Карманный оракул - Грасиан Бальтасар (лучшие книги онлайн TXT) 📗

263. Приятные вещи не стремись сделать своей собственностью. Принадлежа другим, они доставляют больше радости, чем если бы были наши. Ценная вещь хороша в первый день для своего хозяина, во все остальные – для других. От чужой двойное удовольствие – наслаждаешься новинкой и не опасаешься за ее сохранность. Чего не имеешь, то заманчивей: чужая вода – сущий нектар. Владеть же вещами – и удовольствия меньше, и огорчений больше, хоть одалживай, хоть не одалживай. Хранишь их только для других и недругов наживаешь куда больше, чем благодарностей.

264. Не имей беспечных дней. Судьба любит сыграть с нами шутку – опрокидывая наши предположения, застать врасплох. Таланту, рассудку, доблести, даже красоте – всем надобно быть настороже: день слепой беспечности будет днем их падения. Но когда осмотрительность всего нужней, тут-то она и изменяет: опрометчивость – ступенька к гибели. А иногда это стратагема – в тебя вселяют беспечность, дабы, захватив врасплох, подвергнуть достоинства испытанию. Известно, сколь опасны дни торжества, но коварство их избегает; зато для испытания нашей доблести избирает день, когда этого меньше всего ждешь.

265. Ставить своим подчиненным задачу. Трудная задача, в пору предложенная, сделала многих личностями – надо тонуть, чтобы научиться плавать. Вот так обнаружили многие доблесть, даже ученость, что, не представься случай, таилась бы погребенная в своей робости. Трудное дело – для репутации испытание: когда благородный видит угрозу своей чести, он один действует за тысячу. Искусством ставить задачу – как и всеми прочими – владела в совершенстве католическая королева Изабелла [59], и именно этому политичному ее приему обязан Великий Капитан [60] своим именем и многие другие – вечной славой: этим способом она создавала великих людей.

266. Не оказаться плохим от чрезмерного благодушия. Кого ничто не сердит, у того нет сердца, а бесчувственный не может быть личностью. Не всегда это от невозмутимости духа, чаще – от неспособности чувствовать. К месту рассердиться – акт личностный. Птицы узнают чучело, смело садятся на него. Сладкое сочетать с кислым – хороший вкус: одно сладкое – для детей и глупцов. Великая беда – погубить себя этаким бесчувственным благодушием.

267. Шелковые слова, бархатный нрав. Стрелы разят тело, горькие слова – душу. Одна ароматная пастилка – и уста благоухают. Великое искусство на житейском рынке – продавать воздух. Платят чаще всего словами, они совершают невозможное; в высших сферах идет торговля воздухом, и одно дыхание из высочайших уст изрядно вдохновляет. Уста твои да будут полны сахару – подслащать речи, даже на вкус врагов. А верный способ быть любезным – всегда быть невозмутимым.

268. Благоразумный делает вначале то, что неразумный в конце. И тот и другой делают одно и то же – разница лишь в поре: один действует в пору, другой – не в пору. У кого мозги в самом начале навыворот, тот и дальше так живет: на ногах то, чему быть должно на голове, правое – слева, во всем поведении – левша; а всего-то надо было уразуметь сперва. Под конец неразумный сделает поневоле то, что мог бы сделать добровольно, а рассудительный сразу видит, что надо сделать раньше, что позже, и делает это с охотой и со славой.

269. Пользуйся тем, что ты нов; пока ты – новинка, тебя ценят. Новое нравится, оно вносит разнообразие, освежает удовольствие – новенькую посредственность больше ценят, чем привычную знаменитость. Изнашивается и старится даже совершенное; помни, что слава твоя как новинки будет недолга, – день-другой, и восторгам конец. Посему воспользуйся первиной восхищения и в разгаре успеха извлеки все, на что можешь притязать; пыл увлечения пройдет, страсти охладеют, и удовольствие от нового сменится досадой от прискучившего. Поверь, все имело свою пору – и все миновало.

270. Не осуждай один то, что нравится всем. Видно, в этом есть что-то хорошее, раз всем любезно, и, хоть объяснить этого нельзя, все наслаждаются. Необычное суждение неприятно, а коль ошибочно – смешно; оно скорей осрамит недалекий твой ум, нежели предмет; останешься один со своим дурным вкусом. Раз не можешь отыскать хорошее, скрой свое бессилие, не осуждай огулом – дурной вкус обычно плод незнания. Что все говорят, то либо есть, либо должно быть.

271. Во всяком деле, коль знаешь мало, держись проверенного. Хоть умницей не назовут, зато сочтут человеком основательным. Знающему дозволено дерзать и действовать как заблагорассудится, но знать мало и идти на риск – добровольная гибель. Держись правой стороны, общепринятое не подведет. Скудным знаниям – торная дорога. Да и во всех случаях, со знаниями или без оных, благоразумней держаться привычного, нежели необычного.

272. Оказывать добро тому, кто платит учтивостью, – еще больше обязать. Сколько ни просит проситель, великодушный даятель даст больше. Любезность не просто дает, но обязывает, а учтивость отвечает еще большим обязательством. Для человека порядочного нет дороже того, что ему дали даром: как бы дважды дали и за двойную цену – за его достоинства и за учтивость. Правда, для подлеца учтивость – галиматья, язык обхождения любезного ему непонятен.

273. Знать нрав тех, с кем имеешь дело, – чтобы понять их намерения. Зная причину, поймешь следствие, вначале исходя из причины, а только затем – из повода. Меланхолик всегда пророчит злосчастья, а злоречивый – злодеяния; им видится только дурное; неспособные воспринять добро в настоящем, они возвещают зло и в будущем. Страстный говорит на языке, искажающем действительную суть вещей: в нем говорит страсть, не рассудок. Так – каждый: согласно пристрастию либо настроению, но равно далеко от истины. Учись разгадывать выражение лица, по внешним знакам читать душу. Различай: кто всегда смеется – от глупости; кто никогда не смеется – от злости. Избегай любопытного – от легкомыслия, от наглости. Не жди добра от урода, таких обидела сама природа, и, как она их не уважила, так и они ее не уважают. А у красивых – чем больше красивости, тем больше глупости.

274. Быть привлекательным – в том чары политичной учтивости. Пусть твоя любезность служит приманкой скорее для чувств, нежели для выгод, либо для того и другого. Одних достоинств недостаточно, коль не прибегают к приятности, – только она сделает тебя любимым, она – самое действенное орудие владык. Стать общим любимцем – удача, но помочь тебе тут можно и искусством; к великим достоинствам природным лучше прививается и искусственное. Так породишь преданность, а там и всеобщее расположение.

275. Снисходить до обычного, но не до неприличного. Не держись чопорно, брюзгливо – это противно учтивости. Дабы снискать всеобщую благосклонность, лучше убавить церемонность. Иной раз можно пройтись по – простому, но в рамках пристойного, – ведь кого во всеуслышание величают глупцом, того и втайне не почитают благоразумным. За один денек глупого веселья утратишь больше, чем обрел за всю степенно прожитую жизнь. Также не мни себя исключением: вызывающее поведение – неуважение к другим; не дозволяй себе капризы, предоставь их капризному полу; даже капризы духа – достойны смеха. Лучшая роль для мужчины – быть мужчиной; женщина, та может достохвально подражать мужчине, но не наоборот.

276. Обновляй свой нрав с помощью природы и искусства. Говорят, через каждые семь лет меняется характер, пусть даже перемена сказывается в улучшении и изощрении вкуса. В первые семь лет входит в нас разум, пусть же и в дальнейшем, с каждым люстром [61], входит новое совершенство. Примечай эти перемены натуральные, дабы им содействовать, ожидая лучшего и от дальнейших. А ведь многие поведение свое меняют лишь при перемене положения или должности, а в характере это заметным становится уже когда в глаза бросается. В двадцать лет он – павлин, в тридцать – лев, в сорок – верблюд, в пятьдесят – змея, в шестьдесят – собака, в семьдесят – обезьяна, в восемьдесят – ничто.