Ожерелье голубки - Хазм Ибн (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Глава о тех, кто полюбил кaкоe-нибудь качество и не любит после того других, с ним не сходных
Знай — да возвеличит тебя Аллах! — что любви присуща действительная власть над душами и решающая сила; повелению ее не перечат, запрета ее не ослушаешься и власти ее не преступить; покорность ей неотвратима, и проникновение ее неотразимо. Она расплетает плотно свитое, ослабляет крепкое, размягчает застывшее, колеблет устойчивое, поселяется в оболочке сердца и разрешает запретное. Я видывал многих людей, которых нельзя заподозрить в отсутствии проницательности, и нет опасений, что пало их знание, расстроилось умение выбирать и ослабла их сметливость, но они описывали возлюбленных, имевших некоторые качества, не одобряемые людьми и недопустимые при красоте, и качества эти становились для тех, кто любил их, привычными и делались мишенью их страстей и предметом их одобрения. А после эти люди уходили, — либо забыв, либо вследствие разлуки или разрыва, или из-за какого-нибудь явления в любви, — но не покидало их одобрение этих качеств и не оставляло их предпочтение подобных свойств другим, более достойным, среди творений, и не питали они склонности к иному, — напротив, эти качества, одобряемые людьми, становились для них неприятными и казались им низкими, пока не покидали они здешнего мира, и кончалась их жизнь в тоске по тем, кого они потеряли, и в любви к той, с кем были они вместе. И не говорю я, что это было с их стороны притворным, — наоборот, это случается по истинному природному свойству и выбору, в котором нет ничего привходящего. Они не видят ничего другого и не заботятся в глубине своих помышлений ни о чем ином.
Я хорошо знаю людей, у чьих возлюбленных была несколько короткая шея, и после этого им не нравились женщины с длинными шеями. Знаю я и человека, который впервые испытал привязанность к девушке, немного малорослой, — он не любил ни одной длинной после этого. Я знаю также человека, полюбившего девушку, рот которой был слегка широк, — ему были противны нее маленькие рты, и он порицал их и испытывал к ним истинное отвращение.
И я описываю не тех, у кого недостаточна доля знания и образования, но говорю о людях, изобильнейше наделенных способностью познавать и наиболее достойных именоваться понятливыми и знающими. А про себя я расскажу тебе, что я полюбил в юности одну свою невольницу — рыжеволосую, и мне не нравилась после этого ни одна женщина с черными волосами, хотя бы были они на солнце или на изображении самой красоты. Я ощущаю это с тех пор в основе своей природы, и душа моя не соглашается на другое и совершенно не любит иных.
То же самое явление произошло с моим отцом — да будет доволен им Аллах! — И так продолжалось до тех пор, пока не пришел к нему его срок.
Что же касается многих халифов из сыновей Мервана [40] — да помилует их Аллах! — и в особенности потомков ан-Насира среди них, то они все созданы с предпочтением рыжего цвета, и ни один из них не расходится в этом с прочими. Мы их видели и видели тех, кто их видел, со времени правления ан-Насира и до сей поры, и все они русые, по сходству с их матерями, так что это стало природным качеством у них всех, кроме Сулеймана аз-Зафира — да помилует его Аллах! — я видел, что у него черные волосы и борода. Что же касается ан-Насира и аль-Хакама аль-Мустансира — да будет доволен ими Аллах! — то рассказывал мне везир, отец мой — да помилует его Аллах! — и другие, что оба они были русые, сероглазые, так же как и Хишам аль-Муайяд и Мухаммад аль-Махди и Абд ар-Рахман аль-Муртада — да помилует их Аллах! — я видел их неоднократно и входил к ним, и видел, что они русые, сероглазые, так же как их дети, и братья, и все их близкие. И не знаю я — по предпочтению ли это, вложенному в них всех природой, или так происходит по обычаю, который был у их предков на этот счет, и они его продолжают. Рыжий цвет ясно виден в волосах Абд аль-Малика ибн Мервана, внука Абд ар-Рахмана, правнука Мервана, сына повелителя правоверных ан-Насира (это тот, которого называют «отпущенным») [41] . Он был лучший поэт из обитателей Андалусии во времена потомков Мервана и чаще всего воспевал рыжеволосых. Я его видел и сиживал с ним.
Но дивиться следует не тому, что полюбит безобразную, а потом эта любовь не будет сопровождать его в отношении других — так бывало, — и не тому, кому свойственно, с тех пор как он существует, предпочитать наиболее низкое, но тому, кто взирал взором истины, и потом одолела его случайная любовь, после того как он долго пребывал в согласии с общим мнением, и изменила она то, что душа его знала прежде, и сделалась эта перемена его природным свойством, а первоначальное свойство исчезло. И он знает преимущество того, чего придерживался он раньше, но, обратившись к своей душе, находит он, что она отвергает все, кроме самого низкого. Дивись же этому могучему одолению и великой власти!
И такой человек — действительно самый правдивый в любви, а не тот, кто украшается свойствами людей, к которым не принадлежит, и приписывает себе склонность, с ним несогласную. Он говорит, что выбирает, кого любить, но если бы отвлекла любовь его зоркость, и похитила его мысль, и унесла его проницательность, -» поистине, стала бы она преградой между ним, и выбором, и желанием. Я говорю об этом в стихотворении, где есть такие стихи:
И еще я говорю:
