Стихотворения. Проза - Басё Мацуо (бесплатные версии книг TXT) 📗
Для этих строк я впервые открыл свою дорожную тушечницу, а ведь еще не было сделано и шага по лежащему передо мною пути. Люди стояли на берегу и смотрели мне вслед, пока лодка моя не исчезла вдали.
В нынешнем году, то есть во втором году Гэнроку, вдруг придумал я отправиться паломником по дальним дорогам Муцу и Дэва, и хотя беспрестанно сокрушался о том, что волосы мои побелеют под небом чужбины, все-таки решился, влекомый легкомысленной надеждой увидеть пределы, которые доселе видывать не приходилось, хотя молва о них давно уже долетала до моего слуха, а там, ежели повезет, целым и невредимым вернуться домой; решившись же, пустился в путь и вот добрел до постоялого двора, расположенного в местечке под названием Сока. Более всего страдал я от ноши, обременявшей мои костлявые плечи. Выходя, я не собирался брать с собой никаких вещей, однако же разве мог я обойтись без бумажного платья для защиты от ночных холодов, легкого халата, плаща и зонтика на случай дождя, тушечницы и кисти? К этому добавились еще и прощальные дары, от которых нельзя было отказаться… Конечно же, все эти вещи доставят мне немало мучений в пути, но пришлось смириться.
Поклонились святилищу Ясима в местечке Муро — Пещера. Вот что рассказал мой спутник, Сора 137: «Здешнее божество именуется Девой Цветения Цветов на деревьях — Ко-но-ханано-сакуя-бимэ, и едино оно с божеством горы Фудзи. Когда Дева Цветов, выполняя данный ею обет, 138 была заточена в пещеру, выхода не имеющую, и предана огню, из чрева ее появился бог Хоходэми-но микото, после чего место это и стали называть Муро — Пещера. По этой же причине появилось множество песен, воспевающих дым над святилищем Ясима в Муро. Рассказывают также, что в здешних местах запрещено есть рыбу под названием коносиро 139».
На тридцатый день остановились на ночлег у подножия горы Никко. Хозяин сказал: «Меня называют будда Годзаэмон. Люди прозвали меня так потому, что прямодушие полагаю я незыблемой основой всего своего существования. Надеюсь, что ничто не помешает вам на эту ночь устроить свое ложе из трав в моем доме и насладиться покоем». Присмотрелся я к хозяину повнимательнее, любопытствуя, что еще за будда, явившись в наш полный скверны мир, на нашу покрытую пылью землю, хочет помочь каким-то нищим монахам-паломникам, и оказалось, что он невежествен и темен, только и есть у него, что прямодушие. Воистину, он принадлежит к тем, близким к человеколюбию людям, которые тверды, настойчивы и скупы на слова, 140 более же всего достойна уважения его душевная чистота, коей в полной мере он наделен от рождения.
На первый день месяца Зайца поднимаемся на священную гору. 141 Когда-то в древности эту гору называли Футара — гора Двойного Запустения, но когда великий учитель Кукай основал здесь монастырь, 142 он изволил изменить ее название на Никко — гора Солнечного света. Верно, прозрел он грядущее, удаленное от него на тысячу лет: ныне свет, от этой горы исходящий, озаряет просторы небес, благодать достигает самых отдаленных уголков земли, и все четыре сословия пребывают в мире и покое. Но вот, кое-какие обстоятельства вынуждают меня отложить кисть.
Вершина горы Курогами — Черные пряди — затянута дымкой, на ней еще белеет снег.
Сора
Сора принадлежит к роду Мукаи, раньше его называли Согоро. Поселившись в тени моей банановой пальмы, он, не жалея сил, собирал для меня хворост и черпал воду. Теперь же, радуясь возможности полюбоваться вместе со мною видами Мацусима и Кисаката и, одновременно, желая по мере сил облегчить мне дорожные тяготы, он на рассвете того дня, когда решено было двинуться в путь, обрил себе главу, облачился в черное платье монаха и взял себе новое имя — Сого, что значит — Проникший в основы. Потому-то он и сочинил стихотворение о горе Черные пряди. Особенная крепость ощущается в словах «платье сменил».
Если подняться в горы чуть больше, чем на двадцать тё, то увидишь водопад. Поток воды, возникнув на миг на вершине грота, с высоты сто сяку стремительно низвергается на изумрудное ложе из громоздящихся камней и скал. Поскольку водопадом принято любоваться, укрывшись в находящейся позади пещере, то и называют его Урами-но таки — Водопад, На Который Глядят Сзади.
В Насу, в местечке, которое зовется Куробанэ, живет один мой знакомец, и, предпочтя самый короткий путь, мы двинулись прямо через поля и луга. Пока шли по направлению к видневшейся вдалеке деревне, пошел дождь и смерклось. Остановились на ночь в крестьянском доме, а утром снова побрели по полям. По пути нам попались пасущиеся на лугу лошади. Заметив неподалеку косившего траву человека, я стал умолять его одолжить нам лошадь, и он, даром что грубый мужик, оказался не лишенным чуткости. «Не знаю, как и быть, — сказал он, — но боюсь, что не знакомым со здешними местами путникам недолго и заблудиться в этих бесконечных лугах. Возьмите же лошадь, а когда доедете до цели, отправьте ее назад», — с этими словами он дал нам лошадь. Двое ребятишек побежали за ней по пятам. Девочку звали Касанэ. Это непривычное слуху имя звучало так нежно, что Сора сказал:
Наконец мы добрались до человеческого жилья и, привязав мешочек с монетами к седлу, отправили лошадь обратно.
В Куробанэ мы навестили человека из монастыря Дзебодзи, управляющего при местном властителе. Велика была радость хозяина при виде неожиданных гостей, в нескончаемых беседах потекли дни и ночи, брат хозяина, имя которому Тосуй, тоже навещал нас, не пропуская ни единого утра, ни единого вечера, иногда он зазывал нас к себе, иногда нас приглашали другие его родственники, — так день проходил за днем. Однажды отправились мы побродить по окрестностям, посмотрели на то место, где когда-то гоняли собак, 145 потом, раздвигая мелкий тростник Насу, прошли к древнему погребению Тамамо-но маэ. 146 Оттуда двинулись к святилищу бога Хатимана. 147 Мне рассказали, что именно к этому божеству обращался Еити, когда, готовясь пустить стрелу в веер, воззвал: «Особо уповаю на тебя, о бог-защитник родного края, покровитель рода моего, истинно всемогущий бог Хатиман», 148 и благоговением исполнилась душа. Когда стемнело, мы вернулись в дом Тосуя.
136
«Расстаемся с весной…» — возможно, это трехстишие навеяно образами из стихотворения китайского поэта Тао Юаньмина (365–427) «Возвратился к садам и полям»: «Даже птица в неволе затоскует по старому лесу, // Даже рыба в запруде не забудет родного ручья» (пер. Л. 3. Эйдлина, цит. по: Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. (Сер. БВЛ). М.: Худ. лит., 1977. С. 215).
137
Сора (Иванами Сеэмон, называл себя также Каваи Согоро, 1649–1710) — поэт, друг и ученик Басё. В молодости служил дому Мацудайра, потом бросил службу и приехал в Эдо, где стал изучать поэзию вака, одновременно сблизился с Басё, тем более, что жил неподалеку от Банановой хижины в Фукагава.
138
…выполняя данный ею обет… — в своде японских мифов «Кодзики» есть легенда о том, как Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ, став супругой бога Ниниги, после первой же ночи понесла, за что навлекла на себя подозрения божественного супруга. Тогда она дала обет, что если родится дитя небесных богов, то роды пройдут благополучно, в противном же случае этого не произойдет, после чего скрылась в покоях без дверей, глиной их изнутри замазала, а когда пришло время родить, подожгла покои и в огне родила трех богов — Ходэри-но микото, Хосусэри-но микото и Хоори-но микото.
139
…запрещено есть рыбу под названием коносиро — Коносиро — небольшая морская рыба. Когда ее жарят, возникает запах горелого человеческого мяса, что вызывает ассоциацию с историей о Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ, поэтому в этом районе есть эту рыбу запрещено.
140
Воистину, он принадлежит к тем, близким к человеколюбию… — цитата из одного из основных конфуцианских трактатов «Лунь юй» («Беседы и высказывания», V–VI вв. до н. э., гл. «Цзы Лу»: «Учитель сказал: «Если человек тверд, настойчив, прост, скуп на слова, он близок к человеколюбию». (См. рус. пер.: Древнекитайская философия: Собрание текстов в 2 т. М.: Мысль, 1972. Т. 1. С. 164.)
141
…поднимаемся на священную гору — т. е. в монастырь Тосегу, расположенный на горе Никкодзан.
142
…когда великий учитель Кукай основал здесь монастырь… — Кукай (или Кобо-дайси, 774–835), ученый и поэт, основатель буддийской секты Синогон. На самом деле храм был основан преподобным Седо в годы Энряку (782–806).
143
«Обривши главу…» — в стихотворении Сора обыгрывается название горы и тема пострига. «Смена одежд», означая облачение в монашеское платье, одновременно ассоциируется с праздником «смены одежд» (см. примеч. 104).
144
«…так начинаю…» — имеется в виду летний пост «гэ», во время которого, начиная с 16 дня четвертого месяца, в течение 90 дней монахи, затворившись в своих кельях, постятся, переписывают и читают сутры. Скорчившись в пещерке за водопадом, Басё ощутил себя приступившим к такому летнему посту.
145
…место, где когда-то гоняли… — имеется в виду место, где наездники учились ловить лисиц-оборотней (см. примеч. 141). Выпуская собаку, которая должна была изображать лису-оборотня, они гнали ее и стреляли в нее из лука.
146
…к древнему погребению Тамамо-но маэ — существует легенда о том, как золотошерстая девятихвостая лиса-оборотень, превратившись в красавицу по имени Тамамо-но маэ, пленила императора Коноэ (1139–1155, на престоле был с 1141 по 1145 г.), но разоблаченная и преследуемая Абэ Ясунари, вынуждена была спасаться бегством и в конце концов была убита в Насу, после чего ее дух превратился в камень. В месте Куробанэ, неподалеку от святилища Синохара, есть древнее погребение, которое называется Лисий курган.
147
Хатиман — бог войны и справедливости, одно из самых почитаемых божеств синтоистского культа.
148
…именно к этому божеству… — Басё имеет в виду эпизод из «Повести о доме Тайра» (см.: Повесть о Тайра / Пер. И.Л. Львовой. М.: Худ. лит., 1982. С. 511). Когда меткий стрелок Мунэтака Еити стрелял в веер с золотым кругом солнца, который держала в руке красавица, сидящая в лодке Тайра, он молился всем местным богам и в первую очередь богу Хатиману.
