Тристан и Изольда - Бедье Жозеф (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Вначале она не понимала этого чуда: если она ощущала такую сладость, когда глядела на собачку, то это, думала она, происходило от того, что она подарена Тристаном; видно, мысль о ее друге так усыпляла ее тоску. Но однажды она узнала, что это было дело волшебства и что один лишь звук погремушки чаровал ее сердце.
"О, — подумала она, — хорошо ли, что я нахожу утешение, тогда как Тристан несчастен? Он мог бы удержать у себя эту заколдованную собачку и таким образом забыть свою печаль. По великому своему благородству он предпочел послать ее мне, отдать мне свою радость, чтобы самому терпеть по-прежнему горе. Но тому не бывать! Тристан, я хочу страдать, пока ты страдаешь".
Она взяла волшебную погремушку, позвенела ею в последний раз, тихо отвязала ее, потом бросила через открытое окно в море.
Глава XV Белорукая Изольда
ЛЮБОВНИКИ не могли ни жить, ни умереть друг без друга. Жить им в разлуке было ни жизнь, ни смерть, но то и другое вместе. Тристан хотел бежать от своего горя, носясь по морям, островам и странам. Снова увидел он свою страну Лоонуа, где Роальд Твердое Слово встретил своего сына со слезами нежности. Но, не будучи в состоянии спокойно жить в его земле, Тристан отправился по герцогствам и королевствам, ища приключений: из Лоонуа — к фризам, от фризов — в Гавуа, из Германии — в Испанию. Служил он многим государям и совершил много подвигов, но в течение двух лет не было ему никакой вести из Корнуэльса — ни друга, ни послания.
Тогда он подумал, что Изольда разлюбила его и забыла.
И вот случилось однажды, что, странствуя вдвоем с Горвеналом, прибыли они в Бретань. Они проехали опустошенную равнину; повсюду обрушившиеся стены, деревни без жителей, поля, выжженные огнем; их кони шли по пеплу и углям на пустынной поляне.
Тристан задумался: "Я истомлен и устал. К чему мне эти приключения? Госпожа моя далеко, никогда я ее не увижу. Почему в течение двух лет не послала она искать меня повсюду? Ни одной весточки от нее! В Тинтагеле король ее почитает, ей служит, живется ей радостно; конечно, погремушка волшебной собачки оказала свое действие. Изольда меня забыла, и ей мало дела до прежних печалей и радостей, мало дела до несчастного, который скитается по этой опустелой стране. Неужели никогда не забуду я ту, которая меня забыла? Неужели не найду никого, кто бы уврачевал мое горе?"
В течение двух дней Тристан и Горвенал проезжали по полям и селениям, не встречая ни человека, ни петуха, ни одной собачки.
На третий день, около полудня, они подъехали к холму, на котором возвышалась старая часовня и рядом с ней жилище отшельника. На отшельнике не было тканой одежды, он носил козлиную шкуру с лоскутьями шерсти на спине. Простершись на земле, с обнаженными коленями и локтями, он молился Марии Магдалине о ниспослании ему спасительных молитв. Он приветствовал подъехавших и, в то время как Горвенал разнуздывал коней, снял с Тристана доспехи и приготовил еду. Он не предложил им тонких блюд, а только хлеб из ячменя, смешанного с пеплом, ключевую воду. После ужина, когда смерклось и они уселись около огня, Тристан спросил, что это за разоренная страна.
— Почтенный сеньор, — сказал отшельник, — эта страна — Бретань, и владеет ею герцог Хоэль. Страна эта была некогда богата пастбищами и пашнями: здесь были мельницы, там яблони, фермы. Но граф Риоль Нантский произвел это опустошение: его фуражиры все предали огню и разграбили. Люди его надолго разбогатели. УЖ такова война.
— Брат, — сказал Тристан, — почему же граф Риоль так разорил вашего государя Хоэля?
— Я вам поведаю, сеньор, причину войны. Надо вам знать, что Риоль был вассалом герцога Хоэля, а у герцога есть дочь, прекраснейшая из всех принцесс; ее-то и захотел взять в жены граф Риоль, но отец отказался отдать ее вассалу, и граф Риоль попытался захватить ее силой. Много людей погибло из-за этой ссоры.
— Может ли герцог Хоэль еще продолжать войну? — спросил Тристан.
— С великим трудом, сеньор. Однако его последний замок Карэ еще держится, ибо стены его крепки, мужественно и сердце сына герцога Хоэля, славного рыцаря Каэрдина. Но враг теснит их и морит голодом. Долго ли будут они в состоянии сопротивляться!
Тристан спросил, на каком расстоянии находится замок Карэ.
— Всего в двух милях, сеньор. Они разошлись и заснули. Наутро, когда отшельник помолился и они подкрепились ячменным хлебом с пеплом, Тристан попрощался с почтенным мужем и направился в Карэ.
Остановившись у плотных стен, он увидел толпу людей, стоявших дозором на дороге, и спросил, где герцог. Хоэль был среди них с сыном своим Каэрдином. Он сказал, кто он такой, и Тристан обратился к нему:
— Я — Тристан, король Лоонуа: Марк, король Корнуэльса, мне дядя. Я узнал, сеньор, что ваши вассалы притесняют вас, и пришел предложить вам свои услуги.
— Увы, сеньор Тристан, ступайте своей дорогой, и да воздаст вам Господь! Как принять вас здесь? у нас нет более припасов, нет совсем ржи, чтобы поддержать существование, остались только ячмень да бобы.
— Что ж, — отвечал Тристан, — я два года прожил в лесу, питаясь травами, кореньями и дичиной. И поверьте, я находил такую жизнь прекрасной. Прикажите отворить мне ворота.
Тогда Каэрдин сказал:
— Прими его, отец, если он так мужествен, пусть возьмет свою долю в нашем счастье и нашем горе.
Они приняли его с почетом. Каэрдин показал своему гостю крепкие стены и главную башню, вокруг нее другие, деревянные, хорошо защищенные частоколом; в них скрывались в засаде стрелки. С зубчатых стен он показал ему на равнине, вдали, палатки и шатры графа Риоля. Когда они возвратились к порогу замка, Каэрдин сказал Тристану:
— Теперь, дорогой друг мой, поднимемся в заду, где находятся моя мать и сестра.
Взявшись за руки, оба вошли в женский покой. Мать и дочь, сидя на ковре, вышивали золотом по английской ткани и пели песню про то, как красавица Дозта, сидя под белым терновником, ждет не дождется своего возлюбленного Доона, который так медлит прийти. Тристан поклонился им, они ему. Затем оба рыцаря уселись возле них. Каэрдин показал на епитрахиль, которую вышивала его мать, и сказал:
— Смотри, дорогой друг Тристан, какая искусница моя мать, как она умеет украшать епитрахили и ризы, чтобы потом принести их в дар бедным монастырям! Как быстро руки моей сестры продевают золотые нити в эту ткань! Тебя, сестрица, по праву прозвали Изольдой Белорукой.
Услышав, что ее зовут Изольдой, Тристан улыбнулся и посмотрел на нее нежнее.
Граф Риоль разбил свой стан в трех милях от Карэ, и уже много дней люди герцога Хоэля не решались делать против него вылазки.
На следующий же день Тристан, Каэрдин и двенадцать юных рыцарей выступили из Карэ в панцирях, привязав шлемы, и проехали сосновой рощей до рвов неприятельского лагеря; затем, выскочив из засады, они силой отбили подводу графа Риоля с провиантом.
С этого доя, меняя на разные лады военные хитрости и приемы, они разоряли его плохо охраняемые шатры, нападали на его обоз, ранили и убивали его людей и никогда не возвращались в Карэ без какой-нибудь добычи. Благодаря этому Тристан и Каэрдин стали питать друг к другу такое доверие и любовь, что поклялись во взаимной дружбе и товариществе. Ни разу не нарушили они этого слова, как вы узнаете из рассказа.
И вот, когда они возвращались с этих набегов, толкуя о рыцарских подвигах и благородных делах, Каэрдин часто расхваливал своему дорогому другу сестру свою, белорукую Изольду, простодушную, прекрасную.
Однажды утром, чуть только занялась заря, дозорщик спешно спустился с башни и побежал по залам с криком:
— Сеньоры, вы заспались! Риоль идет на приступ!
Рыцари и горожане вооружились и побежали на стены. Они увидели в долине сверкающие шлемы, развевающиеся шелковые знамена: все войско графа Риоля двигалось в стройном порядке. Герцог Хоэль и Каэрдин тотчас же выстроили перед воротами передовые отряды рыцарей. Подъехав на расстояние выстрела из лука, они пришпорили коней и опустили копья, а стрелы сыпались на них, как апрельский дождь.
