Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗

— А мне понравился, — заявила Дайюй, — не знаю, почему он вам не по вкусу.

— Если понравился, забери и мой, — предложил Баоюй.

— У меня много этого чая, — добавила Фэнцзе.

— Хорошо, я пришлю служанку, — сказала Дайюй.

— Не надо, — ответила Фэнцзе. — Хочу завтра кое о чем тебя попросить, а заодно велю отнести чай.

— Вы только послушайте! — вскричала Дайюй. — Стоило мне выпить чашку ее чая, как она уже распоряжается!

Фэнцзе рассмеялась:

— Чай наш пьешь, а замуж за наших родственников не идешь?

Все расхохотались. Дайюй густо покраснела и отвернулась, не сказав ни слова.

— А вы, тетушка, мастерица шутить! — заметила Баочай.

— Хороша шутка! — зло возразила Дайюй. — Просто одна из ее жалких острот, которые всем давно надоели! — Дайюй даже плюнула с досады.

— Разве выйти за кого-нибудь из наших родственников оскорбительно? — с улыбкой спросила Фэнцзе и, кивнув на Баоюя, добавила: — Может быть, и он тебе не пара? Родословная не подходит? Или положение недостаточно высокое? Что, скажи, ниже твоего достоинства?

Дайюй встала и собралась уходить.

— Смотрите-ка, Чернобровка рассердилась! — воскликнула Баочай. — Куда ты? Ведь нет причин обижаться.

Она хотела удержать Дайюй, но в дверях столкнулась с наложницами Чжао и Чжоу, которые пришли навестить Баоюя. Баоюй и девушки поднялись им навстречу, пригласили сесть, только Фэнцзе оставалась на месте, не обращая на женщин ни малейшего внимания.

Едва Баочай собралась завести разговор, как на пороге появилась служанка госпожи Ван и доложила:

— Пожаловала жена господина Ван Цзытэна, и наша госпожа приглашает барышень к себе.

Ли Вань и Фэнцзе поспешили к госпоже Ван. Наложницы тоже ушли.

— Я не выхожу из дома, — крикнул им вслед Баоюй, — но супруге моего дяди Ван Цзытэна передайте, чтобы не утруждала себя и не приходила сюда.

— Сестрица, — обратился он к Дайюй, — останься, я хочу с тобой поговорить!

Фэнцзе повернулась к Дайюй:

— Вернись, с тобой хотят поговорить.

Она тихонько втолкнула Дайюй в комнату, а сама вместе с Ли Вань удалилась.

Баоюй, смеясь, схватил Дайюй за руку и молча смотрел на нее. Дайюй покраснела, попыталась вырваться.

— Ой-ой-ой! — вдруг закричал Баоюй. — Голова болит!

— И поделом! — ответила Дайюй.

Неожиданно Баоюй вскочил и стал высоко подпрыгивать, бормоча всякий вздор.

Перепуганная Дайюй вместе со служанками побежала к матушке Цзя и госпоже Ван, где в это время находилась и жена Ван Цзытэна, и они втроем поспешили к Баоюю. А тот, с ножом в одной руке и палкой в другой, бросался на окружающих, круша и переворачивая все, что попадалось под руку.

При виде такой картины матушка Цзя и госпожа Ван задрожали от страха, стали плакать и причитать: «мальчик», «родной». Переполошился весь дом, в сад прибежали и господа, и слуги. Все были в полной растерянности, не зная, что предпринять.

И вдруг в саду появилась Фэнцзе. Она размахивала сверкающим кинжалом, гонялась за попадавшимися на пути курами и собаками и уже готова была броситься на людей, страшно тараща глаза, но жена Чжоу Жуя поспешила привести в сад несколько женщин посильнее. Они отобрали у Фэнцзе кинжал и отвели ее в дом. Пинъэр и Фэнъэр громко кричали, Цзя Чжэн места себе не находил от волнения.

Пошли толки и пересуды: одни советовали совершить обряд изгнания нечистой силы [239], другие — позвать кудесника, третьи — пригласить из храма Яшмового владыки даоса Чжана, умевшего изгонять злых духов. Шумели долго, устраивали молебствия, произносили заклинания, перепробовали все лекарства, но ничего не помогало.

На закате уехала жена Ван Цзытэна.

На следующий день явился сам Ван Цзытэн справиться о состоянии больных. Приезжали родственники из семьи Ши хоу, братья госпожи Син и многие другие. Кто привозил наговорную воду, кто рекомендовал буддийских и даосских монахов, кто — опытных врачей.

Фэнцзе и Баоюй лишились рассудка и никого не узнавали. Они лежали, разметавшись в жару, и бредили. К ночи им стало хуже. Служанки боялись к ним приближаться. Поэтому пришлось перенести их наверх, в комнату госпожи Ван, и приставить людей для постоянного дежурства у постели.

Матушка Цзя, госпожа Ван, госпожа Син и тетушка Сюэ не отходили от больных и все время плакали. Цзя Шэ и Цзя Чжэн, опасаясь за здоровье матушки Цзя, тоже бодрствовали по ночам и не давали покоя никому из домашних.

Цзя Шэ созвал откуда только можно буддийских и даосских монахов, но Цзя Чжэн, видя, что от них нет никакого толку, сказал:

— На все воля Неба, бороться с судьбой бесполезно. Мы испробовали все способы, но ни один не помог. Придется, видно, смириться!

Но Цзя Шэ никак не мог успокоиться.

Прошло три дня, Фэнцзе и Баоюй лежали неподвижно, почти бездыханные. Пошли разговоры о том, что надежды на выздоровление нет и надо подумать о похоронах. Матушка Цзя, госпожа Ван, Цзя Лянь, Пинъэр и Сижэнь безутешно рыдали. Только наложница Чжао, притворяясь печальной, в душе ликовала.

На четвертое утро Баоюй широко открыл глаза и, глядя на матушку Цзя, сказал:

— Больше я не буду жить в вашем доме, скорее проводите меня отсюда!

Матушке Цзя показалось, будто у нее вырвали сердце. Наложница Чжао, стоявшая рядом, принялась ее уговаривать:

— Не надо так убиваться, почтенная госпожа! Мальчик не выживет, так не лучше ли как следует обрядить его, и пусть он спокойно уйдет из этого мира. По крайней мере, избавится от страданий. А своими слезами и скорбью вы лишь увеличите его мучения в мире ином.

Матушка Цзя в сердцах плюнула ей в лицо и разразилась бранью:

— Подлая баба! Откуда тебе известно, что он не выживет? Может быть, ты только и мечтаешь о его смерти ради собственной корысти? Лучше не думай об этом! Если только он умрет, всю душу из тебя вытряхну! Это вы подстрекаете господина, чтобы заставлял мальчика целыми днями читать и писать! Запугали так, что сын от родного отца прячется, как мышь от кошки! Кто, как не ваша свора, строит козни? Довели мальчика до беспамятства и радуетесь! Нет, это вам так не пройдет!

Она бранилась, а слезы ручьями катились из глаз. Цзя Чжэн тоже разволновался. Крикнув наложнице Чжао, чтобы убиралась, он ласково принялся утешать матушку Цзя. В этот момент на пороге появился слуга и громким голосом доложил:

— Два гроба готовы!

Матушке Цзя будто вонзили нож в сердце, и она испустила горестный вопль.

— Кто распорядился готовить гробы? — крикнула она. — Хватайте этих людей и бейте палками до смерти!

Матушка Цзя так разбушевалась, что готова была перевернуть все вверх дном.

И вдруг среди этой суматохи откуда-то издалека донеслись еле различимые удары в деревянную рыбу [240] и послышался голос:

— Слава избавляющему от возмездия и освобождающему от мирских пут всемогущему Бодхисаттве! Если кого-нибудь постигло несчастье, если нет спокойствия в доме, если кто-то одержим нечистой силой, если кому-то грозит опасность — зовите нас, и мы исцелим его!

Матушка Цзя и госпожа Ван тотчас приказали слугам бежать на улицу и разузнать, кто там. Оказалось, что это буддийский монах с коростой на голове и хромой даос.

Вот как выглядел буддийский монах:

Вот каким был даосский монах: