Рассказы Ляо Чжая о необычайном - Сунлин Пу (читать лучшие читаемые книги txt) 📗

– Это очень легко было уразуметь, – ответил генерал, – да только люди не обращали внимания. Подумайте: ну как могло статься, чтобы молодая женщина, лежа на постели, позволяла кому-либо запускать руку под одеяло? Потом, они шли, переменяя плечи. Значит, было очень тяжело. Затем они, скрещивая руки [474], берегли ношу. Значит, там что-то было. Наконец, если прибывает больная женщина, лежащая в беспамятстве, то уж обязательно найдется женщина же для ее встречи у самых ворот. А видны были только мужчины, которые притом же ни звуком не выказали ни тревоги, ни интереса. Вот почему я с уверенностью знал, что это грабители.

КАК ОН РЕШИЛ ДЕЛО

На запад от уездного города был горный хутор. Один торговец был кем-то убит на дороге, а через ночь покончила с собой его жена. Брат торговца пошел с жалобой к судье, которым в это время в Цзычуани был Би Ичжи. Судья лично явился на место для освидетельствования и, увидев, что в холщовой обертке было еще цяней пять серебра и что она лежит у поясницы убитого, как и лежала, понял, что убийство совершено не из-за денег.

Велел схватить соседей и старост из двух ближних деревень и допросил их, но нитей было чрезвычайно мало. Не стал их бить, а отпустил по домам. Велел лишь понятым внимательно присматриваться и делать ему доклады о своих наблюдениях раз в десять дней.

Дальше этого не пошел.

Так прошло, пожалуй, полгода. Дело стало понемногу затушевываться и внимание к нему слабеть. Брат торговца, раздосадованный мягкостью и снисходительностью достопочтенного Би, поднялся к нему в канцелярию и стал буйствовать. Би разгневался.

– Послушай, ты, – закричал он, – раз ты сам не можешь в точности указать мне на виновника этого преступления, то как же ты хочешь, чтобы я надел на честных людей орудие пытки?

Накричав на него, прогнал прочь. Брату убитого жаловаться далее было некому. Полный ярости, он бросился теперь хоронить сноху [475]…

Однажды, когда должно было разбираться дело арестованных податных недоимщиков, в залу суда ввели несколько человек. Среди них оказался один, некий Чжоу Чэн, который, боясь наказания, попросил слова и заявил, что у него на покрытие недоимки средств, пожалуй, хватит. С этими словами он снял с пояса мешочек с серебром, подал его, стоя на коленях, правителю и просил проверить. Тот проверил.

– А из какой ты деревни? – поинтересовался Би.

– Из такой-то, – отвечал подсудимый.

– А от Западных Скал твоя деревня далеко?

– Да ли пять-шесть будет!

– А какое к тебе отношение имел убитый в прошлом году торговец такой-то?

– Такого не знал.

Правитель сделал гневное лицо.

– Ты убил его, а говоришь, что не знал! Это еще что?

Чжоу решительно отрицал и спорил с правителем, но тот не стал слушать, а велел покрепче зажать его в колодку, и действительно, Чжоу в преступлении сознался.

Дело, оказывается, было так. Жена торговца, урожденная Ван, собралась навестить родственников. Но у нее не оказалось головных украшений и больших булавок для закалывания волос. Ей было совестно показаться без этого в люди, и она все время приставала к мужу, чтобы тот занял булавку у соседа, но муж не соглашался это сделать. Тогда она заняла сама и, обращаясь с булавкой, как с крупной драгоценностью, на обратном пути сняла ее и завернула в мешочек, который сунула себе в рукав.

Дома она хватилась, стала искать – булавка пропала. Сказать мужу не посмела. Возместить соседке стоимость не могла. От досады хотела покончить с собой.

Как раз в этот день Чжоу нашел булавку и, узнав, что ее обронила жена торговца, укараулил, когда муж ее в куда-то ушел, перелез ночью через стену с тем, чтобы, предъявив ей булавку, потребовать соития.

В это время стояли жары… Было парно и душно… Ван лежала во дворе. Чжоу подобрался к ней и стал блудить. Ван проснулась и громко закричала. Чжоу быстро усмирил ее, отдав мешочек и предъявив булавку.

Когда он добился своего, Ван сказала ему серьезным тоном:

– Больше ты не приходи! Мой муж – человек злой. Застанет нас – боюсь: обоим будет смерть!

Чжоу рассвирепел.

– Как? – вскричал он. – Неужели, по-твоему, за один-единственный раз я должен отдать тебе все, что держу сейчас в руках?.. Ведь здесь столько, сколько хватит на несколько ночей в веселом доме!

– Да я не то чтобы не хотела связи с тобой, – сказала Ван примирительно, – но, видишь ли, муж мой часто хворает… Так что не лучше ли повременить, подождать, пока он умрет?..

Чжоу ушел от нее, убил торговца. Ночью явился к ней и сказал:

– Сегодня кто-то твоего убил… Изволь исполнить наш уговор!

Услыхав эту новость, Ван зарыдала. Чжоу испугался и бросился бежать. Когда рассвело, жена торговца была найдена мертвою. Произведя дознание и обнаружив все это, наш достопочтенный Би предал Чжоу заслуженной им казни.

Все восхищались сверхчеловеческой прозорливостью Би, не понимая, как мог он все это разглядеть.

– Ничего трудного в этом деле не было, – говорил Би в ответ на подобные речи. – Важно в таких случаях обращать внимание на все, с чем сталкиваешься. Когда я осматривал труп, я заметил, что на мешке для серебра вышит узор знака вань. На мешочке у Чжоу было точно то же. Это было, значит, делом одних и тех же рук. Затем я стал его допрашивать, а он говорит, что у него с торговцем не было никакого знакомства. Говорит, а у самого голос и лицо так и меняются… Тут я уже определенно видел, в чем дело!

Автор этих «Странных историй» скажет здесь так:

В нашем мире, если не отложишь решения уголовного дела подольше, – глядишь, и запутал, ввязав несколько десятков человек, все смешав в кашу.

Заревут в зале суда «мясные барабаны» [476], смешаются в вой ахи и охи, а он с печалью на губах говорит [477]:

«Вот как я всю душу отдаю, трудясь для народа!»

Но стоит пробить трем ударам [478], как женщины, певицы, разом к нему подойдут. И тогда он в уме своем и заботе даже трудных дел больше не держит. Он ждет только часа, когда надо идти в присутствие, где он будет, как говорится, «губить тутовое дерево, чтобы палить древнюю черепаху» [479].

Увы, душу-то народа где такому человеку приобрести?

ПОТОРОПИЛИСЬ

В нашем уездном городе жил некто Ху Чэн, вечно ссорившийся со своим односельчанином Фэн Анем. Оба Ху – сын и отец – были силачи. Фэн всячески извивался и подлаживался, но Ху ему не доверяли.

Однажды они сидели вместе за вином и порядком захмелели. Стали хвастать своею храбростью.

– Нечего, – говорил Ху, – мне горевать о бедности… Хоть сотню лан и то не трудно достать!

Фэн, зная, что у него дома не густо, сидел и посмеивался. А Ху заговорил вдруг всерьез:

– Нет, правду тебе говорю… Вчера я на дороге встретил богатого купца, который ехал сюда с большой поклажей. Я его, знаешь, сковырнул в заброшенный колодец у Южных Гор.

Фэн стал опять трунить.

А в это время у Ху жил муж его сестры, некий Чжэн Лунь, который просил Ху приобрести для него землю, и поэтому держал в доме Ху несколько сот лан. И вот Ху берет эти деньги, тащит их в комнату, где они сидели, и ослепляет Фэна своим богатством. Фэн поверил.

Распрощавшись с хозяином, Фэн тайно донес об этом уездному начальнику. Достопочтенный Би [480] велел схватить Ху и стал на очной ставке с Фэном его допрашивать. Ху тогда сказал всю правду. Начальник допросил Чжэна, а равным образом и владельца той земли, к которой он приценивался; ошибки не было. После этого в присутствии всех был произведен осмотр заброшенного колодца. Один из служителей спустился по веревке вниз, и, действительно, там оказался труп без головы.