Лувр - Останина Екатерина Александровна (читать книги .txt, .fb2) 📗
Например, в 1680 году в Лувре проживали гравер Израэль Сильвестр, декоратор Жан Берен, географ Гийом Сансон, оружейник Пироб, чистильщик оружия Ренуар, конструктор отделения театрального машинного зала Вигарани, знаменитый скульптор Жирардон, редактор «Газетт де Франс» Ренодо, краснодеревщик Андре-Шарль Буль, часовщик Анри-Огюст Бидо, гравер Шатийон. Все эти люди, занимавшие подчас самое привилегированное положение и весьма комфортабельно устроившиеся, являлись выходцами из беднейших слоев населения. Им очень удобно, и все они нисколько не чувствовали себя не в своей тарелке в родовой резиденции французских королей. В конце концов, на то была королевская милость, чтобы они здесь находились. Мало-помалу эти люди начали потихоньку расселяться по всей резиденции, занимать помещения, прав на которые им вообще никто не собирался давать. Так, Жирардон самовольно разместил свои коллекции и устроил мастерские в том отсеке, где находилась Галерея древностей, да к тому же внес туда мумию.
В Лувре хранилась часть коллекций Его Величества, которой впоследствии суждено было стать ядром коллекции будущего музея. Там находились древности, привезенные из Италии специально для Людовика XIV сначала по приказу Мазарини, а потом Кольбером. Между прочим, здесь же, в Лувре, начала работать типография, естественно, с невероятным грохотом, она мешала спокойно жить всем окружающим. И даже, несмотря на то что во дворце всегда существовала опасность пожара, Его Величество предоставил помещение во дворе для аптеки-лаборатории, где хозяйничали отцы Эньян и Руссо, которых вскоре стали называть не иначе как «капуцины Лувра».
И вся эта пестрая компания чувствовала себя в Лувре как дома: ведь король позволил им здесь проживать, им здесь очень удобно. В августе 1682 года в Париже устраивались большие празднества на реке по случаю рождения герцога Бургундского. В стороне не остались артисты, жившие в Лувре. Вдоль Большой галереи они устроили подмостки и пускали туда любопытную публику за деньги. В то же время они весьма любезно согласились принять участие в церемонии, а именно: Жан Берен разместил фонарики по всему огромному фасаду. Таким же образом поступил в 1704 году Жирардон на празднике в честь герцога Бретонского.
Но все это, несомненно, началось в 1672 году, как будто был оглашен некий договор, который на самом деле никогда не был произнесен. От Лувра, королевской резиденции, у Людовика XIV осталось только недвижимое имущество. Во всяком случае артисты обосновались в Лувре очень прочно и обустраивались, как могли, увеличивая вширь или ввысь площадь занимаемых ими помещений – мастерских или квартир.
Иностранные гости буквально рвались посетить Лувр. Так, в 1698 году англичанин Листер прибыл только для того, чтобы взглянуть на уже известную всем мумию Жирардона. Что же касается горожан, то им тоже было любопытно побывать во дворце, где существовала такая интересная лаборатория химиков-капуцинов, да еще устраивались выставки-салоны. Наконец, можно было просто посетить дружеские или семейные праздники, которые с таким блеском проводили Буль или Вигарани.
Таким образом, уже при Людовике XIV Лувр можно было считать национализированным; он превратился в элитарное народное коллективное владение. Уже тогда самый большой дворец Европы преобразился в храм искусства, доступный для всего народа.
Несколько тяжелее Лувру пришлось во времена постройки Версаля, любимого творения Короля-Солнца, когда королевский двор стал находиться преимущественно в новой резиденции. В это время многие прекрасные полотна перевозились из Лувра в Версаль и другие дворцы. «Лувром король пренебрег», – сетовал Кольбер, однако монарх уделял много внимания своей бывшей резиденции, вплоть до смерти Анны Австрийской.
В 1750-е годы зодчий Жак Жермен Суфло руководил реставрацией обветшавших частей Луврского дворца, однако главное его достижение – достройка не законченного в XVII столетии восточного фасада здания. В это же время стали выдвигаться разнообразные проекты создания перед колоннадой обширной площади на месте старых ветхих домов. Понемногу подобные работы начали проводиться в 1770-е годы.
В XIX столетии в Лувре снова закипела работа. В первые годы столетия во дворце еще проживали живописцы. Например, Жак Луи Давид представлял в Лувре на обозрение широкой публики своих «Сабинянок». Через некоторое время здание Лувра было освобождено от мастерских художников и декораторов.
Наполеон I распорядился выстроить на северной стороне корпуса. Они протянулись вдоль улицы Риволи. Данную работу в стиле ампир исполнили архитекторы Персье и Фонтен. Кстати, эти же зодчие создали и Триумфальную арку на площади Карусель, которая тоже входит в состав Луврского ансамбля. Персье и Фонтен выдвинули предложение унифицировать фасады дворца, то есть снести все, что было создано Леско и Лемерсье. К счастью, данная идея поддержки не получила. Зато вновь ожила идея объединить Лувр и Тюильри. Подобное соединение уже существовало вдоль берега Сены в виде Большой галереи. Осталось лишь замкнуть комплекс с севера, и это было вполне логично. В 1825 году Персье возвел Северную галерею.
Окончательно ансамбль получил свое оформление в период Второй империи. Архитектор Висконти предложил проект, по которому достраивалось северное крыло. В это время республиканское правительство уже переименовало Лувр в Народный дворец. В 1850-е годы за очень короткое время Висконти и Лефюэль возвели целых два комплекса корпусов. Часть зданий замыкала ансамбль с северной стороны, а другая располагалась симметрично вдоль Большой галереи, которая также подверглась переделке Лефюэлем. Если не принимать во внимание поздних добавлений, по своей сути довольно-таки незначительных, то Лефюэль стал последним архитектором, создавшим строения в духе помпезной эклектики. Впрочем, это соответствовало духу Второй империи.
И к северному, и к южному крылу примыкают две галереи, а та часть двора, что расположена от арки Карусель до входа, обладает прямоугольной формой.
В одной из этих боковых галерей устроили вход в музей. Это подъезд Денон. Нельзя сказать, что луврские корпуса XIX столетия, которые строились специально для музея, блистают новизной архитектурных фантазий, однако они не портят внешнего вида старинного здания, что тоже немаловажно.
Вид Павильона часов со стороны Квадратного двора. Архитектор Ж. Лемерсье. Начало XVIII века
От наиболее старых помещений дворца сохранились Зал кариатид и Галерея Аполлона. Зал кариатид был выстроен в XVI столетии. Он находится в корпусе Леско. В 1658 году здесь проводила представление знаменитая труппа Мольера. Зал кариатид получил свое наименование из-за скульптур, выполненных Жаном Гужоном. Эти работы свидетельствуют об огромном интересе Франции эпохи Ренессанса к наследию античности. Гужон создал в духе творений греческих мастеров конца V столетия до н. э. женские фигуры, исполненные величественного спокойствия. Эффектна пластика их тел, которая легко угадывается под легкими складками одеяний.
Галерея Аполлона и сейчас наполнена духом XVII столетия. В 1661 году здесь произошел пожар, после чего помещение вновь отстроил архитектор Луи Лево. Лево принялся за перестройку некоторых залов дворца, чтобы разместить там античные статуи, оружие и медали, что хранились в королевской коллекции.
Что же касается отделки внутренних помещений, то ее поручили законодателю вкусов того времени – придворному художнику Шарлю Лебрену.
Лебрен расписал потолок орнаментальными мотивами, состоящими из множества ваз, цветочных и лиственных гирлянд, амуров. Впрочем, такие мотивы являлись лишь обрамлением к двадцати четырем декоративным панно, каждое из которых посвящалось Аполлону, античному богу Солнца, а значит, и Королю-Солнцу, Людовику XIV. Аллегорически Людовик XIV всегда изображался в образе Аполлона. Лебрену принадлежат только три плафона, а четвертый долго оставался неоконченным, пока в XIX столетии его не оформил Делакруа.
