Правдивое комическое жизнеописание Франсиона - Сорель Шарль (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Вслед за тем Франсион повторил свою историю почти так же, как рассказывал ее Ремону, и Дорини признал, что если ничего другого не было, то он уж не такой большой преступник; но, по его словам, уговорить Наис являлось делом нелегким, ибо была она женщиной упорной в своих намерениях и хотела обязательно расторгнуть соглашение, однако же и в см случае надлежало как той, так и другой стороне договориться без всякого шума; при этом он обещал Франсиону не действовать ему во вред. Ремон, имевший большое влияние на Дорини, попросил его не нарушать слова, данного их другу, и сказал, что не требует от его никакой другой награды за расположение, которое всегда ему выказывал. Тот заверил его в своем намерении споспешествовать Франсиону, после чего удалился, оставив их в неуверенности.
Все это весьма огорчило Франсиона, ибо он считал для себя Наис прекрасной партией. Ему было обидно потерять ее, да еще с позором. Но Ремон попытался вывести его из задумчивости и отвлечь от печали. Он оказал, что надо мужественно приготовиться ко всему: если он не женится на Наис, то найдется достаточно других женщин, ибо в этом товаре нет недостатка, и к тому же не такое уж великое преимущество для него покинуть все свои притязания во Франции, чтоб остаться в Италии. Ремон говорил это также отчасти в своих интересах, ибо необходимость когда-нибудь расстаться с Франсионом его действительно огорчала, и ему не хотелось возвращаться во Францию без него: а потому, несмотря на прежние свои уговоры, он предпочел бы, чтоб брак этот вовсе не состоялся. Франсион притворился, будто соглашается с частью его доводов, и они решили выйти из дому, дабы рассеять свою меланхолию, ибо до обеда было достаточно времени и можно было еще прослушать обедню.
Они отправились в соседнюю церковь, где было немного народу, но тем не менее, когда они проходили между колоннами или заворачивали в приделы, то их так толкали, что это показалось им странным. Наконец, при входе в один из притворов Франсион почувствовал, что кто-то шарит в его кармане; он был от природы ловок и проворен, а потому быстро схватился за карман и попытался поймать за руку человека, пустившегося на это дело; но ему не удалось задержать вора, так как тот увернулся и даже успел юркнуть сквозь толпу, не замеченный никем. Франсион сейчас же крикнул, что это мошнорез и что у него украли деньги, и приказал своим лакеям погнаться за ним. Но тот как в воду канул, и Франсион, пощупав карман, нашел там свои деньги, а потому объявил, что этот благоприятель не успел довершить свое дело и что сам он усматривает для себя в неудаче вора большое утешение, ибо если б его обобрали, то сей день был бы для него поистине скопищем всяких несчастий. Отстояв обедню, он вышел из церкви вместе с Ремоном, и им захотелось немного прогуляться по городу. Все встречные щепетильники приставали к Франсиону, предлагая свой товар, и это начинало ему надоедать; кроме того, то и дело попадались им по дороге разные личности подозрительного вида, которых он уже заметил у обедни, что не предвещало ничего хорошего. Наконец, зайдя к ароматнику, вздумал он купить кипрской пудры и, сторговавшись, вытащил из кармана деньги, ибо не носил кошелька; но тут он весьма удивился, увидав, что их было втрое больше, нежели он туда положил, и к тому же монеты более крупного достоинства. Это его изумило, и он показал находку Ремону, сказав, что деньги либо выросли у него в кармане, либо надо признать римских карманников приятнейшими людьми на свете, поскольку они не только не похищают денег, но еще добавляют кое-что от себя; если б это всегда было так, то люди охотно позволяли бы обшаривать свои карманы, а парижские воры были бы сущими мошенниками по сравнению с римскими, ибо не прибегали к этому способу, столь выгодному для народа. Ремон возразил, что класть сперва деньги в чужие карманы было вовсе не так невыгодно для мошнорезов, ибо люди, очарованные этим, разрешили бы им орудовать беспрепятственно, и те в конечном счете стащили бы все.
— Вы правы, — сказал Франсион, — по-видимому, наш чудак хотел поступить так же или, может статься, подсунул мне деньги, похищенные у другого, дабы я поберег их некоторое время; но так или иначе, а вот дублоны, которые никогда не были моими. Если не истратить срочно этих денег, то они не принесут мне пользы, ибо нажиты, вероятно, нечестным путем; надо найти им какое-нибудь применение.
Не успел он это договорить, как к нему подошли четверо человек, и один из них сказал, что необходимо выяснить, откуда у него эти деньги, и что как по этой причине, так и по разным другим ему приказано взять Франсиона под стражу. Франсион заявил, что не совершил никакого проступка, который заслуживал бы подобного обращения, а Ремон вздумал оказать сопротивление с помощью своих лакеев; но тут подоспело еще полдюжины сбиров, исполняющих в Риме должность стражников, и этого было достаточно, чтоб захватить Франсиона. К тому же на улице толпилось много горожан, готовых оказать помощь правосудию, да и вообще надлежало соблюдать в этом мирном городе особливую осторожность, ибо там строжайше карают за оскорбление, нанесенное сбиру, судебному приставу или другому мелкому чину. Ремон сделал все, что мог, не прибегая к явному насилию, и был бы рад, если б его увели вместе с другом, дабы с ним не расставаться; но никто не думал его забирать, и он рассудил, что, оставаясь на свободе, скорее сможет помочь Франсиону в нужде и выручить его из беды, которую ему уготовили. Он не знал, задержали ли его по проискам Наис или Эмилии, и не мог поверить, чтоб у них были основания поступить с ним таким образом. Тем временем Франсион находился в руках сбиров, которые для начала отобрали у него все деньги. Он попросил их не водить его с позором и не держать, на что они с трудом согласились, ибо хотя и окружали его со всех сторон, однако все же опасались побега. Они находились довольно далеко от тюрьмы и, боясь, как бы он не удрал, или как бы не подоспела к нему помощь на этом длинном пути, или не произошло какой-либо другой помехи, заставили его войти в дом к одному судейскому, коему были подчинены. Выложив тотчас же деньги Франсиона на стол, они принялись их рассматривать и заявили, что монеты, несомненно, фальшивые и что это те самые, в подделке коих его обвиняли. Судья, приглядевшись к ним внимательно, также признал их подозрительными, но счел это недостаточным и рассудил послать за золотарем, дабы он осмотрел их и проверил. Золотаря привели незамедлительно, и он заявил, что никакой проверки не требуется и что моне9ы явно ничего не стоят. Тем не менее для соблюдения формальностей его заставили прибегнуть к своему искусству, и он даже разрезал пополам один из дублонов, Который оказался лишь слегка покрыт сверху золотом, а внутри состоял из меди и какого-то алхимического металла. Франсион страшно обрадовался, узнав, что ему вменяют в вину всего-навсего такое преступление, к коему он вовсе не был причастен, ибо опасался, как бы не задержали его по проискам Эмилии за обещание ва ней жениться и за незаконное сожительство, и хотя дело и не зашло так далеко, как могло, однако же сия девица, может статься, сумела убедить в этом судей и настолько их разжалобить, что они приказали взять его под стражу. Но об этом с ним вовсе не говорили, а относительно фальшивых монет, найденных при нем, он заявил, что незачем так много рассуждать и проверять и что ему самому достаточно на них взглянуть, чтоб убедиться в их негодности, но что они ему не принадлежат и он не знает, как они очутились в его кармане, если только не подсунул их ему один негодяй, тершийся подле него с полчаса тому назад в церкви.
— Вот так оправдание! — заявили сбиры. — Слыханное ли это дело, чтоб кто-либо совал таким образом деньги в чужой карман?
— Однако это правда, — отвечал Франсион, — вы видите, что не все мои монеты поддельные, а есть среди них и полноценные.
— Это обычная уловка, — возразил один из сбиров, — настоящие деньги помогают сбывать фальшивые: да и те вы получили в обмен на дрянные от какого-нибудь купца, которого надули.
