Война. Полная энциклопедия. Все битвы, сражения и военные кампании мировой истории с 4-го тысячелети - Дюпюи Ричард Эрнест
Византийская военная система
Ок. 600—1071 гг.
Теоретическая основа
Своей удивительной долговечностью Византийская империя была обязана в первую очередь тому факту, что, как заявляет Оумэн, ее армия «была в свое время самой эффективной военной силой в мире». Система, породившая подобную армию, – это результат высочайшей дисциплины, организованности, превосходства в вооружениях и тактических методах, что, в свою очередь, сочеталось с бережно пестуемой римской традицией воспроизводства непревзойденного esprit de corps – командного духа. Византийцам была присуща способность сохранять и поддерживать это превосходство благодаря своей склонности анализировать: анализировать самих себя, своих противников и геофизические факторы боя.
Результаты подобного анализа засвидетельствованы в большом количестве военных трактатов, среди которых есть и три выдающихся. Первый из них – «Стратегикон» Маврикия, написанный ок. 580 г., как раз перед тем, как Маврикий стал императором. Второй – «Тактика» Льва Мудрого, написанный около 900 г. Третий представляет собой небольшое руководство, очевидно задуманное воином-императором Никифором Фокой и, вероятно, написанное одним из его штабных офицеров ок. 980 г. Эти три работы показывают, что за полтысячелетия после Велизария основы данной системы изменились очень мало, несмотря на множество эволюционных изменений в деталях, каковые всегда можно найти в системе, основанной на регулярном объективном анализе.
Обсуждаемые здесь организация военного дела и военная доктрина сложились за более чем столетний период, последовавший за правлением императора Ираклия, когда его преемники боролись за то, чтобы привести свою военную систему в соответствие с теми задачами, которые вызвал к жизни выход на историческую сцену ислама. На протяжении этого периода, как и в предшествующие века, система эта далеко не всегда и не везде функционировала успешно. Но, несмотря на отдельные поражения и случайные военные катастрофы, превосходные основы, на которых она зиждилась, вновь и вновь оправдывали себя при вдумчивом и энергичном руководстве. А на протяжении пяти веков такие руководители всегда появлялись вовремя, чтобы вновь утвердить военное превосходство Византии над соседями. Да и потом в течение еще почти четырех столетий остатки этой системы помогали отсрочить окончательную гибель империи.
Почти все это время основным военным учебником был «Стратегикон». Он представлял собой всестороннее пособие по всем аспектам военного дела и полководческого искусства, несколько напоминающее полевые уставы современных армий, и включал материалы по боевой подготовке, военной тактике, по организации снабженческо-тыловых служб, а также рассуждения об основных военных проблемах, с которыми можно столкнуться при боевых операциях против многочисленных врагов империи.
Организация военного дела
Основной боевой и тыловой единицей в византийской армии как для пехоты, так и для конницы являлась нумерия, или ванда, – подразделение из 300–400 человек, то есть некий эквивалент современного батальона. Нумерией командовал трибун, или граф (а позже – друнгарий), – что-то вроде современного полковника. От пяти до восьми нумерий объединялось в турму (то есть эквивалент современной дивизии), которой командовал турмарх, или герцог. Две-три турмы образовывали фему (аналог современного армейского корпуса) под командованием стратига. При этом предпринимались сознательные усилия с тем, чтобы соответствующие подразделения отличались друг от друга по численности: это затрудняло противнику произведение точного подсчета личного состава любой из византийских армий.
Все офицеры рангом от друнгария и выше назначались непосредственно императором и присягали на верность лично ему. Подобный способ поощрения большей личной преданности человека центральной государственной власти, а не армейскому начальству (в отличие от практики, принятой еще в Древнем Риме), был, очевидно, апробирован Маврикием.
Полевая структура византийской армии, которую в общих чертах обозначил (и в значительной степени успел ввести) Маврикий, была приведена в соответствие с территориальной структурой военных округов в конце царствования Ираклия и его преемников – Константа II и Константина IV. Нашествия персов и арабов полностью уничтожили прежнюю структуру деления империи на провинции. Так, когда в ходе последней войны с персами были вновь отвоеваны у неприятеля анатолийские провинции, функции местной административной власти волей-неволей пришлось взять на себя военным командирам, которые отвечали за оборону того или иного региона. Столкнувшись с угрозой сарацинских набегов, императоры эту временную военно-гражданскую систему управления сделали постоянной. Каждый округ стал именоваться фемой и управляться стратигом в качестве императорского наместника. Его фема – воинское подразделение – становилась гарнизоном данной фемы – округа, который, в свою очередь, делился на более мелкие административные округа под управлением турмархов и друнгариев. Некоторые приграничные районы, особо важные в стратегическом отношении, особенно вокруг ключевых перевалов в зоне Тавра, были преобразованы в несколько меньшие территориальные единицы – клиссуры под управлением клиссурархов. Расквартированные там гарнизоны требовалось держать в состоянии повышенной боевой готовности на случай возможного нападения неприятеля.
К концу VII в. в империи насчитывалось 13 фем: семь в Анатолии, три на Балканах и три на прибрежных и островных территориях в Средиземном и Эгейском морях. К X в. число фем увеличилось до 30. Численность армии за эти триста лет не возросла – просто в каждой феме было расквартировано меньше войск. На протяжении почти всего этого периода численность имперской регулярной армии колебалась в рамках 120–150 тыс. человек, пехотинцев и кавалеристов было приблизительно поровну.
Видимо, в приграничных фемах-округах было расквартировано больше постоянных гарнизонов, чем во внутренних районах империи. В среднем каждый стратиг мог в кратчайший срок выставить на поле боя от двух до четырех турм тяжелой кавалерии и приблизительно столько же пехоты. В зависимости от конкретной ситуации (что за противник, каковы особенности района ожидаемых военных действий и т. и.) он мог часть пехоты или даже всю ее целиком оставить в местных гарнизонах.
Личный состав и его вербовка
Теоретически личный состав каждой фемы пополнялся за счет всеобщей воинской повинности, а на практике – за счет выборочных рекрутских наборов из числа местных жителей, в наибольшей степени соответствовавших армейским требованиям. Империя больше не зависела от наемных солдат-варваров, хотя кое-какие подразделения, набираемые из числа варваров, в имперских войсках все еще существовали. Большинство солдат империя набирала из числа собственных подданных, а лучших из них поставляли Армения, Каппадокия, Исаврия и Фракия. Наименее пригодным материалом для вербовки в армию считались греки.
Система фем включала и ополченцев, созываемых для нужд местной самообороны. Использование ополчений было вполне удовлетворительным там, где местные жители были закаленными и воинственными, однако было бесполезно в регионах типа Греции. Там, где система ополчений функционировала исправно, партизанская тактика местных жителей оказывала неоценимую помощь имперской регулярной армии при отражении атак или добивании сил вторгшегося неприятеля.
Византийские стратегические концепции
После того как византийцы примирились с потерей своих обширных владений на периферии, империя почти на весь период своего существования лишилась побудительных мотивов для агрессии. Жизненный уровень населения был высоким, страна была самой процветающей в мире. За захват чужих территорий нужно было расплачиваться и в финансовом отношении, и человеческими жизнями, а результатом подобного захвата становилось лишь увеличение расходов на оборону и на содержание администрации. В то же время византийцы хорошо понимали, что их богатство постоянно возбуждает захватнические аппетиты соседей-варваров.
