый сеньор удостоверился, что слова мои не ложны, он, опасаясь великой невзгоды, которая могла для меня из сего проистечь, согласился поведать мне то, что у вас с ним затеялось. И предпочитает он покинуть вас и спасти мне жизнь, нежели плачевно меня загубить, оставаясь с вами. И будь вы такой, как вам следовало бы быть, вы не отказывали бы так долго в утешении и исцелении мне, вашему покорному служителю, ибо вам доподлинно известно, что я неизменно служил вам и повиновался.
— А я вас прошу, — сказала она, — чтобы вы больше со мною о том не говорили и вышли бы отсюда вон. Проклят будь тот, кто вас сюда прислал!
— Знаете что, сударыня? — сказал он. — Не в моих видах уходить отсюда до завтрашнего дня.
— Клянусь честью! — сказала она. — Вы уберетесь сейчас же.
— Разрази меня бог! Ничего такого не будет, потому что я переночую с вами.
Увидавши, что он стоит на своем и что это не такой человек, которого можно прогнать суровыми речами, она попыталась удалить его кротостью и сказала:
— Умоляю вас, как могу, на сей раз уйти, и, клянусь верой, в другой раз я исполню ваше желание.
— Ни-ни, — говорит он, — забудьте об этом и думать, ибо я здесь ночую.
И тут он начинает раздеваться, и берет даму, и целует ее, и ведет к столу; словом, добился он того, что она улеглась в постель, а он с ней рядышком.
Не успели они расположиться и преломить всего-навсего одно копье, как вдруг является добрый рыцарь на своем муле и стучит в комнату. А добрый оруженосец слышит его и тотчас узнает; тут начинает он грозно ворчать, изображая собаку.
Рыцарь, услышав сие, сильно изумился и не менее того разгневался. Поэтому он снова громко постучался в комнату.
— Кто там рычит? — крикнул тот, что был на улице. — Черт подери! Я это сейчас узнаю. Отворите двери, или я их в дом внесу!
А добрая дама, вне себя от бешенства, подбежала к окну в одной сорочке и сказала:
— Ах, это вы, рыцарь неверный и фальшивый? Стучите сколько хотите. Сюда вам не войти!
— Почему же мне не войти? — спросил он.
— А потому, — говорит она, — что вы самый вероломный человек, когда-либо сходившийся с женщиной, и недостойны быть в обществе честных людей.
— Ловко вы расписали мой герб, сударыня, — ответил он. — Не знаю только, что вас укусило. Насколько мне известно, я вам никакой измены не учинил.
— Нет, учинили, — сказала она, — да еще самую гнусную, какую когда-либо женщина испытала от мужчины.
— Нет, клянусь честью! Но скажите же мне, кто там у вас в горнице.
— Сами отлично знаете, скверный вы этакий предатель! — ответила она.
А в это самое время добрый оруженосец заворчал, как и прежде, подражая псу.
— Ах, черт возьми! — говорит тот, что на улице. — Ничего не понимаю! Неужто же я не узнаю, кто этот ворчун?
— Клянусь святым Иоанном, узнаете! — сказал оруженосец. И с этим он вскакивает с постели и становится у окна рядом со своей дамой и говорит:
— Что вам угодно, монсеньер? Грешно вам так рано нас будить.
Добрый рыцарь, узнавши, кто с ним говорит, так остолбенел, что просто чудо. А когда вновь заговорил, то промолвил:
— Откуда же ты взялся?
— С вашего ужина; а сюда пришел ночевать.
— Тьфу, пропасть! — сказал рыцарь; а затем отнесся с речью к даме и сказал:
— Вот каких гостей вы здесь принимаете, сударынька?
— Да, монсеньер, — отвечала она, — и спасибо вам на том, что вы мне его прислали.
— Я? — сказал рыцарь. — Ничуть не бывало, клянусь Иоанном Крестителем! Я даже явился сюда, чтоб занять свое место; да, видно, опоздал. Но раз уж мне ничего другого не достается, так впустите меня хоть выпить глоток-другой.
— Видит бог, вы сюда не войдете, — сказала она.
— Ан войдет, клянусь святым Иоанном! — сказал оруженосец.
И с этим он встал, и отпер дверь, и снова улегся в постель, а она — рядом с ним, бог свидетель, весьма пристыженная и раздосадованная; но впору приходилось ей повиноваться.
Когда добрый сеньор очутился в комнате и зажег свечу, то полюбовался он уютной компанией, собравшейся в постели, и сказал:
— На здоровье вам, сударынька, да и вам, мой оруженосец!
— Покорно благодарю, монсеньер, — отвечал тот.
Но красотка, которой уж до того было невмоготу, — ну вот-вот сердце из живота выскочит, — не могла вымолвить ни слова и совсем уверилась в том, будто оруженосец пришел к ней по желанию и указанию рыцаря, на коего она за это так сердилась, что и сказать невозможно.
— А кто показал вам дорогу сюда, почтенный оруженосец? — спросил рыцарь.
— Ваш мул, монсеньер, — отвечал тот. — Я застал его внизу перед замком, когда отужинал с вами; он был одинок и покинут, и я спросил его, чего он дожидается; а он отвечал, что вас и своего чепрака. «А куда лежит путь?» — спросил я. «Туда, куда каждый день ездим», — сказал он. «Я наверное знаю, сказал я, что хозяин твой нынче не выйдет: он пошел спать. Но свези меня туда, куда он обычно ездит, очень тебя прошу». Он согласился, я сел на него, и он привез меня сюда, спасибо ему.
— Пошли бог черный год паскудному скоту, который меня выдал, — сказал добрый сеньор.
— О, вы это честно заработали, монсеньер, — сказала дама, когда дар речи к ней вернулся. — Я отлично вижу, что вы надо мной измываетесь, но знайте — чести вам от того не прибудет. Ежели сами вы больше не хотели приходить, так незачем вам было присылать другого заместо себя. Плохо вас знает, кто сам вас не видал.
— Разрази меня бог! Я его не присылал! — сказал тот. — Но раз он тут, я его прогонять не стану. Да, кроме того, тут на нас двоих хватит. Не так ли, приятель?
— Совершенно верно, монсеньер — отвечал оруженосец, — добыча — пополам. Я согласен. А теперь надо спрыснуть сделку.
И тут повернулся он к поставцу, налил вина в объемистую чашу, там стоявшую, и сказал:
— Пью за ваше здоровье, любезный сотоварищ!
— Отвечаю тем же, сотоварищ! — сказал сеньор и велел налить вина красотке, которая ни за что не соглашалась выпить; но под конец волей-неволей пригубила чашу.
— Ну, ладно, сотоварищ, — сказал благородный рыцарь, — оставляю вас здесь; работайте на славу; нынче — ваша очередь, завтра — моя, с божьего соизволенья. Прошу вас, ежели застанете меня здесь, обойтись со мной столь же любезно, как я с вами.
— Так оно и будет, сотоварищ, видит меня пресветлая богородица! — сказал оруженосец. — Можете в том не сомневаться.
Тут добрый рыцарь удалился и оставил там оруженосца, который в ту первую ночь сделал все, что мог. А затем он объявил даме всю как есть правду о своем приключении, чем она оказалась несколько более довольна, чем ежели бы рыцарь его прислал.
Вот так-то, как вы слышали, была дама обманута мулом и принуждена подчиниться и рыцарю и оруженосцу, каждому в свой черед, к сему она в конце концов привыкла и несла крест со смирением. Но хорошо во всем этом деле было то, что, ежели рыцарь и оруженосец крепко любили друг друга до вышесказанного приключения, то любовь между ними удвоилась после сего случая, который у других, менее разумных, вызвал бы распрю и смертельную ненависть.
