Не зарекайся... (не окончена) - Ажиппо Владимир Андреевич (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Иногда хулиганские издевательства над бессловесными жертвами становятся систематическими, изощренными и напоминают целенаправленный «пресс». Но это уже явный беспредел, и за него рано или поздно можно ответить.

Все последующие разновидности конфликтов охватываются точными и емкими понятиями: «пресс», «прессовать», «запрессовать».

Третья группа конфликтов – «пресс», исходящий от зэков. Причины его разнообразны, и трудно сказать, какие из них встречаются чаще, поэтому их можно перечислить лишь в случайном порядке.

Два вида такого «пресса» – это когда человек, подвергающийся физическому или психическому насилию, сам виноват в сложившейся ситуации. Первый: проиграл или проспорил и не смог в срок рассчитаться, второй: совершил какой-то серьезный проступок, дающий право другим зэкам на справедливое (по их представлениям) наказание виновного. Это может быть невозвращенный долг: занял у сокамерника сигареты, рассчитывая на передачу, а передачу не принесли. Или вызвался передать кому-то записку при отправке в суд. Записку изъяли, у сокамерников возникли неприятности. Или посдавал подельников, и об этом стало известно в камере. Или выходил по вызову опера, а потом в камере случился шмон, и из тайников были извлечены деньги и ксивы (на жаргоне это называется «нычки попалить»).

Этот прием традиционно и надежно используется администрацией. Опер, получив информацию от агента (а большинство оперов умеет при желании делать это незаметно для окружающих), чуть позже «выдергивает» из камеры неугодного зэка, полчаса рассказывает ему «о погоде, кино и перспективах охоты на носорогов», а после возвращения зэка «домой» начинается шмон. Изредка зэки просчитывают эту комбинацию, но чаще, в силу преобладающей тупости и подозрительности, клюют на приманку и предъявляют претензии не тому, кому надо. Как ни парадоксально, но прием этот существует столько, сколько существует тюрьма, и, похоже, просуществует еще столько же. [33]

Перечень таких «провинностей» можно продолжить. Единственный умный совет по этому поводу – не доводите до таких ситуаций. Если садился играть, то для чего? Выигрывать? А если бы выиграл? Получал бы с проигравшего? [34] Вот теперь пусть кто-то получает с тебя. Не надо было играть. Камера – не казино. Там, чтобы не плодить «фуфлометов», вначале игроку фишки продают. В камере фишек нет, играют на слово. Поэтому существует два достойных варианта – либо отдавать долг, либо (что намного умней) вообще не играть. Причем не играть принципиально, не «ведясь» на всякие «заманухи» типа поиграть на присядки или шалобаны.

Что касается невозвращенного заема, то нужно либо не брать в долг (одна из арестантских заповедей гласит: не проси!), либо подробно оговаривать условия сделки, в том числе и в случае, если в указанный срок рассчитаться не получится.

Ну, а если ситуация с долгом уже сложилась и породила серьезный конфликт, остаются два выхода, оба малопочетные: либо выламываться из хаты, либо рассчитываться задницей. Выбирайте.

Что касается конфликтных ситуаций, когда в результате ваших неосторожных действий пострадали другие люди, то знайте – надо уходить от глупой самонадеянности и не допускать подобных действий. Нужно избегать детского азарта, который часто захватывает зэков, особенно молодых: обдурю-ка я ментов! Ментов, конечно, обдурить можно. И несколько раз обдурить можно. Но постоянно – никогда. Зэк, прежде всего, должен быть мудр, а уже потом азартен. [35]

Ну, а если неприятность уже произошла, надо уверенно доказывать свою невиновность. На истеричные аргументы типа – он специально это сделал! (а будут и такие), реагировать спокойно, мол, докажи. Не можешь доказать – не ляпай языком!

Случается, что корни «пресса» тянутся с воли: кто-то кому-то остался должен, кто-то с кем-то враждовал... По классическим уголовным понятиям в тюрьме нельзя решать «слободские» вопросы, но сейчас это правило не соблюдается. Враги по свободе очень редко встречаются в одной камере, вероятность невелика. Претензии к вам в связи с вашим поведением на воле, как правило, могут предъявлять только посторонние лица, которые о реальной ситуации знают лишь понаслышке. Основные мотивы таких претензий – не восстановление справедливости и наказание виновного, а желание почувствовать себя мудрым судьей, вершителем судьбы и просто покуражиться. Поэтому, чем активнее вы будете доказывать свою невиновность, тем лучше. Требуйте доказательств, ведь по понятиям бездоказательно обвинить человека – беспредел.

Еще одна возможная причина «пресса» – имевшее или якобы имевшее место сотрудничество с администрацией тюрьмы. Такие претензии всегда сомнительны. У лиц, ранее отбывавших наказание в местах лишения свободы, подобные предъявы вполне объективны: в колониях контингент очень четко распределяется «по полочкам». Об этом всегда становиться известно в камере, и человеку, бывшему когда-то на зоне завхозом или каким-нибудь общественником, то есть «козлом», в общей хате будет очень неуютно. И администрация тюрьмы палец о палец не ударит, чтобы его защитить, просто переведут в «притесненку» – камеру, где содержатся ему подобные.

Там, где сидят несудимые, такие предъявы вряд ли могут иметь серьезные основания. Но, часто, ориентируясь на какие-то внешние признаки, камерные «контрразведчики» все же выявляют «кумовского». Как правило, невпопад. Зачастую, самый активный обличитель – и есть кумовской. [36] Чтобы не укрепить обвинителей в их правоте, нужно решительно отметать все претензии. Никаких доказательств сотрудничества зэка с администрацией не бывает, только подозрения. Поэтому подобные обвинения всегда рассчитаны на испуг и признание. Значит, испуга быть не должно. Должен быть справедливый гнев и возмущение.

Наиболее серьезным «прессом», исходящим от зэков, является вымогательство. Обычно зэки редко осмеливаются просто так «выдавливать» бабки из сокамерника. Чаще это делается «под крышей» опера, который дал «добро» на «пресс» или сам инициировал его. (При этом цели опера могут и не совпадать с целями зэков). Без такой «крыши» «прессовать» опасно – можно остаться не только без желаемого дохода, но и без имеющегося здоровья.

Подобный «пресс» происходит по следующей схеме: в камеру попадает новый зэк, имеющий на свободе обеспеченных родственников (иногда о таком одолжении даже просят оперативников). Названий у такого объекта много: «дойная корова», «сладкая булка», «пушистый бобер». Затем начинается обработка. Вначале по-хорошему, а точнее, «вешая на уши», новичку рассказывают, как уютно ему будет сидеться именно в этой камере, и как плохо в других. Для того чтобы не попасть из рая в ад, надо платить. Отсутствие наличности не является препятствием, достаточно просто написать домой записку. Текст должен быть самый драматичный, типа: если не дадите денег, меня поставят на ножи. Необходимость таких страстей внушается достаточно легко: а вдруг твои папа и мама не «поведутся» на просьбу? Подумают, что ты в тюрьме с жиру бесишься и хочешь получить бабки на водяру и наркоту. Нет, надо нагнать на них побольше жути!

Затем малява передается через кормушку «ногам», причем сам автор записки не видит этого человека и даже не слышит разговор (быть рядом с кормушкой при этом базаре недопустимо). По прошествии времени новичку объявляют: все в порядке, бабки дошли по назначению, твой вопрос решен. Бывает, что он, действительно, таким образом решается, и тогда через оговоренное время нужно лишь написать новую записку. А бывает и по-другому – мол, твоя ксива запалилась, у «гонца» неприятности, надо «улаживать» вопрос, пока он нас не посдавал. Дальше начинается «доение», выбраться из которого порой бывает невозможно.

Иногда такой «пресс» проистекает по гораздо более жесткой и примитивной схеме. Новичка просто запугивают или бьют. Или сочетают эти методы. Активно сопротивляться этому может не каждый, даже решительному и физически крепкому человеку не под силу противостоять нескольким подлым противникам. Камера – не ринг и не татами. Рано или поздно вам нужно будет лечь спать или сходить на парашу. А учитывая изощренность такого «пресса», удара можно ожидать в любой момент. [37]