Парламент дураков - Автор неизвестен (версия книг .txt) 📗

Трактат, разоблачающий всю подноготную игры в кости, известен в двух копиях, которые, судя по владельческим записям, относятся еще к первой половине XVI века. Шулерство, игра в наперстки, финансовые пирамиды и подобного рода забавы — удел не только обществ периода кризиса и упадка. Игра в кости считалась пороком благородных, поскольку сам император Август, если верить Светонию, был к ней пристрастен и охотно спонсировал своих партнеров по игре [8]. Естественно, в подобных играх не обходилось без мошенничества. Опубликованный в 1575 году памфлет «Сотоварищество мерзавцев» [9] так описывал один из трюков этих пройдох:

«Подобная публика, как правило, — это особая разновидность бродяг-бездельников, распознать которых довольно трудно, так богато они разряжены. Иногда им прислуживает лакей, иногда — нет. Их главное занятие — проводить время в местах, где собираются для благородного времяпрепровождения джентльмены и прочие достойные граждане. Например, в соборе Святого Павла, в госпитале Христа или же на королевской бирже. У них обширные знакомства, они постоянно заняты тем, что стремятся привлечь в свою компанию все новых и новых достойных людей. Но их главная цель — заводить знакомства с теми (о ком они узнают благодаря усердному наведению справок), кто недавно получил порядочную сумму денег. Это могут быть молодые джентльмены, прибывшие в Лондон изучать право, или же торговцы, или представители других занятий, которые недавно получили от кого-либо крупную сумму денег для определенных целей. И вот, когда такая добыча намечена, они умеют втереться человеку в доверие, весьма любезно приглашают его позавтракать вместе и ведут в какое-нибудь хорошо им знакомое и заранее условленное место.

В это время на сцену выступает один из их шайки, человек уже в летах, поднаторевший во всякого рода обманах и хитростях. У него может быть фальшивая седина, морщины на лице, согбенная спина, — как правило, он еще и хромой, как будто от старости. Одет он подчеркнуто бедно, на нем дотертый плащ домашней выделки и поношенная шляпа. И вот этот смиренный старец появляется в заведении, будто бы никому не знакомый, тихонько присаживается на краешке скамьи поближе ко всей компании и заказывает себе кружку вина стоимостью в один пенни или пинту эля, что незамедлительно и получает.

Какое-то время он сидит вот так в одиночестве, грызет кусок хлеба или другую немудрящую еду, а остальные из шайки тем временем находят способ вступить с ним в шутливый разговор. Они спрашивают старика, откуда он родом и чем занимается, на что он обычно отвечает, что живет крестьянским трудом. Они продолжают беседовать и наконец предлагают старику с ними сыграть:

— Что скажешь, отец? Сыграй с нами партию, и мы купим тебе еды на обед. Мы бы не прочь повеселиться.

И этот согбенный старец, сначала выразив удивление, отвечает им так:

— Господа, я уже стар и почти ослеп, да и играть-то умею лишь в некоторые самые простые игры, вы, однако же, я вижу, добрые джентльмены, раз предложили мне такую плату. От нее вам самим не будет никакого проку, а только мне одному, значит, по праву, я должен и платить за свое удовольствие. Поэтому я с охотой выполню вашу просьбу.

И вот они начинают играть — когда в карты, когда в кости; старик первое время изображает полную неосведомленность и неумение играть, играет как будто бы против воли, проигрывает, делает вид, что сердится, даже впадает в ярость, начинает браниться. Но вот он предлагает поставить всем по паре шиллингов. Остальная компания веселится, поддразнивает старика и продолжает играть. Они все устраивают так, что каждый выигрывает у него по одному-два шиллинга, после чего кто-нибудь подсаживается к молодому человеку и принимается нашептывать ему на ухо, уговаривая, чтобы тот тоже поучаствовал в их забаве. Он соглашается и, за компанию, тоже вступает в игру. Как и остальные, он выигрывает у старика свой шиллинг, а тот, потеряв в общей сложности пять или шесть шиллингов, принимается плакать и стенать, что остался совсем без гроша. Он умоляет компанию вернуть ему хотя бы часть денег, чтобы он смог добраться до дому. Остальные же, конечно, наотрез ему отказывают, продолжая без умолку его дразнить и насмехаться над ним.

Теперь пройдоха изображает настоящую ярость. Он обращается к джентльменам и говорит, что они должны подождать его здесь, пока он сходит еще за деньгами. Или же пусть назначат какое-нибудь другое место, где они могли бы встретиться. Вся шайка, явно заинтересовавшись таким поворотом дела, с готовностью соглашается, и они бьют по рукам, договариваясь о встрече. После чего они принимаются уговаривать молодого человека не отступать от этой затеи и пойти на встречу вместе, захватив с собой побольше денег. Они говорят, что обманут старика в игре и сумеют тем самым неплохо поживиться.

В конце концов они устраивают все так, что молодой человек проигрывает, они сами, казалось бы, тоже в проигрыше и делают вид, что готовы вступить со стариком в драку. Старик же тем или иным манером скрывается, после чего все остальные с разъяренными и возмущенными криками разбегаются в разные стороны. Проигравший молодой человек остается в полном одиночестве» [10].

Махинации при игре в кости — дело непростое. Правильный кубик имеет шесть граней, значения двух противоположных всегда дают в сумме 7, таким образом, грани располагаются по принципу: 6 — 1, 3 — 4, 2 — 5. Кости шулеров могут иметь следующие «изъяны»: кость делают приплюснутой или, наоборот, продолговатой, добавляют лишний «вес» к одной из граней или прикрепляют к ней короткий волосок. Можно также изготовить кость, где на месте 5 будет стоять 2 и наоборот. Если кость «приплюснутая» и грани с тройкой и четверкой расположены ближе друг к другу, чем все остальные, эти числа выпадают при бросании чаще всего. Если продолговатая, то вероятность тройки или четверки существенно уменьшается.

Одна из игр в кости называется «пять-на-девять», и проигрывает тот, у кого в сумме при бросании двух костей выпадает первое или второе число (вероятность достаточно велика). Но если постараться сделать так, чтобы кость не ложилась гранями 3 и 4 вверх (то есть изготовить продолговатую кость), числа 1, 2, 5 и 6, выпадающие парами, никогда не дадут в сумме необходимых значений.

Подлинное искусство состояло в том, как подменить обычную кость обманной, ведь при долговременной игре можно было уследить «винтаж» или тенденцию к выпадению определенных чисел. Чтобы подставить игрока и убедить его в «честности», иногда требовалось специально использовать кость, которая будет с завидной вероятностью гарантировать «ненужную» сумму.

Еще один вид игры, «пассаж», заключался в том, что сбрасывались одновременно три кости. Игрок продолжал кидать кости до тех пор, пока две из них не ложились одинаковыми гранями кверху. Если общая сумма, выпадавшая на трех кубиках, была меньше десяти, игрок проигрывал и передавал ход, если больше десяти — выигрывал и передавал ход. Шулеру требовались две кости с неправильно размеченными гранями (например, такие, где на месте «двойки» стояла «пятерка»), и тогда выигрыш оказывался у него в кармане. Правда, надо было умудриться подменить кости при передаче хода.

«Человек с Луны» — мистификация, обнаружена эта книга была случайно. Кто ее автор, пока остается загадкой. Известно только, что в XVII веке этот трактат переработали еще раз и опубликовали под заглавием «Вечный Жид» (хотелось бы напомнить, что иудеям в эти времена жить в Англии запрещалось, их допустили на территорию страны только при Кромвеле). Правда, и сам Вечный Жид, впервые описанный английским хронистом середины XIII века Матвеем Парижским, еще только начинал приобретать популярность. Вопрос о том, есть ли жизнь на Луне, звучал в те времена не с меньшей актуальностью, чем есть ли жизнь на Марсе в прошедшем веке. Сочинения, исследовавшие состояние селенитов (то есть «детей Селены» — богини Луны), появлялись едва ли не как грибы после дождя. В 1638 году в Лондоне было напечатано сочинение Джона Уилкинсона «Об открытии нового мира на Луне», где всерьез обсуждались не только вопросы обитаемости светила, но и такие актуальные темы, как если для нас Луна — ночное светило, то Земля — светило на небе Луны? Другие аспекты диссертации заставляли задуматься. Так, ссылаясь на Томазо Кампанеллу и Николая Кузанского, Джон Уилкинсон рассуждал, «несут ли обитатели Луны на себе печать Адамова греха, а возможно, у них есть какие-то собственные грехи, за кои они были обречены на столь же горькую, сколь и мы, участь, от которой были избавлены, как и мы, со смертью Христа». В том же году епископ Уильям Годвин опубликовал книжку «Человек на Луне: рассказ о путешествии туда и обратно, принадлежащий гонцу-скороходу Доминго Гонсалесу». С помощью весьма оригинального устройства, запряженного птицами, Доминго Гонсалес поднимается на Луну, где обнаруживает прекрасных обликом обитателей, живущих не зная греха (верх моральности лунного общества определяется тем, что «там нет юристов»). На обратном пути Гонсалес попадает в Китай, где оказывается под подозрением в ведовстве, попадает в дом знатного мандарина и наконец возвращается домой, отправив свои записки через миссионеров. Популярность «лунных» утопий естественно предполагала, что в один прекрасный день персонаж-селенит вполне может оказаться на Земле. «Человек с Луны» построен по принципу, напоминающему популярные астрологические альманахи. С одной стороны, постоянные персонажи, автор в роли гостя и принимающая его троица: старик, Умник и Насмешник, с другой — их посетители: пьяница, курильщик, щеголь, транжира, прислужник, распутница, сводник, ростовщик, чревоугодник, прихлебатель, неверная жена, ревнивец, влюбленный, целомудренная девица. Гости тасуются, словно колода карт.