Метаморфозы - Назон Публий Овидий (лучшие книги онлайн txt) 📗
Эту проклятую плоть уничтожьте свирепым укусом,
Львы, которые здесь, под скалою, в укрытье живете!
115 Но ведь один только трус быть хочет убитым!" И Фисбы
Взяв покрывало, его под тень шелковицы уносит.
Там на знакомую ткань поцелуи рассыпав и слезы, —
«Ныне прими, — он сказал, — и моей ты крови потоки!»
Тут же в себя он железо вонзил, что у пояса было,
120 И, умирая, извлек тотчас из раны палящей.
Навзничь лег он, и кровь струей высокой забила, —
Так происходит, когда прохудится свинец и внезапно
Где-нибудь лопнет труба, и вода из нее, закипая,
Тонкой взлетает струей и воздух собой прорывает.
125 Тут шелковицы плоды, окропленные влагой убийства,
Переменили свой вид, а корень, пропитанный кровью,
Ярко-багряным налил висящие ягоды соком.
Вот, — хоть в испуге еще, — чтоб не был любимый обманут,
Фисба вернулась; душой и очами юношу ищет,
130 Хочет поведать, какой избежала опасности страшной.
Местность тотчас узнав, и ручей, и дерево рядом,
Цветом плодов смущена, не знает: уж дерево то ли?
Вдруг увидала: биясь о кровавую землю, трепещет
Тело, назад отступила она, и букса бледнее
135 Стала лицом, и, страха полна, взволновалась, как море,
Если поверхность его зашевелит дыхание ветра.
Но лишь, помедлив, она любимого друга признала, —
Грудь, недостойную мук, потрясла громогласным рыданьем,
Волосы рвать начала, и, обнявши любимое тело,
140 К ранам прибавила плач, и кровь со слезами смешала,
И, ледяное лицо ему беспрерывно целуя, —
"О! — восклицала, — Пирам, каким унесен ты несчастьем?
Фисбе откликнись, Пирам: тебя твоя милая Фисба
Кличет! Меня ты услышь! Подними свою голову, милый!"
145 Имя ее услыхав, уже отягченные смертью
Очи поднял Пирам, но тотчас закрылись зеницы.
А как признала она покрывало, когда увидала
Ножны пустыми, — "Своей, — говорит, — ты рукой и любовью,
Бедный, погублен. Но знай, твоим мои не уступят
150 В силе рука и любовь: нанести они рану сумеют.
Вслед за погибшим пойду, несчастливица, я, и причина
Смерти твоей и спутница. Ах, лишь смертью похищен
Мог бы ты быть у меня, но не будешь похищен и смертью!
Все же последнюю к вам, — о слишком несчастные ныне
155 Мать и отец, и его и мои, — обращаю я просьбу:
Тех, кто любовью прямой и часом связан последним,
Не откажите, молю, положить в могиле единой!
Ты же, о дерево, ты, покрывшее ныне ветвями
Горестный прах одного, как вскоре двоих ты покроешь,
160 Знаки убийства храни, твои пусть скорбны и темны
Ягоды будут вовек — двуединой погибели память!"
Молвила и, острие себе в самое сердце нацелив,
Грудью упала на меч, еще от убийства горячий.
Все ж ее просьба дошла до богов, до родителей тоже.
165 У шелковицы с тех пор плоды, созревая, чернеют;
Их же останков зола в одной успокоилась урне".
Смолкла. Краткий затем наступил перерыв. Левконоя
Стала потом говорить; и, безмолвствуя, слушали сестры.
"Даже и Солнце, чей свет лучезарный вселенною правит,
170 Было в плену у любви: про любовь вам поведаю Солнца.
Первым, — преданье гласит, — любодейство Венеры и Марса
Солнечный бог увидал. Из богов все видит он первым!
Виденным был удручен и Юноной рожденному мужу
Брачные плутни четы показал и место их плутен.
175 Дух у Вулкана упал, из правой руки и работа
Выпала. Тотчас же он незаметные медные цепи,
Сети и петли, — чтоб их обманутый взор не увидел, —
Выковал. С делом его не сравнятся тончайшие нити,
Даже и ткань паука, что с балок под кровлей свисает.
180 Делает так, чтоб они при ничтожнейшем прикосновенье
Пасть могли, и вокруг размещает их ловко над ложем.
Только в единый альков проникли жена и любовник,
Тотчас искусством его и невиданным петель устройством
Пойманы в сетку они, средь самых объятий попались!
185 Лемний 162 вмиг распахнул костяные точеные створы
И созывает богов. А любовники в сети лежали
Срамно. Один из богов, не печалясь нимало, желает
Срама такого же сам! Олимпийцы смеялись, и долго
Был этот случай потом любимым на небе рассказом.
190 За указанье четы Киферея 163 ответила местью
И уязвила того, кто их тайную страсть обнаружил,
Страстью такой же. К чему, о рожденный от Гипериона, 164
Ныне тебе красота, и румянец, и свет лучезарный?
Ты, опаляющий всю огнем пламенеющим землю,
195 Новым огнем запылал; ты, все долженствующий видеть,
На Левкотою 165 глядишь: не на мир, а на девушку только
Взор направляешь теперь; и то по восточному небу
Раньше восходишь, а то и поздний погружаешься в воды, —
Залюбовавшись красой, удлиняешь ты зимние ночи.
200 Часто тебя не видать, — переходит душевная мука
В очи твои; затемнен, сердца устрашаешь ты смертных.
И хоть не застит твой лик луна, которая ближе
К землям, — ты побледнел: у тебя от любви эта бледность.
Любишь ее лишь одну. Тебя ни Климена, ни Рода 166
205 Уж не пленят, ни красавица мать Цирцеи Ээйской, 167
Ни твоего, — хоть ее ты отверг, — так желавшая ложа
Клития 168 , в сердце как раз в то время носившая рану
Тяжкую. Многих одна Левкотоя затмила соперниц,
Дочь Эвриномы, красы того дальнего края, откуда
210 Благоуханья везут. Когда ж дочь взрослою стала, —
Как ее мать — остальных, так она свою мать победила.
Ахеменеевых царь городов 169 был отец ее, Орхам,
Происходил в поколенье седьмом он от древнего Бела 170 .
Солнечных коней луга под небом лежат гесперийским.
215 Пищей — амброзия им, не трава; их усталые члены
После работы дневной для трудов она вновь подкрепляет.
Вот, между тем как они луговины небесные щиплют
И исполняется ночь, бог входит в желанную спальню,
Матери образ приняв, Эвриномы, и там Левкотою
220 Видит, как та при огне — а с нею двенадцать служанок —
Тонкую пряжу ведет, точеным крутя веретенцем.
По-матерински, войдя, целует он милую дочку, —
"Тайное дело у нас, — говорит, — уйдите, служанки,
Право у матери есть с глазу на глаз беседовать с дочкой".
