Социокультурный словарь - Ахиезер А. С. (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
КОСА ИНВЕРСИИ — исключительно важное социальное и культурное проявление массовой социальной инверсии, нацеленной на восстановление комфортного состояния, форма антимедиации, попытка отмести, уничтожить все явления, которые реально или иллюзорно принимаются за источник, за виновников дискомфортного состояния, скосить все, что наслаивается выше некоторого приемлемого в культуре уровня. Результатом К. и. может быть массовое уничтожение людей и имущества, культуры, социальных институтов, этнических групп, сословий, слоя управляющих, врачей, интеллигенции, а также центров власти, государственности. К. и. может быть локальным, т. е. связанным с малой группой, с локальным миром, но может охватить и все общество. К.и. имеет место в форме вандализма, погрома, бунта и т. д. В традиционной цивилизации К. и. может реально восстановить состояние, близкое к древнему, например, ликвидировать нарушение уравнительных отношений. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, такая возможность исчезла в связи с тем, что потребность в уравнительности вступает в непримиримое противоречие с ростом массового утилитаризма. В либеральной цивилизации К. и. как реакция на дискомфортное состояние, как попытка утвердить комфортное оттесняется медиацией, постоянным изменением мира, культуры, содержанием того, что определяет комфортное состояние. Силы либерализма сами являются объектом К. и.
КРАЙНОСТЬ в принятии решений совместно с мерой представляет собой дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Хромающие решения, тяготеющие к К., - результат пульсации инверсии, т. е. стремления ответить на дискомфортное состояние максимально возможным отдалением от него, что на языке дуальной оппозиции означает отпадение от одного из ее полюсов, например от соборного идеала, и партиципации к противоположному, максимальному слиянию с ним, например с авторитаризмом. К. в принятии решений возможна на всех уровнях — от повседневности до решений в области мировых проблем. Всякое решение инверсионного типа обращается к прошлому опыту, переносит его, экстраполирует в новую ситуацию, в иную среду. Специфика К. решений заключается в том, что они стимулированы сильнейшим импульсом, связанным с длительным накоплением дискомфорта, возможно, остаточным дискомфортным состоянием. Идеал, даже если он опирается на образцы прошлого, всегда абстрактен и реально воплощается как тенденция. Это воплощение может выйти за рамки исторического опыта, например, в результате активизации уравнительных ценностей могут возникнуть отношения, по степени уравнительности далеко превосходящие формы социальных отношений, существовавшие в обозримый исторический период, проводящие уравнительность как принцип более последовательно. Под давлением древнего идеала возможно возникновение коммун с крайними формами обобществления имущества, доведение до предела натурализации отношений, не знающего предела отрицания личности и т. д. Налицо крайняя антимедиация, т. е. уничтожение накоплений, возможно за долгий период срединной культуры. Здесь можно выявить определенную аналогию с биологической эволюцией. Например, изменчивость вида может быть результатом векторного ряда мутаций, определенной инерции направленности эволюции тех или иных признаков, например, увеличения размеров тела, длины зубов и т. д. Эта тенденция может достигнуть некоторой крайней точки, где процесс приобретает для вида опасный характер. Это обусловливает поворот эволюции в обратную, прямо противоположную сторону, что в истории вида может иметь место несколько раз. К. порождает возможность создания нежизнеспособных социальных отношений, т. е. кардинального нарушения социокультурного закона, разрушительного для общества и самих их сторонников, для самих идеалов, Коллективизация, например, оказалась гибельной для крестьянина не только в результате инверсионной ловушки, но и того, что была дополнена попыткой добиться К., оказавшейся в конечном итоге утопической, породившей социальноэкономические химеры, псевдоэкономику, отчуждение, разрушительные не только для крестьян, но и для всего общества. Стремление к К. в решении охватывает самые разные сферы жизни. Например, от работников милиции требуют полного уничтожения преступности, от врачей отсутствия смертности в больницах, от учителей — отсутствия неуспевающих. Никто не имеет права на ошибку, опечатку. К. является не только восстановление крепостничества, но и рабства в период господства сталинизма. Одной из наиболее опасных для общества форм К. является стремление вернуться к «естественному», биологическому фетишизму, т. е. попытки подменить культуру биологическими функциями. К. выражается в том, что «живем от подвига к подвигу….каждый второй подвиг — ликвидирует последствия первого» (Мишин М. — Лит. газ. — 1989). Всякая К. опасна, так как она всегда — результат культурной тенденции, потерявшей меру, результат абстрактности.
КРЕПОСТНИЧЕСТВО — специфическая форма отношений в обществе, возникающая как результат экстраполяции определенных сторон отношений, сложившихся в древних локальных сообществах, на большое общество, на государство. Эти стороны связаны с растворением индивида в целом, Я в Мы, части в целом, с жестким контролем над личностью. «Основанием крепостного права служил начальный тип великорусского общественного быта — дом и двор» (Кавелин К. Наш умственный строй М., 1989. С. 213). «Крепостническая несвобода крестьян увековечивалась почти безысходной принадлежностью к своему сельскому сословию и сельскому обществу» (Рындзюнский П.Г. 1978. С. 96). В государстве эти аспекты древних сообществ носят характер элементов обычного права, служат культурным основанием для прикрепления людей к функции, например к службе; к другим людям, например крестьян — к служилым людям, работника к собственности, например к крепостной мануфактуре и т. д. К в период своего расцвета распространилась на всех, включая правящую элиту. К. возможно при низком уровне медиации, при таком уровне наработанной срединной культуры, который оказывается не в состоянии корректировать экстраполяцию древних миров на современность в соответствии с учетом ее специфики. Высокий уровень медиации на Западе не позволял непосредственно экстраполировать архаичные отношения на все общество. Закрепощение «жидкого элемента» означало прежде всего создание порядка на понятной и приемлемой для большинства основе. Закрепощение опиралось на потребность живущего мифологическими представлениями человека в партиципации, приобщению, особенно в неблагоприятных условиях, к внешней силе, чтобы избежать отпадения от тотема. К разным группам истолковывалось по-разному. Дворянство стремилось истолковывать его по образцу холопства. Государство тяготело к истолкованию взаимоотношения крестьян и землевладельцев как звена отношений крестьян и государства. Крестьяне признавали правомерность зависимости от царя, а следовательно и от его слуг, но отрицали правомерность вмешательства начальства, т. е. тех же слуг, в традиционный уклад жизни (Двойственное отношение народа к власти). К. вступало в противоречия с потребностью в развитии, в росте личностного самосознания, инициативам в условиях изменившихся требований. Однако его административная отмена в 1861 году не изменила и не могла принципиально изменить отношения крестьян на локальном уровне, но поставила их лицом к лицу с большим обществом, с государством, с начальством, с частью населения, склонной к инициативе, к индустриальной трудовой деятельности. Крестьяне лишились при этом сложившихся форм патриархальной социальной защиты, что в свою очередь привело вскоре к мощному росту в стране общинных отношений. Это усилило социальную базу К. В конечном итоге произошел возврат в совершенно неслыханных формах, сопровождаемый массовым террором, т. е. имела место крайность в принятии решений сначала в относительно умеренных формах — на втором этапе (военный коммунизм), а затем в формах тоталитаризма — на четвертом этапе (сталинизм). 4/5 всего хозяйства покоилось на внеэкономическом принуждении (10–15 млн. заключенных и 35 млн. прикрепленных к земле крестьян (Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М., 1989. С. 88–89). Однако это состояние в конечном итоге вступило в противоречие с ростом утилитаризма, с разнообразием потребностей и инициативой, что вновь вызвало отступление К. Процесс затронул все слои общества. Тем не менее на пути личной инициативы лежат серьезные ограничения. Важнейшим из них является господство отношений, основанных на жестких традиционных связях, слабо смягчаемых рынком, на привязанности к источникам дефицита. К. ослабляется постоянным нажимом органических элементов экономики, урбанизации, разнообразия и т. д., тем, что псевдоэкономика нуждается в скрытой экономике. Однако многие важнейшие параметры еще не вышли за рамки К. Это прежде всего всевозможные ограничения для перемены места жительства и работы, выезда за границу, экономическая зависимость личности от государства, административное манипулирование людьми, например, постоянное использование властью огромных масс людей на различного рода работах, например, редакция газеты должна построить жилой дом в колхозе, включая хозпостройки, работники прокультуры занимаются надоями, проверкой качества разгрузки вагонов и цистерн (Правда. 1988. 19 сент.) и т. д. Все это вытекает из принципа шаха, перерастающего в мат, из возможности административно заставить любого работника выполнять любую работу, т. е. превращение работника в потенциального поденщика. Необходимость развития экономики, гражданского общества — фактор дальнейшего ослабления К. Однако нельзя закрывать глаза на то, что движение в этом направлении может усилить дискомфортное состояние, что способно в третьем глобальном периоде вызвать антимедиацию, новое стремление к К., партиципацию к тотему — первому лицу. «Люди за свою историю не раз боролись за свое порабощение с такой энергией и страстью, с которой позволительно бороться только за свободу» (Г. Бакланов. XIX Всесоюзная конференция КПСС. 1988). Симптомы этого процесса можно видеть в стремлении предприятий избежать работы на рынок и сохранить административный госзаказ, стремление девушки из Бухары стать «рабыней» своего будущего мужа (Комсомольская правда. 1988. 9 сент.), повсеместное стремление искать разных тотемов, которые взяли бы ответственность на себя. Мощным фактором сохранения К. является массовое стремление сохранить порядок «справедливого распределения», поддерживать институты, которые способны «всех равнять». К. не исчезнет, как оно не исчезло в 1861 году, в результате административных актов, так как его корни лежат в конечном итоге в древней культуре локальных сообществ, доживших до большого общества, государства без глубоких ментальных изменений. К. можно преодолеть не законом, но массовым вовлечением людей в торговлю, частную инициативу, увеличением слоя работников, склонных много работать и много зарабатывать, тяготеющих к личному самовыражению и росту ответственности за большое общество.
