Словарь афоризмов русских писателей - Тихонов Александр Николаевич (читать книги без .txt) 📗
Если сила плохих людей в том, что они вместе, то хорошим людям, чтобы стать силой, надо сделать то же самое.
Есть два вида желаний, исполнение которых может составить истинное счастие человека, — быть полезным и иметь спокойную совесть.
Есть два вида храбрости: моральная и физическая. Моральная храбрость, которая происходит от сознания долга и вообще от моральных влечений, а не от сознания опасности. Физическая та, которая происходит от физической необходимости, не лишенная сознания опасности, и та, которая лишает этого сознания. Примеры первой — человек, добровольно жертвующий собой для спасения отечества или лица, второй — офицер, служащий для выгод.
Есть два рода счастья, счастье людей добродетельных и счастие людей тщеславных. Первое происходит от добродетели, второе от судьбы. Нужно, чтобы добродетель глубоко пустила корни, чтобы последнее не имело вредное влияние на первое. Счастие, основанное на тщеславии, разрушается им же: слава — злоречием, богатство — обманом. Основанное на добродетели счастие — ничем.
Есть два способа познания внешнего мира: один самый грубый и неизбежный способ познавания пятью чувствами. Из этого способа познания не сложился бы в нас тот мир, который мы знаем, а был — бы хаос, дающий нам различные ощущения. Другой способ состоит в том, чтобы, познав любовью к себе себя, познать потом любовью к другим существам эти существа; перенестись мыслью в другого человека, животное, растение, камень даже. Этим способом познаешь изнутри и образуешь мир, как мы знаем его. Этот способ есть то, что называют поэтическим даром, это же есть любовь. Это есть восстановление нарушенного как будто единения между существами. Выходишь из себя и входишь в другого. И можешь войти во все. Все — слиться с богом, со Всем.
Есть для человека <…> высшая деятельность, выводящая его из животного круга питания, труда и отдыха, — деятельность нравственная. Деятельность эта составляет высшее призвание человека, но то, что существует эта высшая деятельность, не мешает тому, чтобы искусство было важным и необходимым условием человеческой жизни.
Есть люди, которые все разумное понимают быстро, всему изящному сочувствуют живо и все хорошее чувствуют, но которые в жизни, в приложении, не умны, не изящны и не добры.
Есть люди, которые находятся в унынии или раздражении, любуются на свое состояние, даже гордятся им. Это все равно, как выпустив вожжи от лошади, которая несет тебя под гору, ты еще хлещешь ее кнутом.
Есть мысли, которых применения бесконечно разнообразны; поэтому чем общее выражены таковые мысли, тем более доставляют они пищи уму и сердцу, тем глубже они могут быть прочувствованы.
Есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и есть только две добродетели: деятельность и ум.
Ешь, не наедайся, пей, не напивайся, вперед не кидайся, в середку не мешайся, позади не оставайся.
Жениться надо всегда так же, как мы умираем, т. е. только тогда, когда невозможно иначе.
Женщина не верит разуму, не понимает, что нужно отвергнуться себя, что в этом жизнь; но когда надо отвергнуться себя — броситься в воду за утопающим — сделает это скорее мужчина.
Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.
Женщины, особенно прошедшие мужскую школу, очень хорошо знают, что разговоры о высоких предметах — разговорами, а что нужно мужчине тело и все то, что выставляет его в самом обманчивом, но привлекательном свете; и это самое и делается.
Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. И в уединении обдумывай то, что ты узнал из общения с людьми.
Жизнь как шаги ребенка, которого мать выпустила из объятий и опять примет.
Жизнь не может иметь другой цели, как благо, как радость. Только эта цель — радость — вполне достойна жизни. Отречение, крест, отдать жизнь, все это для радости. И радость есть и может быть ничем ненарушимая и постоянная. И смерть переходит к новой, неизведанной, совсем новой, другой, большей радости. И есть источники радости, никогда не иссякающие: красота природы, животных, людей, никогда не отсутствующая.
Жить для себя одного нельзя. Это смерть. Жизнь только тогда, когда живешь для других или хоть готовишь себя к тому, чтобы быть способным жить для других.
Жить до вечера и до веку. Жить так, как будто доживаешь последний час и можешь успеть сделать только самое важное. И вместе с тем так, как будто дело, которое ты делаешь, ты будешь продолжать делать бесконечно.
Заблуждение не перестает быть заблуждением оттого, что большинство разделяет его.
Задача искусства огромна: искусство, настоящее искусство, с помощью науки руководимое религией, должно сделать то, чтобы мирное сожительство людей, которое соблюдается теперь внешними мерами — судами, полицией, благотворительными учреждениями, инспекциями работ и т. п., — достигалось свободной и радостной деятельностью людей. Искусство должно устранять насилие.
Задача человека в этой жизни отречься от всего противоречивого в самом себе, т. е. личного, эгоистического, для возможности служения разуму, для уничтожения внутреннего противоречия жизни, в чем одном он находит полное удовлетворение, безопасность, бесстрашие и спокойствие перед смертью. Если он не исполняет этой задачи, он остается во внутреннем противоречии личной жизни и уничтожает себя, как уничтожает себя всякое противоречие.
Зло делается легко и незаметно, и только гораздо после человек ужасается и удивляется тому, что он сделал.
Знание — орудие, а не цель.
Знание смиряет великого, удивляет обыкновенного и раздувает маленького человека.
Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.
И то, что мы называем счастьем, и то, что называем несчастьем, одинаково полезно нам, если мы смотрим на то и на другое, как на испытание.
Игра — необходимое условие жизни детей, молодых или устраивающих праздник жизни людей, когда есть избыток физических сил, не направленных на матерьяльную деятельность…
Идеал — путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления — нет жизни.
Из ложного стыда или деликатности не переставай спрашивать о незнакомом предмете до тех пор, пока ясно не увидишь, что человек, которого ты спрашиваешь, сам не знает его, или до тех пор, пока ты не поймешь его с такой ясностью, что в состоянии сам объяснить его другому.
Избавится от пьянства человек не тогда, когда он будет лишен возможности пить, а тогда, когда он не станет пить, хотя бы перед ним стояло вино.
