Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты - Мамичев Дмитрий Анатольевич
За эти годы Лиджо стал единовластным главарем корлеонской мафии. Одновременно он вышел за пределы города и обосновался в Палермо.
«Его поддерживал целый ряд сообщников и помощников, — делает вывод Комиссия по борьбе с мафией, анализируя тот период. — Ему помогали служащие, политики, чиновники местных органов власти, потому что им импонировала его сила или, скорее, эта сила пугала их. Только поэтому стали возможными его неслыханные авантюры… Многочисленные оправдательные приговоры за „недостаточностью улик“ сами по себе говорят, насколько он был опасен, а террор, который он насаждал вокруг, позволял легко „заткнуть рот“ любому знавшему о нем что-либо. Поэтому он и разъезжал беспрепятственно по всей области Палермо, устраивал свои дела, как правило не скрывая своего имени, в то время как его разыскивали стражи правосудия всей Италии». В конце 1963 года командование палермских карабинеров подкрепило этот вывод таким дополнением: «В то время в городе и в округе не происходило ни одного значительного уголовного преступления, на котором не лежала бы печать Лючиано Лиджо».
16 ноября 1963 года в Корлеоне неожиданно появился Анджело Маньяно. Как позднее он сказал в Комиссии по борьбе с мафией, его направил сюда лично непосредственный начальник, командующий полицейским корпусом страны Анджело Викари для «борьбы с мафией».
И 14 мая 1964 года Лиджо был арестован.
По свидетельству опубликованных в печати репортажей и фотографий, его взял Анджело Маньяно. Однако, как утверждает командир отряда корлеонских карабинеров полковник Иньяцио Милилло, Маньяно лгал — бандита арестовал он и его карабинеры.
Посмотрим же, что говорят об этом Маньяно и Милилло.
В служебной записке начальнику полиции Палермо, датированной 18 мая 1964 года, успех операции Маньяно целиком приписал себе. Он указывает, в частности, сколько корлеонских полицейских и карабинеров он сосредоточил, когда и в каком районе, сколько было в его распоряжении машин и когда он начал операцию. Рассказывает, как он постучал в дом, а затем в комнату, в которой скрывался Лиджо, как, едва различая в полумраке фигуру бандита, он внезапно включил лампу и при ее свете увидел оцепеневшего от ужаса Лиджо, который, потеряв всякую надежду на спасение, сказал: «Господин инспектор, я человек, которого вы ищете». Затем по сигналу Маньяно в комнату вошли остальные…
«С чистой совестью и радостью могу сказать — и это никто не опровергнет, — записаны слова Маньяно в протоколе Комиссии по борьбе с мафией. — что я организовал все расследование дел, руководил и завершил его, в то время как офицеры карабинеров то и дело менялись. Почти все запротоколированные допросы арестованных и свидетелей, а также очные ставки были проведены мною… Наконец, я должен подчеркнуть, что работал, не поддаваясь влиянию никакой конкурирующей организации даже тогда, когда нашей штаб-квартирой при проведении операции стало служебное помещение Милилло. Этот факт, увы, был сознательно извращен по завершении операции, и кое-кто — по крайней мере в прессе — потребовал признания за собою больших заслуг, чем он того достоин».
Следует заметить, что, несмотря на запрет карабинеров, при доставке арестованного Лиджо появился фоторепортер, который снял несколько моментов, когда с преступником в наручниках, выходившим из дома, где он скрывался, рядом был Маньяно.
Совсем по-иному рассказывал об операции в Комиссии по борьбе с мафией полковник Милилло. Прежде чем привести его слова, сообщу некоторые детали.
Маньяно, как я уже писал об этом, появился в Сицилии 16 ноября 1963 года, четыре месяца спустя после того, как в результате взрыва подложенной в машину бомбы погибло семь карабинеров. Когда их хоронили, вся страна была в трауре. С первых дней июля до начала ноября на острове облава следовала за облавой. Было задержано две тысячи человек, из которых 473 подозревались в причастности к мафии. Кольцо вокруг Лиджо сжималось — был арестован его отец. Карабинеры проводили крупномасштабные акции — с собаками, верхом на лошадях, прикрываемые вертолетами сверху, они искали в горах тайные убежища бандитов. Их механизированные подразделения буквально оккупировали деревни и города. Сицилия оказалась чуть ли не на военном положении. Но Лиджо нигде не было
5 сентября (почти за два месяца до прибытия Маньяно) у Милилло вдруг раздался телефонный звонок: «Лиджо, — прошептал кто-то в трубку, — лежит в больнице Энрико Альбанезе».
Карабинеры Милилло под командованием майора Фавало тут же отправились по указанному адресу. Они обыскали все больничные закоулки — от подвала до чердака, заглядывали в каждую палату, даже под койки, допрашивали врачей и обслуживающий персонал, но Лиджо нигде не было. Милилло был в отчаянии и проклинал себя за то, что поддался на эту дешевую провокацию. Теперь над ним наверняка хохочет вся уголовшина.
Но тут вновь зазвонил телефон. Извинившись, неизвестный сказал, что речь илет не о больнице Альбанезе, а о находящейся в пригороде богадельне Альбанезе, известной под названием дом Марино. На этот раз удалось обнаружить следы Лиджо: его койку, личные вещи, газеты. По-видимому, он узнал об обыске в больнице и скрылся.
Милилло (в Комиссии по борьбе с мафией): Мне пришлось начинать все заново. Прежде всего надо было подобраться к тем людям, которые помогали Лиджо скрываться. Так мои агенты нашли врача, а также человека, который снабдил его фальшивыми документами, и других, пока наконец не приблизились к убежищу Лиджо.
Председатель: Чем вы объясните, полковник, что Лиджо возвратился в родной город Корлеоне как раз в тот момент, когда там появился Маньяно?
Милилло: Вначале меня это тоже поразило. Когда мы взяли Лиджо, то узнали, что вскоре после прибытия Маньяно в Корлеоне в середине ноября он тоже сменил свое убежище и перебрался в город. Следует также иметь в виду, что за многие годы нелегальной жизни он почти ни разу не появлялся в родном городе, а скрывался в основном в Палермо, где у него были более надежные укрытия и более прочные связи… Поэтому я удивился, узнав, что Лиджо и Маньяно почти одновременно появились в Корлеоне…
Ли Каузи: Не можете ли вы сказать, на чем основывал суд вынесенный позднее возмутительный приговор, которым признавал Лиджо невиновным в нескольких убийствах и других тяжких преступлениях?
Милилло: Когда я давал показания, то, конечно, твердо придерживался данных расследования, полученных моим ведомством. Скажем, по делу об убийстве Наварры. Но тем временем что-то произошло. Как высший представитель полиции Маньяно на процессе не стал опираться на первоначальные выводы нашего расследования. По делу Наварры, например, мы утверждали, что подстрекателем к убийству был Лиджо. Полиция же — Маньяно — назвала подстрекателем кого-то другого. Противоречие в выводах следственных органов открывало адвокатам прекрасную возможность поставить под сомнение ценность обоих протоколов следствия и направить ход судебного разбирательства в сторону от цели… Что касается ареста Лиджо, то я лично информировал Маньяно о готовящейся операции и пригласил его принять участие в ней… Мы имели приказ избегать шумихи, особенно в печати, не фотографировать… Когда я вошел в комнату, Лиджо лежал на койке. Увидев меня, он сел и сказал: «Это вы, полковник? Хорошо, что я могу сдать пистолет вам, а не этому паяцу». И он кивнул в сторону Маньяно, стоявшего за моей спиной. Потом он произнес в его адрес еше несколько непотребных слов. Незадолго до этого среди белого дня на главной городской плошади Маньяно арестовал душевнобольного младшего брата Лиджо, даже не понимавшего, что с ним делают, когда на него надевали наручники. После он сделал для прессы громкое заявление о том, как ему удалось схватить брата опасного уголовника. Вот почему Лиджо побагровел, увидев характерное бородатое лицо Маньяно. Потом, выходя из дома, я заметил одного репортера с фотоаппаратом в руках. Я до сих пор не знаю, как он оказался здесь. Я инстинктивно отошел в сторону. По-иному вел себя Маньяно. Он оттеснил одного из моих офицеров, сопровождавших Лиджо, и встал на его место. Сверкнула вспышка, щелкнул затвор. И фотография, фальсифицирующая подлинную картину ареста Лиджо, обошла всю мировую прессу.
