Трагедии - Еврипид (книга жизни txt, fb2) 📗
Тиресий
О несчастный! Ты сам не знаешь, что ты делаешь: твое прежнее безрассудство уступило бешенству. Пойдем, Кадм; помолимся богу и за него, как он ни свиреп, и за народ, чтобы он пощадил обоих. [360] Иди со мной с плющовым посохом в руке; (с улыбкой) постараемся поддерживать друг друга: ведь и в самом деле, некрасиво, когда два старика падают. (Быстро спохватываясь ввиду озадаченности Кадма.) Но все равно: нужно служить Зевсову сыну Дионису. А Пенфей... боюсь, как бы он не внес печаль в твой дом, Кадм. Я говорю не как вещатель, а на основании его дел: его безумие не знает границ.
Уходят направо, взаимно поддерживая друг друга, сопровождаемые благословениями хора. Пенфей глядит им вслед и затем, презрительно пожимая плечами, удаляется в свой дворец.
ПЕРВЫЙ СТАСИМ
Строфа 1.
Госия, могучая среди богов, Госия, носящаяся на золотых крыльях [370] над землей, слышишь ты эти слова Пенфея? слышишь ты его нечестивое глумление над Бромием? Да, над ним, над сыном Семелы, великим богом-покровителем увенчанных гостей на веселом пиру; над ним, который дал нам такие дары: водить шумные хороводы, веселиться при звуках флейты, отгонять заботы, когда на праздничном пиру поднесут [380] усладу вина, когда за трапезой украшенных плющом мужей кубок навеет сон на них.
Антистрофа 1.
Необузданным речам, попирающему закон и веру неразумию конец — несчастье. Напротив, жизнь кроткая и разумная — она и сама не [390] обуревается сомнениями и сохраняет от несчастий наш дом: как далеко они ни живут в эфире, а все же боги видят дела людей. Не в том, стало быть, мудрость, чтобы мудрствовать и возвышаться в своей гордыне над долею смертного. Коротка наша жизнь; кто тем не менее ставит себе слишком высокую цель, тот лишает себя даже минутных радостей жизни; безумным, полагаю я, и нездравомыслящим людям свойствен [400] такой нрав.
Строфа 2.
Уйти бы нам на Кипр на остров Афродиты, где обитают чарующие душу смертных Эроты! Или в бездождный Пафос, оплодотворяемый струями варварской реки о ста устьях! Но где та, что краше всех, где Пиерия, родина муз, где святые склоны Олимпа? Туда веди нас, о Бромий, [410] Бромий, наш вождь, наш благословенный бог! Там Хариты, там нега, там вакханкам дозволено резвиться.
Антистрофа 2.
Да, наш бог, сын Зевса, любит веселье, но он любит и благодатную Ирену, кормилицу молодежи; оттого-то даровал он людям [420] усладу вина, равно доступную и богачу и бедняку, ни в ком не возбуждающую зависти. Оттого-то ему и противны те, кто не о том заботится, чтобы и в светлые дни, и в сладкие ночи проводить в блаженстве свою жизнь. Вот где мудрость: умом и сердцем сторониться от безмерно умных людей. Веру и обряды простого народа — их принимаем [430] и мы.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Входит с правой стороны начальник стражи; за ним двое стражников ведут пленного Диониса, один — за левую руку, другой — за правый локоть; в правой руке у Диониса тирс. Они подходят к тому месту колоннады, где на ступеньках стоит высокое каменное кресло; тогда третий стражник отправляется во дворец, откуда через некоторое время выходит в своем царском облачении Пенфей.
Начальник стражи
Мы явились сюда, Пенфей, имея в руках (показывая Диониса) эту добычу, за которой ты нас послал; не напрасен был наш путь. Но зверь наш оказался ручным; он не стал спасаться бегством, а без принуждения протянул к нам свои руки — не бледнея при этом, нет, вполне сохраняя румянец своих щек, — и с усмешкой предложил нам связать и увести его; он так и остался на своем месте, облегчая этим мою задачу. Мне стало жаль его, и я сказал: «Извини, чужестранец, [440] не по своей воле увожу я тебя, а по приказанию Пенфея, который отправил меня». (Здесь начальник стражи делает маленькую паузу; по его движениям видно, что он имеет сообщить неприятную новость и не знает, как ему это сделать. Пенфей, весь занятый Дионисом, не слушает продолжения его речи.)
Зато вакханки, твои узницы, которых ты схватил, заковал в цепи и заключил в городскую темницу — тех там уже нет: свободные, они весело бегут к святым полянам, призывая бога Бромия. Сами собою оковы спали с их ног, и затворы перестали сдерживать двери — без вмешательства смертной руки. Да, многими чудесами ознаменовался приход в Фивы этого мужа (замечая, что Пенфей его не слушает); а впрочем, — остальное твоя забота. [450]
Пенфей
(при первых же словах начальника спустился к Дионису и жадным взором впился в него; тот все время стоял в спокойной позе, глядя на Пенфея с неподдельным участием. Наконец последний дает страже знак удалиться.) Оставьте его руки; попавшись в мои сети, он от меня не уйдет, как он ни проворен. (Стража с начальником отступает, оставаясь, однако, вблизи; Пенфей еще ближе подходит к Дионису, опять его глаза светятся зловещим блеском, как в начале первого действия, и его голос дрожит.)
А впрочем, чужестранец, ты недурен собой... по крайней мере, на вкус женщин; но ведь ради их ты и явился в Фивы. Не палестра вырастила эти твои длинные кудри, которые вдоль самой щеки свешиваются тебе на плечи, полные неги: да и белый цвет твоей кожи искусственного происхождения: не под лучами солнца приобрел ты его, а в тени, заманивая добычу Афродиты своей красой...
(Внезапно отворачивается, как бы желая избавиться от надоедливой мысли; затем медленно поднимается на ступеньки, опускается в кресло и делает Дионису знак подойти ближе. Тот повинуется.)
Итак, первым делом скажи мне, откуда ты родом. [460]
Дионис
Родом хвастать не могу, но на вопрос твой отвечу без труда; про цветистый Тмол ты, верно, слыхал?
Пенфей
Да, слыхал; это тот, что окружает Сарды?
Дионис
Оттуда я родом; Лидия — моя отчизна.
Пенфей
Зачем ты вводишь в Элладу эти таинства?
Дионис
Меня послал Дионис, сын Зевса.
Пенфей
(вспыхивая)
Там есть такой Зевс, который рождает новых богов?
Дионис
Нет, это тот, который здесь сочетался браком с Семелой.
Пенфей
Во сне ли или наяву дал он тебе свои приказания?
Дионис
Он видел, видел и я; так-то он приобщил меня к своим таинствам. [470]
Пенфей
(с притворным равнодушием)
А таинства эти — в чем состоят они?
Дионис
О них нельзя знать непосвященным.
Пенфей
Но какая польза от них тем, которые справляют их?
Дионис
Тебе нельзя слушать об этом без греха, но знать о них стоит.
Пенфей (стараясь скрыть свою досаду)
Ты ловко сумел пустить мне пыль в глаза, чтобы возбудить мое любопытство.
Дионис
Таинствам бога ненавистны поклонники нечестья.
Пенфей (смущенный ответом Диониса, после минутной паузы)
