Философский словарь - Конт-Спонвиль Андре (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Верующие обычно признают за своим Богом четыре основных атрибута, каждый из которых безграничен: бытие (Бог бесконечен), могущество (Бог всемогущ), познание (Бог всеведущ), наконец, добро или любовь (Бог всеблаг и наделен бесконечной любовью). И в этом мы все походим на Бога, если он существует. Разве не наделены мы некоторой способностью к бытию, кое-каким могуществом, малой толикой способности к познанию и любви? В этом Бог похож на нас, если его не существует. Человек – нечто вроде конечного и смертного Бога; Бог – нечто вроде бесконечного и бессмертного человека. Антропоморфизм – не заблуждение религий, как говорил Ален, а «живая истина». Если бы Бог ни в чем не походил на нас, разве он создал бы нас по своему образу и подобию? И разве стали бы мы в него верить?
Бог являет собой высшее существо как с теоретической (максимум возможной истины), так и с практической (максимум возможной ценности) точки зрения. Истинный Бог и добрый Бог – одно и то же, иначе он не был бы Богом. По всей видимости, это сочетание доведенных до бесконечности истинности и доброты и может служить наилучшим, вернее сказать, наименее худшим, определением Бога. Бог есть истина как норма и, следовательно, норма всех истин. Бог – это тот, кто познает, судит и творит истинную ценность всех вещей. Бог есть смысл смыслов, или абсолютная норма.
Поэтому всякая истина, претендующая на абсолютную ценность, принадлежит теологии. Она – источник всевозможных религий (Бога, Истории, Науки, Бессознательного и т. д.) и изредка – атеизма.
Бог Спинозы (Dieu De Spinoza)
Полная противоположность Богу в привычном понимании слова (Бог). У Спинозы Бог – вечная и бесконечная истина, не имеющая ценности и смысла. Я бы сказал, что это безнадежно истинная истина, или безмолвная реальность. Этот Бог распознается по его молчанию.
Поскольку все сущее истинно, Бог Спинозы также являет собой бесконечное множество всего, что существует (природа). Поэтому Бог не может быть творцом природы.
Боль (Douleur)
Один из основных аффектов. Боль – противоположность удовольствия, но далеко не то же самое, что отсутствие удовольствия. О том, что такое боль, лучше всего рассказывает нам наше собственное тело, и этот «рассказ» стоит любых определений. Но ведь бывает и душевная боль? Разумеется, и опять-таки личный опыт каждого из нас легко подскажет нам, что это такое. Боль – нечто большее, чем неприятное или тягостное ощущение; это такое ощущение, которое невозможно забыть, которое захватывает нас целиком, отрезая от благополучия, расслабленности, отдыха; это ощущение, которое способно достигать такой интенсивности, что для его преодоления требуется настоящий героизм.
Следует ли проводить различие между болью и страданием? Некоторые авторы попытались совершить этот рискованный шаг. В частности, Мишель Шнайдер (38) в своей прекрасной книге о Шумане пишет: «Страдание осмысленно, боль – нет. Боль – явление скорее физическое или метафизическое; страдание – моральное или психическое… Мы можем страдать от многих разных вещей, но боль всегда одна, она захватывает нас целиком. Страдание можно преодолеть, работая над ним, и эта работа называется трауром. Но над болью работать бесполезно». По мнению автора, Шуман – художник боли, как Шуберт – художник страдания. Пожалуй, этот взгляд заставляет глядеть на страдание с большей долей симпатии, чем на боль, однако убедительным он мне все же не кажется. Может быть, дело в том, что лично мне довелось испытать боль и страдание, которые для меня сливались в одно.
Больший (Термин) (Majeure)
Одна из двух посылок силлогизма. Традиционно больший термин идет первым, однако значение имеет его содержание, а не занимаемое им место.
Бравада (Bravoure)
Храбрость перед лицом опасности, немного выставля ющая себя напоказ и тем самым словно бы растущая в собственных глазах. «Храбрец храбр, – говорит Жубер, – а любитель бравады старается показать, что он храбр».
Бред (Délire)
Расстройство мысли, ее отказ подчиняться подлинности. Бред – не столько утрата разума (например, параноидальный бред порой поражает своей логичностью), сколько утрата, иногда временная, ощущения реальности или здравого смысла. Когда разум пытается работать на холостом ходу, у него это плохо получается.
Принятое в медицине латинское название бреда – делирий – происходит от глагола delirare, что значит «сойти с колеи» (ср. современное «сойти с рельсов», «слететь с катушек» и т. д.). Сама этимология слова подсказывает, что единственной «колеей» для мысли должна быть реальность, действительность, или, говоря иначе, универсум, удостовериться в подлинности которого можно только путем его сравнения с чем-либо иным – миром молчания, или чужим разумом. Бред – это мысль, существующая сама по себе, вот почему гениальность иногда напоминает нам бред. Однако бред остается вечным заложником собственной исключительности, тогда как гениальность, даже если она «не от мира сего», все же открыта универсуму.
В расширительном значении бредом можно назвать всякую мысль, стремящуюся к самоизоляции. Таковы фанатизм, страсть, суеверие. Для всех этих явлений характерно стремление ставить смысл выше истины, убеждения выше разума, желания выше реальности. Того, кто следует этим путем, в его конце ждет костер, психушка или… брачный венец.
Бритва Оккама (Rasoir D’ockham)
Уильям Оккам, умерший в середине XIV века, относится к числу величайших мыслителей средневековья. Он был номиналистом, признавал существование лишь единичных предметов, считал различение сущности и существования лишенным смысла, а в таких понятиях, как род или вид, и вообще в любом обобщении видел лишь концепцию души (intentio animae, что приближает его взгляды к концептуализму) или «знак, присваиваемый многим предметам» (что и делает его номиналистом). Учение Оккама известно сегодня лишь узкому кругу специалистов, за исключением этой самой бритвы, которую традиционно связывают с его именем. О чем здесь речь? О принципе экономии. Ок-кам призывает не умножать сущностей сверх необходимого, отсекая, как бритвой, все, что выходит за рамки реальности или опыта, то есть, в предельном случае, любую идею, которая не является необходимой или содержит претензию на существование в себе или в качестве отдельной сущности. Бритва Оккама – инструмент интеллектуальной гигиены, а также действенное орудие против платонизма.
Буддизм (Bouddhisme)
Учение Будды, проповедовавшего, что все на свете есть боль, а также способы избавления от этой боли, а именно: самоотречение (субъект – не более чем иллюзия); отказ от незыблемости (все в мире непостоянно), от тоски по чему бы то ни было (в мире есть все) и даже от спасения (нирвана (39) и сансара (40) суть одно и то же).
Будда – не божество и не опирается на авторитет какого-либо божества. Его учение представляет собой не столько религию, сколько духовный опыт; не столько философию, сколько мудрость; не столько теорию, сколько практику; не столько систему, сколько терапию. Таковы четыре достойные причины, по которым философам стоит заинтересоваться учением Будды.
Будущее (Avenir)
Этимология слова настолько прозрачна, что практически может служить определением: будущее – это то, что будет. На самом деле тавтология в данном случае обманчива. Действительно, если будущее будет, значит, оно существует, но, если оно существует, где оно может существовать кроме настоящего? Самую жесткую формулировку предлагает бл. Августин: будущее, как и прошлое, может существовать «только в настоящем». Топология будущего (где оно находится?) определяет его онтологию (что это такое?). Но и та и другая подчинены концепту будущего, который является парадоксальным: где бы ни находилось будущее и каким бы оно ни было, оно может быть (как настоящее) только в той мере, в какой его еще нет. Это дает нам ответ на оба вопроса. Будущее может присутствовать в настоящем только в душе или сознании человека, потому что только человек способен представлять себе то, чего еще нет. Это свойство можно назвать способностью к предвосхищению или, что проще, способностью к ожиданию. Оно предполагает воображение, но также и, возможно, прежде всего, память. Представим себе грудного ребенка. Каким может представляться ему будущее? Только в виде повторения того, что с ним уже было, или, напротив, отсутствия того, что было. Мать была рядом, потом ее не стало; потом она снова вернулась, потом опять ушла, и так далее, и так далее. Ребенок не может не ждать (желать, надеяться, предвидеть), что мать вернется. Он не может не бояться, что она не вернется. Следовательно, мать присутствует с ребенком тогда, когда ее с ним уже нет (в его памяти) или еще нет (в его способности к предвосхищению). Будущее существует только в разуме, но не само по себе. Мы ждем будущего не потому, что оно существует (в мире); напротив, только потому, что мы его ждем, оно и существует (в нашем сознании). Поэтому будущее – не форма бытия, а воображаемый коррелят ожидающего сознания.
