Народные сказки и легенды - Музеус Иоганн Карл Август (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

Войска встретились на северной границе богемского государства. И вот, подан сигнал к началу битвы. Храбрые воины Богемии как буйный вихрь налетели на полчища противника и скосили густой лес их пик, как серп жнеца скашивает пшеничное поле. Цорнбок пал под могучими ударами их мечей. Кровью врагов рыцари начисто смыли пятна со своей рыцарской чести и с триумфом вернулись в Вышеград, прихватив с собой обещанные трофеи. Войско было распущено по домам, и Либуша отпустила обоих героев на родину, наградив их всеми знаками почёта и своей благосклонностью. В доказательство последней, она подарила им на память пурпурово-красное яблоко и велела, не разрезая, мирно разделить его между собой. Рыцари отправились в путь и, положив яблоко на щит, приказали нести его впереди для всеобщего обозрения. Дорогой они совещались, как умнее разделить подарок, не нарушая наказа милой дарительницы.

Пока попутчики не достигли места, где их пути расходились, они ещё пытались договориться добром. Но теперь встал вопрос, кому хранить плод, в котором у обоих была равная доля и у каждого только его часть. Рыцари ждали от подарка большого чуда, и это ещё сильнее возбуждало у них желание обладать им. Не придя к согласию, они взялись за оружие, чтобы мечом доказать своё безраздельное право на подарок герцогини.

В это время той дорогой пастух гнал стадо овец, и соперники выбрали его третейским судьёй, возможно потому, что три хорошо известные богини когда-то тоже обратились к пастуху с просьбой разрешить их спор из-за яблока. [117] Выслушав обе спорящие стороны, пастух немного подумал и сказал:

— В этом подарке скрыт глубокий смысл. Но кто доберётся до него, кроме умной девушки, вложившей его туда? Я полагаю, яблоко — обманчивый плод, так как оно созрело на древе раздора, и его пурпурово-красная оболочка означает кровавую вражду между вами, господа рыцари. Один из вас уничтожит другого и ничего не получит от подарка, ибо нельзя разделить яблоко, не разрезая его.

Оба рыцаря внимательно выслушали пастуха и подумали, что в его словах заключается большая мудрость.

— Ты правильно рассудил, — сказали они. — Разве это спорное яблоко уже не возбудило нашего гнева и не вызвало вражды между нами? Разве мы не приготовились биться за обманчивый дар гордой девушки, ненавидящей нас? Не она ли готовила нам погибель, когда поставила нас во главе войска, а когда ей это не удалось, вооружила наши руки мечом раздора? Мы отказываемся от злонамеренного подарка, — пусть никому из нас не принадлежит это яблоко. Возьми его себе в награду за честное разрешение спора, — судье должен принадлежать плод, а тяжущимся его оболочка.

Владомир и Мечеслав отправились своей дорогой, а пастух, с присущим судьям спокойствием, съел предмет спора.

Двусмысленный дар герцогини вызвал недовольство рыцарей, а когда по возвращении домой они к тому же узнали, что не могут распоряжаться своими ленниками и подданными как прежде, а должны подчиняться законам, которые Либуша издала для общей безопасности в стране, их недовольство возросло ещё больше. Они вступили друг с другом в союз и стали вербовать себе сторонников. К ним присоединилось много бунтовщиков, которых они рассылали по округам всячески поносить бабье правление.

— Какой позор! — говорили они. — Мы подданные женщины, пожинающей лавры наших побед, чтобы разукрашивать ими свою прялку. Мужчине надлежит быть хозяином в доме, а не женщине. Это его исконное право, и таков обычай у всех народов. Что за войско без герцога, гордо выступающего впереди своих воинов? Все равно, что туловище без головы. Пусть нашим правителем будет герцог, ему мы и покоримся.

Эти призывы не остались без внимания герцогини. Она очень хорошо знала, откуда дует ветер и что означает его шум. Либуша пригласила к себе выборных депутатов и выступила перед ними с достоинством земной богини. Слова текли из её девичьих уст, как медовая патока.

— В стране ходят толки, — обратилась она к собранию, — что вы хотите герцога, который в военном походе выступал бы впереди вас, и что вы считаете бесславным подчиняться мне, женщине. Но не вы ли свободно и без принуждения выбрали из своей среды не мужчину, а дочь народа и облачили её в пурпур, чтобы она управляла вами по законам и обычаям страны? Кто может обвинить меня хотя бы в одной ошибке за время моего правления, пусть открыто выступит и укажет мне на неё. Разве я не управляла вами разумно и справедливо, по примеру моего отца — мудрого Крока? Не я ли сглаживала холмы, спрямляла уступы и выравнивала впадины? Не я ли охраняла ваши посевы, спасала стада от волков и оберегала сады? Не я ли заставила упрямых насильников склонить их гордые головы? Не я ли помогала угнетённому, а слабому давала посох, чтобы он мог опереться на него? И вам надлежит помнить ваше обещание быть мне верными, доброжелательными и преданными. Если же, по-вашему, покоряться женщине бесславно, то почему вы не подумали об этом раньше, когда выбирали меня своей повелительницей? Если это позор, — он падает на ваши головы. Но ваши помыслы показывают, что вы не понимаете собственной выгоды. Нежна и мягка рука женщины, привыкшая держать веер, но груба и жилиста рука мужчины, и тяжела она, когда несёт бремя власти. Или вы не знаете, что там, где правит женщина, власть принадлежит мужчинам, ибо она выслушивает их мудрые советы. Там же, где нет прялки у трона, там власть у женщин, так как женщины, которых любит король, властвуют над его сердцем. Поэтому обдумайте хорошенько ваши намерения, чтобы потом не раскаяться в собственных ошибках.

Либуша умолкла, и в зале собрания воцарилась глубокая, почтительная тишина. Никто не осмелился возразить ей. Только князь Владомир и его союзники не желали отказываться от своих замыслов и зашептались между собой:

— Хитрая лесная серна упрямится, не хочет оставить жирное пастбище, но рог охотников должен прозвучать громче и спугнуть её. [118]

На следующий день они подговорили рыцарей настойчиво потребовать от княгини, чтобы она в течение трёх дней выбрала себе супруга по сердцу и этим выбором дала народу герцога, который разделил бы с ней управление страной.

Когда Либуша услышала столь категорическое требование, провозглашённое будто бы от имени народа, кровь бросилась ей в лицо и залила девичьи щёки краской стыда. Её ясные глаза видели все грозившие опасностью подводные камни.

Либуша хорошо понимала, что если, по обычаю великих мира сего, удерживать своё чувство в плену и, подчинив его интересам государства, дать руку одному из претендентов, все остальные соперники сочтут себя оскорблёнными и будут думать о мести. Кроме того, её тайный обет оставался для неё святым и нерушимым. Поэтому она решила ещё раз попытаться убедить выборных отказаться от своих требований.

— По смерти орла, — начала она, — птицы выбрали королевой дикую горлицу, и все покорились её нежному воркованию. Однако легкомысленные и ветреные по своей птичьей природе, они скоро раскаялись и изменили своё решение. Гордый павлин полагал, что только он, и никто другой, достоин властвовать в этом королевстве. Хищный ястреб, ловко охотившийся на мелких пташек, тоже считал позором быть подданным миролюбивой голубки. Они нашли единомышленников, и один из них, — подслеповатый филин, — взялся подговорить птиц, чтобы они потребовали новых выборов короля. Глуповатая дрофа, неповоротливый глухарь, ленивый аист, слабоумная цапля и все наиболее крупные птицы стучали клювами и каркали, выражая ему одобрение, а стая мелких птичек, не понимая что происходит, чирикала то же самое в кустах и на изгородях. Но вот в воздух смело взмыл коршун, и все птицы закричали: «Какой величественный полёт! Как гордо окидывает пространство молниеносный взгляд его огненных глаз, и какое выражение могущества в его изогнутом клюве и цепких лапах. Пусть смелый коршун будет нашим королём!» Завладев троном, надменная птица сразу показала пернатым подданным силу своих когтей. Она выщипывала перья у крупных птиц и разрывала на куски мелких певчих пташек.