Божественная комедия - Алигьери Данте (лучшие книги TXT) 📗

127 И, как стремлюсь к вершине, так я вправе

Сказать: ваш род, за что ему хвала,

Кошель и меч в старинной держит славе.

130 В нем доблесть от привычки возросла,

И, хоть с пути дурным главой 642 все сбито,

Он знает цель и сторонится зла".

133 И тот: "Иди; поведаю открыто,

Что солнце не успеет лечь семь раз

Там, где Овен расположил копыта,

136 Как это мненье лестное о нас

Тебе в средину головы вклинится

Гвоздями, крепче, чем чужой рассказ,

139 Раз приговор не может не свершиться". 643

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

1 Наложница старинного Тифона

Взошла белеть на утренний помост,

Забыв объятья друга, и корона

4 На ней сияла из лучистых звезд,

С холодным зверем сходная чертами,

Который бьет нас, изгибая хвост; 644

7 И ночь означила двумя шагами

В том месте, где мы были, свой подъем,

И даже третий поникал крылами, 645

10 Когда, с Адамом в существе своем, 646

Я на траву склонился, засыпая,

Там, где мы все сидели впятером 647.

13 В тот час, когда поет, зарю встречая,

Касатка, и напев ее тосклив,

Как будто скорбь ей памятна былая, 648

16 И разум наш, себя освободив

От дум и сбросив тленные покровы,

Бывает как бы веще прозорлив,

19 Мне снилось — надо мной орел суровый

Навис, одетый в золотистый цвет,

Распластанный и ринуться готовый,

22 И будто бы я там, где Ганимед,

Своих покинув, дивно возвеличен,

Восхищен был в заоблачный совет. 649

25 Мне думалось: "Быть может, он привычен

Разить лишь тут, где он настиг меня,

А иначе к добыче безразличен".

28 Меж тем, кругами землю осеня,

Он грозовым перуном опустился

И взмыл со мной до самого огня. 650

31 И тут я вместе с ним воспламенился;

И призрачный пожар меня палил

С такою силой, что мой сон разбился.

34 Не меньше вздрогнул некогда Ахилл,

Водя окрест очнувшиеся веки

И сам не зная, где он их раскрыл,

37 Когда он от Хироновой опеки

Был матерью на Скир перенесен,

Хотя и там его настигли греки, 651 —

40 Чем вздрогнул я, когда покинул сон

Мое лицо; я побледнел и хладом

Пронизан был, как тот, кто устрашен.

43 Один Вергилий был со мною рядом,

И третий час сияла солнцем высь,

И море расстилалось перед взглядом.

46 Мой господин промолвил: "Не страшись!

Оставь сомненья, мы уже у цели;

Не робостью, но силой облекись!

49 Мы, наконец, Чистилище узрели:

Вот и кругом идущая скала,

А вот и самый вход, подобный щели.

52 Когда заря была уже светла,

А ты дремал душой, в цветах почия

Среди долины, женщина пришла,

55 И так она сказала: "Я Лючия;

Чтобы тому, кто спит, помочь верней,

Его сама хочу перенести я".

58 И от Сорделло и других теней

Тебя взяла и, так как солнце встало,

Пошла наверх, и я вослед за ней.

61 И, здесь тебя оставив, указала

Прекрасными очами этот вход;

И тотчас ни ее, ни сна не стало". 652

64 Как тот, кто от сомненья перейдет

К познанью правды и, ее оплотом

Оборонясь, решимость обретет,

67 Так ожил я; и, видя, что заботам

Моим конец, вождь на крутой откос

Пошел вперед, и я за ним — к высотам.

70 Ты усмотрел, читатель, как вознес

Я свой предмет; и поневоле надо,

Чтоб вместе с ним и я в искусстве рос.

73 Мы подошли, и, где сперва для взгляда

В скале чернела только пустота,

Как если трещину дает ограда,

76 Я увидал перед собой врата,

И три больших ступени, разных цветом,

И вратника, сомкнувшего уста.

79 Сидел он, как я различил при этом,

Над самой верхней, чтобы вход стеречь,

Таков лицом, что я был ранен светом.

82 В его руке был обнаженный меч,

Где отраженья солнца так дробились,

Что я глаза старался оберечь.

85 "Скажите с места: вы зачем явились? —

Так начал он. — Кто вам дойти помог?

Смотрите, как бы вы не поплатились!"

88 "Жена с небес, а ей знаком зарок, —

Сказал мой вождь, — явив нам эти сени,

Промолвила: «Идите, вот порог».

91 "Не презрите благих ее велений! —

Нас благосклонный вратарь пригласил. —

Придите же подняться на ступени".

94 Из этих трех уступов первый был

Столь гладкий и блестящий мрамор белый,

Что он мое подобье отразил;

97 Второй — шершавый камень обгорелый,

Растресканный и вдоль и поперек,

И цветом словно пурпур почернелый;

100 И третий, тот, который сверху лег, —

Кусок порфира, ограненный строго,

Огнисто-алый, как кровавый ток.

103 На нем стопы покоил вестник бога;

Сидел он, обращенный к ступеням,

На выступе алмазного порога.

106 Ведя меня, как я хотел и сам,

По плитам вверх, мне молвил мой вожатый:

«Проси смиренно, чтоб он отпер нам».

109 И я, благоговением объятый,

К святым стопам, моля открыть, упал,

Себя рукой ударя в грудь трикраты.

112 Семь Р 653 на лбу моем он начертал

Концом меча и: "Смой, чтобы он сгинул,

Когда войдешь, след этих ран", — сказал.

115 Как если б кто сухую землю вскинул

Иль разбросал золу, совсем такой

Был цвет его одежд. Из них он вынул

118 Ключи — серебряный и золотой;

И, белый с желтым взяв поочередно,

Он сделал с дверью чаемое мной.

121 "Как только тот иль этот ключ свободно

Не ходит в скважине и слаб нажим, —

Сказал он нам, — то и пытать бесплодно.

124 Один ценней; но чтоб владеть другим,

Умом и знаньем нужно изощриться,

И узел без него неразрешим.

127 Мне дал их Петр, веля мне ошибиться

Скорей впустив, чем отослав назад,

Тех, кто пришел у ног моих склониться".

130 Потом, толкая створ священных врат:

"Войдите, но запомните сначала,

Что изгнан тот, кто обращает взгляд".

133 В тот миг, когда святая дверь вращала

В своих глубоких гнездах стержни стрел

Из мощного и звонкого металла,

136 Не так боролся и не так гудел

Тарпей, 654 лишаясь доброго Метелла,

Которого утратив — оскудел.

139 Я поднял взор, когда она взгремела,

И услыхал, как сквозь отрадный гуд

Далекое «Те Deum» 655 долетело.

142 И точно то же получалось тут,