Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— А вы, второй господин, почему не смотрите такой интересный спектакль?
— Я долго смотрел, потом вышел прогуляться и натолкнулся на вас. А теперь не знаю, что делать!
Минъянь едва заметно улыбнулся:
— Пока вас не хватились, давайте сходим за город ненадолго.
— Нельзя, — возразил Баоюй, — торговцы людьми могут утащить. А здесь, если хватятся, будет скандал. Сходим куда-нибудь неподалеку.
— А куда? — спросил Минъянь. — Все равно это риск.
— Давай съездим к сестре Хуа Сижэнь, поглядим, что она делает, — предложил Баоюй.
— Хорошо, — согласился Минъянь. — А я о ней и забыл. — Затем добавил: — Только, если узнают, что это я вас увел, порки не избежать!
— Я тебя в обиду не дам! — засмеялся Баоюй.
Минъянь привел коня, и через задние ворота они выехали из дворца.
К счастью, Сижэнь жила близко, и, проехав едва половину ли, они очутились у ворот ее дома. Минъянь вошел первым и позвал Хуа Цзыфана — старшего брата Сижэнь.
Мать Сижэнь как раз угощала дочь, племянников и племянниц, когда вдруг снаружи кто-то позвал:
— Брат Хуа Цзыфан!
Хуа Цзыфан вышел и, увидев хозяина и его слугу, переполошился и бросился помогать Баоюю сойти с коня, на ходу крикнув:
— Второй господин Баоюй приехал!
На это сообщение никто не обратил особого внимания, только Сижэнь встревожилась, выбежала и, схватив Баоюя за руку, спросила:
— Ты зачем приехал?
— Скучно стало, — ответил Баоюй, — вот и решил посмотреть,' что ты поделываешь.
Сижэнь успокоилась и сказала:
— Вечно ты со своими глупостями! Нечего было ехать сюда! С вами еще кто-нибудь? — обратилась она к Минъяню.
— Нет! Никто ничего не знает, — ответил тот.
Сижэнь снова встревожилась.
— Ну куда это годится! А если бы вас заметили или старый господин повстречался? Или лошадь вас задавила, их здесь полно! Да мало ли какая могла выйти неприятность — этим не шутят! Чересчур вы храбрые! Это все Минъянь подстрекает! Вот погоди, вернусь, все мамкам расскажу! Они тебе, разбойнику, зададут трепку!
— Господин меня отругал и заставил сюда привезти! — перебил ее Минъянь. — А теперь, выходит, я во всем виноват! Говорил ему, нечего ехать! Ладно, сейчас вернемся домой!
— Ничего, — стал уговаривать их Хуа Цзыфан. — Раз приехали, не о чем толковать. Только в нашей убогой хижине тесно и грязно, как же мы можем принять господина?
Мать Сижэнь тоже вышла встречать Баоюя. А Сижэнь взяла его за руку и повела в дом. Там было еще несколько девочек. Едва он вошел, они потупились и покраснели от смущения.
Баоюю, чтобы он не озяб, предложили сесть на кан; поставили перед ним фрукты, налили чаю.
— Не хлопочите напрасно, — сказала Сижэнь. — Я знаю, что надо делать.
Она принесла подушку, на которой до этого сидела сама, положила на табурет и усадила Баоюя. Подставила ему под ноги свою грелку и дала две ароматные лепешки, которые вытащила из сумочки. Затем зажгла свою грелку для рук и повесила Баоюю на шею. Наконец налила чаю в свою чашку и поднесла ему.
Мать и сын расставили на столе угощение.
Видя, что среди кушаний нет ничего подходящего для Баоюя, Сижэнь с улыбкой сказала:
— Раз ты приехал, отведай хоть что-нибудь!
Она взяла горсточку тыквенных семечек, потерла между ладонями, сдула с них шелуху и на платочке подала семечки Баоюю. Баоюй заметил, что у девушки покраснели глаза, а пудра на лице в нескольких местах смазана.
— Ты почему плакала? — тихонько спросил он.
— Я не плакала. Соринка попала в глаз, — солгала Сижэнь.
Баоюй был в халате с узкими рукавами, из темно-красного шелка, вытканного четырехпалыми драконами, подбитом лисьим мехом; поверх халата — темно-зеленая курма на соболином меху, отороченная бахромой. Сижэнь улыбнулась:
— Неужели никто не заметил, как ты переодевался, и не спросил, куда ты собрался?
— А я переодевался, чтобы идти на спектакль, господин Цзя Чжэнь меня пригласил, — ответил Баоюй.
— Посиди немного, — сказала Сижэнь, — и возвращайся обратно — ведь в такие места, как это, тебе не разрешают ездить.
— И ты со мной поезжай, — предложил Баоюй, — я оставил для тебя дома кое-что вкусное.
— Тише! — промолвила Сижэнь. — Я не хочу, чтобы они слышали!
Она сняла с шеи Баоюя яшму и сказала сестрам:
— Вот, поглядите! Вы часто толкуете об этой редкостной вещице, сокрушаетесь, что ни разу ее не видели. Полюбуйтесь же на нее! Ничего красивее вы никогда не увидите!
Она показала им яшму и снова надела ее Баоюю на шею. Затем попросила брата нанять крытую коляску почище и поприличнее и проводить Баоюя домой.
— Пусть едет верхом, — отозвался Хуа Цзыфан, — я буду рядом. Ничего не случится.
— Лучше нанять коляску, на случай, если кто-нибудь встретится по пути, — возразила Сижэнь.
Хуа Цзыфан послушался совета сестры, и все вышли проводить Баоюя к коляске.
Сижэнь дала Минъяню фруктов, денег на хлопушки и наказала:
— Смотри, никому ни слова, а то на себя же накличешь беду!
В дом Сижэнь возвратилась, лишь когда Баоюй опустил занавески и коляска отъехала.
За коляской шли Минъянь и Хуа Цзыфан, ведя на поводу лошадь Баоюя.
Когда доехали до улицы, где находился дворец Нинго, Минъянь приказал остановить коляску и обратился к Хуа Цзыфану:
— Мы со вторым господином сначала пройдем незаметно в восточный дворец, там побудем немного, а потом уже отправимся в западный, чтобы не вызывать подозрений.
Хуа Цзыфан помог Баоюю выйти из коляски, после чего отвел на место его коня.
— Извини, что доставил тебе столько хлопот, — сказал ему Баоюй на прощанье и исчез за воротами дворца Нинго. Но об этом мы рассказывать не будем.
Служанки между тем после ухода Баоюя стали вовсю развлекаться. Одни играли в облавные шашки, другие — в кости, грызли тыквенные семечки и засыпали весь пол шелухой.
Неожиданно вошла мамка Ли справиться о здоровье Баоюя, но, увидев, что его нет, а служанки увлечены играми, сказала:
— Я здесь редко бываю, потому вы совсем распустились, другие мамки боятся вам слово сказать. Это все Баоюй, он как фонарь на длинном шесте, на других светит, а сам в темноте; думает, все плохие, один он хороший. Смотрите, что вы натворили у него в комнате, все перевернули вверх дном!
Служанки знали, что Баоюй их не станет ругать, а мамка Ли им теперь не указ, поэтому не обращали на нее внимания.
— Как сегодня спал Баоюй? Как ел? — стала выспрашивать мамка.
Но служанки в ответ несли всякий вздор и ворчали:
— Вот назойливая старуха!
— Я вижу в той чашке сладкое молоко, почему вы мне его не дали? — не унималась мамка Ли и, не получив ответа, сама взяла чашку.
— Эй, эй, не трогай! — крикнула одна из служанок. — Это молоко для Сижэнь, узнает Баоюй, что его выпили, — рассердится. А хочешь — скажи ему, что это ты сделала! Мы за тебя не в ответе!
Мамка Ли оробела было, а потом рассердилась:
— Не верю, что Баоюй такой мелочный! Подумаешь — молоко! Я и получше что-нибудь заслужила! Да и кто такая Сижэнь! Баоюй не помнит разве, кто его выкормил своим молоком? Так неужто пожалеет для меня чашку коровьего молока? Вот возьму и выпью нарочно, посмотрим, что он сделает! Вы носитесь с этой дрянной девчонкой Сижэнь, а ведь это я ее воспитала! Скажите на милость, какая персона!
И мамка Ли в сердцах выпила молоко. Тут другая служанка сказала с улыбкой:
— Не удивительно, что вы рассердились! У этих девчонок никакого уважения к старшим! Разве может Баоюй рассердиться из-за чашки молока? Да он вам еще пришлет угощений!
— Знаю я тебя, лису! — обрушилась на нее мамка Ли. — Думаешь, я не помню, как из-за чашки чая выгнали Цяньсюэ! Сама провинюсь, сама и отвечу!
И, возмущенная, она вышла.
Вскоре возвратился Баоюй и приказал пойти встретить Сижэнь. Вдруг он заметил, что Цинвэнь лежит на кровати.
— Заболела? — спросил Баоюй. — Или проигралась?
— Она выиграла сначала, но потом пришла мамка Ли, стала ругаться, и она проиграла, — принялась объяснять Цювэнь. — Вот и легла спать со злости.
