Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Как хорошо, что не забыли про чай! — с улыбкой сказала матушка Цзя. — Мне здесь очень нравится, такая чистота!
— Это сестра Баочай помогла мне все приготовить! — тоже улыбаясь, ответила Сянъюнь.
— Я всегда говорила, что Сянъюнь очень внимательна, — заметила матушка Цзя, — всегда все предусмотрит.
На столбах перед входом висели вертикальные парные надписи, и матушка Цзя приказала Сянъюнь их прочесть.
Сянъюнь прочитала:
Матушка Цзя поглядела на горизонтальную доску с надписью над входом и, обернувшись к тетушке Сюэ, промолвила:
— Когда мне было столько лет, сколько сейчас нашим девочкам, у нас в речке, неподалеку от дома, тоже стоял такой павильон, назывался он, кажется, башней Утренней зари у изголовья. Я очень любила играть там с подругами. Однажды я оступилась, упала с мостика и чуть не утонула. К счастью, меня успели спасти, я тогда поранила голову о деревянный гвоздь. До сих пор на виске шрам с палец величиной, только его под волосами не видно. Дома боялись, что я заболею, искупавшись в холодной воде, но все обошлось.
— Подумать только, — заметила Фэнцзе, — не выживи вы тогда, кто бы сейчас наслаждался всем этим великолепием? Видно, с самого детства судьба вам предначертала великое счастье и долголетие. И их залогом является ваш шрам. Все делается по воле духов! Ведь и у Шоусина [273] на голове был глубокий шрам, но выпавшее на его долю великое счастье и долголетие хлынули через край и превратились в шишку!
Все так и покатились со смеху, в том числе и матушка Цзя.
— Эта обезьянка не знает приличий! — со смехом сказала она. — Даже надо мной насмехается! Ох, оторву я твой болтливый язык!
— Скоро будем есть крабов! — сказала Фэнцзе. — Чтобы поднять у бабушки настроение, я постаралась ее насмешить. Так что теперь она наверняка съест двойную порцию!
— В таком случае я не отпущу тебя домой! — улыбнулась матушка Цзя. — По крайней мере посмеюсь вдоволь!
— Это вы ее избаловали своей любовью, — заметила госпожа Ван. — Если так и дальше пойдет, на нее вообще не будет управы!
— А я и люблю ее за то, что она такая, — возразила матушка Цзя. — Фэнцзе уже не ребенок, знает, что хорошо, что плохо. Ведь нам, женщинам, только и можно болтать да смеяться, когда мы одни. Приличий она не нарушает, зачем же держать ее в строгости?
Когда вошли в беседку, служанки подали чай, а Фэнцзе расставила кубки и разложила палочки для еды. За столик, стоявший на возвышении, сели матушка Цзя, тетушка Сюэ, Баочай, Дайюй и Баоюй. За столик с восточной стороны — Сянъюнь, госпожа Ван, Инчунь, Таньчунь и Сичунь, а за столиком с западной стороны, у дверей, пустовало два места — для Ли Вань и Фэнцзе, которые не осмеливались сесть при старших и стояли в ожидании у столиков матушки Цзя и госпожи Ван.
— Принесите пока с десяток крабов, и хватит, — распорядилась Фэнцзе, — остальные пусть варятся на пару. Когда понадобятся, мы скажем.
Она потребовала воды, вымыла руки и, продолжая стоять, начала чистить самого большого краба для тетушки Сюэ.
— Я очищу сама, так вкуснее, — сказала тетушка Сюэ, — не беспокойся!
Тогда Фэнцзе подала краба матушке Цзя, а затем Баоюю.
— Подогрейте вино, — приказала она служанкам и распорядилась приготовить для мытья рук воду с порошком из зеленого горошка, для аромата добавить туда листья хризантемы и корицы.
Сянъюнь съела одного краба и поднялась с места, чтобы угостить остальных. Она вышла из павильона, позвала служанок, приказала им наполнить два блюда крабами и отнести наложницам Чжао и Чжоу. Когда она вернулась, Фэнцзе сказала:
— Ты ешь, а о гостях я сама позабочусь! Успею поесть, когда все разойдутся.
Но Сянъюнь не согласилась, приказала поставить в боковой галерее два столика и пригласила Юаньян, Хупо, Цайся, Цайюнь и Пинъэр.
— Вторая госпожа, — обратилась Юаньян к Фэнцзе, — если вы позаботитесь о старой госпоже, я пойду поем.
— Иди, иди, не беспокойся! — ответила та.
Сянъюнь вернулась на свое место, а Фэнцзе и Ли Вань продолжали прислуживать.
Немного погодя Фэнцзе пошла в галерею, при ее появлении Юаньян, с аппетитом уплетавшая крабов, встала.
— Зачем вы пришли, вторая госпожа? — спросила она. — Дали бы нам хоть немного побыть одним!
— Ты совсем распустилась за последнее время, Юаньян! — улыбнулась Фэнцзе. — Я вместо тебя прислуживаю за столом, а ты не только не благодаришь меня, а еще обижаешься! И даже не торопишься налить мне кубок вина!
Юаньян со смехом вскочила, налила вино и поднесла к самым губам Фэнцзе. Та, не отрываясь, выпила. Хупо и Цайся наполнили второй кубок, Фэнцзе и его осушила. Тогда Пинъэр быстро очистила краба и подала Фэнцзе кусочек.
— Полейте уксусом и положите побольше имбиря, — сказала Фэнцзе.
Покончив с крабом, она поднялась.
— Вы ешьте, а я пойду.
— Какая вы все же бессовестная! — вскричала Юаньян. — Всех наших крабов съели!
— Попридержи язык! — засмеялась Фэнцзе. — Ты, наверное, не знаешь, что приглянулась второму господину Цзя Ляню и он хочет просить у старой госпожи разрешения взять тебя в наложницы?
— Ай! Это вы все сами придумали! — воскликнула Юаньян, прищелкнув языком, и покраснела от смущения. — Ох, и вытру я свои грязные руки о ваше лицо!
Она встала и потянулась руками к Фэнцзе.
— Дорогая сестра! — притворившись испуганной, взмолилась Фэнцзе. — Извини меня!
— Если бы даже Юаньян захотела перейти жить ко второму господину Цзя Ляню, сестра Инъэр ей никогда не простила бы этого! — рассмеялась Хупо. — Вы только поглядите, она не съела и двух крабов, а уже успела выпить два блюдца уксуса! [274]
Пинъэр, чистившая жирного краба, вскочила и хотела мазнуть им Хупо по лицу.
— Сейчас я тебе покажу, болтушка! — в шутку напустилась она на девушку.
Хупо, смеясь, увернулась, и Пинъэр угодила крабом прямо в щеку Фэнцзе.
— Ай-я! — вскрикнула Фэнцзе от неожиданности.
Все громко расхохотались.
— Ах ты дохлятина! — рассердилась Фэнцзе, но тут же, не выдержав, рассмеялась. — Так объелась, что ничего не видишь! Меня вздумала мазать?
Пинъэр поспешно вытерла Фэнцзе щеку и побежала за водой.
— Амитаба! — воскликнула Юаньян. — Это вам в наказание за то, что вздумали шутить надо мной!
— Что там у вас случилось? — раздался голос матушки Цзя, которая услышала шум и смех на террасе. — Расскажите, мы тоже посмеемся!
— Вторая госпожа хотела у нас стащить краба, а Пинъэр рассердилась и измазала ей лицо, — ответила Юаньян, — вот они и подрались.
Матушка Цзя и госпожа Ван рассмеялись.
— Вы бы хоть пожалели ее, — сказала матушка Цзя, — неужели не видите, до чего она тощая да хилая? Дали бы и ей немного попробовать.
— Хватит с нее и клешней, — со смехом ответили Юаньян и остальные служанки.
Между тем Фэнцзе успела умыться, вернулась в павильон и опять стала прислуживать матушке Цзя.
Болезненная Дайюй съела лишь две клешни. Матушка Цзя тоже была осторожна. Вскоре все вымыли руки и отправились любоваться цветами, рыбками в пруду, гулять и развлекаться.
— Ветер поднялся, — сказала госпожа Ван матушке Цзя, — вам лучше вернуться домой. А завтра, если будет желание, можно снова сюда прийти.
— Я об этом подумала, — согласилась матушка Цзя, — только не хотела своим уходом портить всем настроение. Но раз и ты так считаешь, давай уйдем.
Она обернулась к Сянъюнь и сказала:
— Смотри, чтобы брат Баоюй не съел лишнего!
— Непременно! — кивнув головой, пообещала Сянъюнь.
— И вы не очень-то увлекайтесь, — обратилась матушка Цзя к Баочай и Сянъюнь. — Крабы хоть и вкусны, но пользы от них никакой. Только живот может разболеться, если не знать меры.
273
Шоусин — божество долголетия, изображавшееся в виде старика с шишкой на голове.
274
Два блюдца уксуса. — Намек на то, что Пинъэр ревнива, так как уксус у китайцев являлся символом ревности.