Энциклопедия заблуждений. Третий рейх - Лихачева Лариса Борисовна (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Кстати, по другим источникам, провал «протоштирлица», описанный в дневниках Шелленберга, произошел почти так же, как это показано в фильме. Только в сериале советский агент Исаев был в 5 минутах от провала, виной которого стала простая русская женщина-радистка Кэт, — а в «оригинале» разоблачение произошло по вине радиста — как и Леман, чистокровного арийца. Однажды он заболел и вынужден был лечь на операцию. Под наркозом радист неожиданно заговорил о необходимости сменить шифр и возмутился: «Почему Москва не отвечает?» И хотя все это было произнесено на чистейшем немецком языке, хирург, делавший операцию, доложил в гестапо о наркотических видениях пациента. Того арестовали, и он под пытками выдал своего шефа. Это у Семенова немец-радист превратился в русскую радистку, во время родов по-русски кричавшую: «Мамочка!» Но в данном случае пол не имел значения — агент Брайтенбах был разоблачен. Однако показательно наказать предателя нацисты не смогли — это означало бы признание того, что в высших эшелонах фашистской разведки долгие годы работал советский шпион. Поэтому от «Штирлица-неудачника» решили избавиться по-тихому. Через несколько месяцев после его ареста появилась информация о том, во время приступа сахарного диабета Вилли Леман… выпал из поезда Берлин-Варшава и разбился насмерть.
Таким образом, прототип Штирлица действительно существовал. Только он был не советским офицером, а немцем, работал не за светлую идею, а за хорошую зарплату, и, наконец, не дожил до «семнадцати мгновений весны» ровно 2 года…
Остальные же герои романа Юлиана Семенова и фильма Татьяны Лиозновой являлись реальными людьми. Генрих Мюллер, правда, выглядел совсем не так, как его изобразил Леонид Броневой. По признанию режиссера, во время съемок «Семнадцати мгновений» они не располагали фотографией шефа гестапо. Но Броневого-Мюллера зрители признали и без внешнего сходства. После премьерного показа фильма актер звонил Татьяне Михайловне и жаловался, что не может с женой выйти излома: у подъезда его постоянно ждет целая толпа поклонников. Кстати, встречали его без криков «Гитлер капут!». Что говорить, волшебная сила искусства.
А вот Олег Табаков, сыгравший Вальтера Шелленберга, попал в точку. Несмотря на то, что его персонаж — военный преступник, он понравился не только советским зрителям, но и родственникам начальника отдела СД «Заграница» Главного управления имперской безопасности. Актер впоследствии вспоминал, что однажды к Рождеству получил открытку из Германии, от племянницы Шелленберга: «Красивая такая открытка. Оленье золочеными рогами, саночки, Санта-Клаус ими правит, гномы сидят, держат мешки с подарками. А на обороте написано: «Спасибо Вам, что в фильме Вы были так же добры, как был добр мой дядя Вальтер». Ни больше, ни меньше». Народная молва дополнила эту рождественскую сказку некоторыми подробностями и открытка превратилась в большое письмо, а благодарность племянницы военного преступника — в сентиментальные строки о том, что отныне все родственники Вальтера Шелленберга повесят у себя в комнате портрет… Олега Табакова.
Еще один персонаж фильма, заслуживающий отдельного внимания, — это Мартин Борман. Его роль блестяще исполнил замечательный бард, журналист и киноактер Юрий Визбор. Друг и товарищ Юрия Иосифовича Александр Городницкий рассказывал об их поездке на Грушинский фестиваль. Это произошло вскоре после выхода на экран «Семнадцати мгновений весны». Визбор, очень гордившийся ролью Бормана, рассчитывал на узнаваемость. И вот, прогуливаясь по одной из тропинок, он услышал разговор девушек, идущих навстречу. Одна, самая симпатичная, шепотом сказала: «Посмотрите, как мужик на Бормана похож!», на что вторая отрезала: «Да что ты, и совсем не похож!» Визбор обиделся: «Это я-то не похож на Бормана? Вот дура…»
Может быть, в знакомстве с историческими персонажами именно через призму любимых актеров и кроется главный секрет притягательности героев фильма. Народу не интересно, кого напоминает их кумир и имел ли он вообще прототип. В этом отношении лучшим ответом на вопрос, кем был Штирлиц в действительности, служит анекдот о том, как штандартенфюрер СС, просыпаясь утром в темном, сыром каземате, мучительно думает, у кого в плену он оказался: «Тело невыносимо ноет, голова болит… Скажу, что я Штирлиц, а окажется, что меня схватили свои, так расстреляют ведь как фашиста… Скажу, что полковник Исаев, а вдруг я в руках гестапо — расстреляют как русского шпиона». Долго думал он над тем, как ему вести себя в этой сложной ситуации. Наконец дверь камеры скрипнула, вошел охранник и сказал: «Ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов…»
Штирлиц. Резидент ошибся
Юстас — Алексу: «По-прежнему убежден, что ни один из серьезных политиков Запада не пойдет на переговоры с СС. Однако поскольку задание получено, приступаю к его реализации.
Считаю, что оно может быть выполнено, если я сообщу часть полученных от вас данных Гиммлеру. Опираясь на его поддержку, я смогу выйти в дальнейшем на прямое наблюдение за теми, кто, по-вашему, нащупывает каналы возможных переговоров…»Юлиан Семенов «Семнадцать мгновений весны»
Существует заблуждение, что самые близкие к Гитлеру люди оставались с ним до конца и даже не помышляли о том, чтобы вести собственную игру. Все хорошо помнят основную фабулу романа или фильма «Семнадцать мгновений весны»: Штирлиц пытается вычислить «паршивую овцу», разуверившуюся в победе Третьего рейха и затеявшую сепаратные переговоры о капитуляции с западными союзниками СССР по антигитлеровской коалиции. Когда Максим Максимович Исаев получил из Центра задание найти того, кто ведет эти переговоры, он начал рассуждать: «Геринга и Геббельса я исключаю. Геринг, видимо, на переговоры мог бы пойти, но он в опале, он никому не верит, он лишен политической силы. Геббельс? Нет. Этот не пойдет. Этот фанатичен, этот будет стоять до конца. Один из двух: Гиммлер или Борман… Гиммлер? Видимо, он никогда не сможет пойти на переговоры: он знает, какой ненавистью окружено его имя…» В полном соответствии с детективным жанром произведения Юлиана Семенова связи с союзниками налаживал именно рейхсфюрер СС Гиммлер. Штирлиц его благополучно вычислил.
Но советский разведчик даже не догадывался, что идеи сговора с Британией зимой-весной 1945 года вынашивали почти все близкие Гитлеру люди, включая самого фюрера. Еще 27 января в одной из бесед в Ставке глава Рейха внезапно спросил: «Неужели вы думаете, что англичане искренне восхищены русскими успехами?» Геринг ответил, что западные союзники Страны Советов по антигитлеровской коалиции, скорее всего, рассчитывают, что сопротивление немецких войск на западе будет минимальным, ведь речь идет о том, кто быстрее — СССР или они — освободит Германию и большую часть оккупированной Европы. Гитлер решил спровоцировать союзников на более активный контакт с целью договориться о возможности предоставления их войскам в битве за Германию свободы движения. «Я приказал, — цитируют его слова советские историки Д. Мельников и Л. Черная, — подбросить им сообщение. Из него они узнают, что русские выставили армию из 200 тысяч немецких пленных под командованием немецких офицеров, совершенно зараженных коммунизмом, и что эта армия войдет в Германию. Это окажет на них такое действие, словно их проткнет булавкой». Итак, Гитлер не исключат возможности заключения сепаратного договора с западными союзниками СССР. Его окружение тоже серьезно рассматривало именно такой ход развития событий.
Однако фюрер рассматривал этот вариант как самый что ни на есть запасной. Иное дело — его старые друзья. Штирлиц ошибся не только в Гиммлере, которого считал наиболее неподходящей фигурой для переговоров с Западом, но и в Геринге, и в Бормане, и в Геббельсе. Эти трое как раз и искали возможности заключить сепаратный мир. Как удивился бы Штирлиц, если бы узнал, что двое последних хотели почетно сдаться триумфатору-победителю, причем считали таковым прежде всего Советский Союз.
