Рассказы Ляо Чжая о необычайном - Сунлин Пу (читать лучшие читаемые книги txt) 📗

– Ну, – сказал студент, – пусть сначала будут эти шесть лет… А там – посмотрим!

Царевна молчала, и они слюбились в радости.

– Я, видишь ли, – сказала царевна, – определенно знала, что тебе не сойти с путей грубого мира… Что ж!.. Опять, значит, судьба!

VII

Она велела Аню завести кухарок и прислуг, поселив их всех на южном дворе, где они стряпали и пряли на продажу для поддерживания хозяйства, а в это время на северном дворе не было никакого огня и дыма. Там стояли лишь на досках шахматы, вино, чарки – и больше ничего. Дверь, ведущая в этот двор, была постоянно закрыта. Когда открывал студент, она распахивалась сама собой. Остальным же нельзя было и войти.

Тем не менее царевна сейчас же узнавала, кто на южном дворе прилежен и кто ленив, и, когда нужно было, посылала студента пожурить и наказать, кого следовало. И всякий раз все покорно сносили это, как совершенно правильное взыскание.

Она никогда не говорила лишних слов, никогда не хохотала. Если с нею говорили, она наклоняла голову и слегка посмеивалась.

Она всегда сидела с мужем плечо к плечу и любила на него облокачиваться. Студент поднимал ее и сажал на колени; она была так легка, словно у него в руках был ребенок.

– Какая ты легонькая, милая, – говорил студент, – ты, пожалуй, станцуешь на ладони! Помнишь, как та самая?..

– Что ж тут трудного? – отвечала она. – Только я не особенно обращаю внимание на то, что делают служанки. Ведь Летающая Ласточка на самом деле не кто иная, как служанка моей девятой сестры; ее за взбалмошность частенько наказывали, а однажды рассердились и прогнали вниз, к людям. Там она к тому же еще не соблюла своей девственности, и вот теперь ее заточили в подземные узилища.

В покоях царевны все было закрыто, застлано парчой и коврами, так что зимою там никогда не бывало холодно, летом – жарко. Какая бы суровая зима ни была, царевна неизменно носила легкие шали. Ань заказал ей новое платье и настаивал, чтобы она его надела. Она надевала, но через некоторое время опять снимала.

– Ах, знаешь, эта мирская, грязная вещь, – говорила она, – все кости мне раздавит, и я наживу сухотку.

VIII

Однажды, когда муж держал ее на коленях, он вдруг почувствовал, что она стала вдвое тяжелее против прежнего. Почувствовал и выразил свое удивление. Она улыбнулась.

– Вот здесь, – сказала она, указывая на живот, – живет мирское семя.

Через несколько дней она нахмурила брови, перестала есть.

– Я захварываю, – сказала она, – меня тошнит. Очень хочется чего-нибудь жареного или копченого.

Студент велел приготовить ей самого вкусного и сладкого, что было, и с этих пор она стала есть и пить, уже не отличаясь от простых смертных.

– Вот что слушай, – сказала она однажды мужу, – у меня тело такое слабое, хрупкое, что, пожалуй, но выдержит родов. А вот служанка моя, Фань Ин, наоборот, страшно здоровая: нельзя ли будет ею меня заменить?

И с этими словами она сняла с себя исподницу, надела ее на Ин и заперла ее в спальне. Через несколько минут послышался крик ребенка. Открыли двери, – смотрят – мальчик!

– Этот мальчик, – сказала весело царевна, – носит все признаки счастья, это большой талант [447]!

И назвала его Даци [448]. Спеленала, вручила мужу, веля передать кормилице на южный двор. С тех пор как она освободилась, талия у нее опять стала тоненькая, как была раньше, и она опять перестала есть жареное и копченое.

Вдруг однажды она стала прощаться со студентом, говоря, что собирается на некоторое время уехать, чтобы проведать родителей. Студент спросил, когда же она вернется. Сказала – через три дня. И вот опять надули складной мех, как то уж было однажды, и она стала невидима.

К сроку она не вернулась. Прошел еще год – никаких известий.

Студент, потеряв всякую надежду, опять заперся у себя в доме. Спустил, что называется, полог [449] – и в конце концов получил степень уездного кандидата.

Жениться он не пожелал, но каждую ночь проводил один на северном дворе, купаясь в аромате воспоминаний. И вот раз ночью, когда он в бессоннице ворочался на постели с боку на бок, вдруг он видит, как в окно стрельнуло пламя свечи. Двери сами собой распахнулись, и толпа служанок ввела царевну под руки в комнату. Студент пришел в восторг…

Стал спрашивать, как это она так провинилась перед ним, нарушив обещание.

– Да ведь, позволь, – сказала царевна, – я срока не пропускала. У нас на небесах прошло всего лишь два с половиной дня.

Теперь студент, довольный собою, стал хвастать и сообщил ей, как он осенью, так сказать, «победил» [450]. Он рассчитывал, что царевна, наверное, будет очень этому рада. Но она, напротив, исполнилась томной грусти.

– К чему эти эфемерные вещи? Им ведь не создать человеку ни блеска, ни срама. Ломают человеку жизнь, и только… Ах, три дня, всего три дня, как мы не видались с тобою, а ты еще на один слой ушел в земные перегородки!

После этого студент уже больше не стал искать карьеры.

Прошло еще несколько месяцев. Она опять выразила желание уехать к родным. Студент принялся горько сетовать и любовно просить.

– Ну, – сказала она, – на этот раз я уйду и обязательно вернусь пораньше, нечего тебе напрягаться ожиданием. Скажу еще, что разлука и свидание с живым человеком земли имеют каждое свою отсчитанную судьбу. Укороти ее – она станет длиннее; дай ей течь, как надо, – будет короче.

Ушла, а через месяц уже вернулась. С этих пор раз в полтора года она уходила и зачастую возвращалась лишь через несколько месяцев. Студент привык к такому порядку вещей, считая эти отлучки делом вполне нормальным, и нисколько не дивился.

IX

Она родила ему еще сына, подняла на руки и сказала:

– Это гиена, это волк!

И велела его сейчас же выкинуть.

Студент не мог этого допустить и остановил ее. Назвали мальчика Кэци [451].

Как только мальчику исполнился год, она заторопилась со свадебным гаданьем. Свахи ходили пятка к пятке, но когда осведомлялись о гороскопе невесты, то все как-то не сходилось.

– Вот видишь, – говорила она мужу, – я все хочу нашему волчонку заготовить конуру поглубже, а не удается. Придется, значит, лет на шесть, на семь его бросить… Судьба, – ничего не поделаешь! А ты вот что: хорошенько запомни, что я тебе скажу! Через четыре года в семье Хоу родится девочка. У нее на левом ребре будет небольшой нарост. Это и будет жена мальчику.

Нужно будет их женить, и нечего там равняться, у кого из вас какой дом, у кого какая земля.

Она велела мужу сейчас же записать это себе в тетрадь.

После этого она отправилась к родным и больше к мужу не возвращалась.

Студент рассказал родным и знакомым о том, что от нее услыхал, и, действительно, нашлись такие Хоу, у которых родилась девочка с наростом на ребре. Хоу был человек низкий и порочный, и с ним вообще никто себя не равнял. Но Ань решительно посватался, и дело было кончено.

Даци семнадцати лет уже получил первую степень. Он был женат на некоей Юнь. Оба супруга отличались послушанием родителю мужа и жили между собою дружно. Отец их очень любил.

А Кэци подрастал. Он не любил заниматься книгой, а все больше украдкой бегал к разным бездельникам играть в азартные игры и дома всегда что-нибудь крал для расплаты с долгами.

Отец, бывало, рассердится, прибьет его, но исправить его так и не мог. Тогда он стал предупреждать его, грозя несчастьем, но также ничего не добился.

Однажды ночью Кэци вышел поворовать и начал уже понемногу сверлить дырку в заборе, как был застигнут хозяином дома, связан и препровожден к начальнику уезда. Узнав, кто он такой, начальник отпустил Кэци, но при своем визитном листке.