Фантастический бестиарий - Булычев Кир (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Поэтому крестьянин решил убить Хунки — тунки. Ни больше ни меньше.
Хотя, как считает автор сказки, крестьянин — герой положительный, и ему можно убивать Хунки — тунки, хотя это, может быть, последний Хунки — тунки на свете.
Так что у меня крестьянин симпатий не вызвал. Он боролся за урожай, но ведь Хунки — тунки боролся за жизнь!
Наконец крестьянин выследил Хунки — тунки, набросился на него, связал ему все четыре ноги и притащил домой.
— Он нам заплатит своей шкурой за все безобразия, которые натворил, — сказал крестьянин жене. — Давай убьем его и зажарим!
Видно, крестьянину приходилось пробовать Хунки — тунки раньше и он знал, что у бедных млекопитающих вкусное мясо.
Так как жарить он намеревался совершенно свежего Хунки — тунки, крестьянин подвесил пленника на балку, а сам пошел собирать сучья для печки.
Жена крестьянина занималась своим делом — толкла в ступе зерна.
Тут она услышала, что Хунки — тунки говорит человечьим голосом:
— Ослабь узлы, добрая женщина! За что мне приходится так страдать перед смертью?
Женщина не обращала внимания на просьбы.
— Я клянусь тебе, — продолжал Хунки — тунки, — что никуда не убегу и подожду, когда вернется твой муж, чтобы меня зарезать.
А ко всему я еще натолку тебе муки.
Услышав о таком предложении, женщина кинулась к Хунки — тунки, срочно развязала узлы, что говорит о ее низком умственном развитии. Вряд ли мой читатель стал бы распутывать узлы ради того, чтобы чудовище смогло толочь зерно в ступе.
Освободившись от пут, Хунки — тунки накинулся на женщину, раздел ее (видно, не любил есть одежду), сунул в ступу и истолок ее в кисель. Затем, довольный проделанной работой, поставил ступу с останками крестьянской жены на плиту.
Казалось бы, тут самое время убежать, но Хунки — тунки этого не сделал. Он нагло переоделся в платье жены, полагая, что крестьянин так привык к супруге, что не отличит ее и от столба.
Крестьянин был доволен тем, как его жена справилась с изготовлением полуфабриката из Хунки — тунки, развел огонь в печи и приготовил протертый суп из жены. А потом его съел, радуясь тому, какие вкусные ему попадаются Хунки — тунки.
Вот тут — то, пока крестьянин собирался подремать после обеда, Хунки — тунки сбросил платье несчастной женщины и предстал перед крестьянином в обычном злодейском виде.
Крестьянин принялся хлопать глазами, не в силах понять, что же произошло. А Хунки — тунки наставительно (и вполне справедливо) заявил:
— Нападать на невинных животных ты мастер. Вот и попался в собственные сети. Сожрал собственную жену и не поморщился! С этими словами Хунки — тунки покинул дом крестьянина, а крестьянин принялся рыдать.
Тут мимо проходил друг крестьянина — заяц.
Увидев зайца, крестьянин все ему рассказал. Заяц поклялся, что отыщет убийцу и покарает его.
Возможно, в те времена и в тех местах водились особенно крупные зайцы.
С первой попытки убить Хунки — тунки зайцу не удалось, а вторая попытка была такой.
Заяц с крестьянином заготовили две лодки. Маленькую деревянную и большую глиняную. Затем они покрасили лодки, и те стали очень похожи.
Наглый заяц пошел к Хунки — тунки и сказал ему:
— Пошли рыбу ловить. Погода хорошая. Самое время для рыбалки.
Хунки — тунки сразу согласился идти на рыбалку.
Вскоре враги подошли к реке, и жадный Хунки — тунки, не раздумывая, кинулся к большой лодке, что от него и требовалось.
Обе лодки доплыли до середины реки, и тут заяц, изловчившись, с размаха ударил веслом по лодке Хунки — тунки, лодка развалилась, и Хунки — тунки утонул.
Сказка заканчивается оптимистическим заявлением о том, что после всех этих трагических событий крестьянин взял зайца к себе в дом, где тот заменил ему жену. Они жили дружно и весело.
Ни одного Хунки — тунки в окрестностях не осталось. А может быть, и на всей Земле они кончились.
Глава восьмая
Выдумки наших дней
Не следует думать, что всех чудесных тварей люди придумали на заре истории, а потом перешли к изучению зоологии по Брему или Кювье. Изобретение несуществующих животных — постоянный исторический процесс, который прекратится лишь с исчезновением человечества. Однако принципы «изготовления» вымышленных тварей с веками несколько изменились. На смену посиделкам у костра и сказаниям, распеваемым за княжеским столом, пришли детские книжки и мультипликация. Люди теперь стали информированными и предпочитают начать курс верований с нуля. Вместо лешего, русалки, ехидны и дракона наше воображение занимают инопланетяне различного вида, привидения и духи. Впрочем, функции у всех этих тварей схожи с функцией Ламии в воспитании ребенка: «Ешь кашку, а то придет тетя Ламия и тебя задушит!»
Настоящие необычные существа изобретаются сегодня лишь для детских книжек. Кот ученый Пушкина, который ходит по цепи вокруг дуба, — существо переходного типа. Сказки Пушкина в момент их написания не догадались называть детской литературой, но вскоре они стали исключительно детскими. И все же в детских книжках, за малым исключением, авторы предпочитали обходиться существующими персонажами. Даже в волшебной «Алисе в Стране чудес» выдуманных животных практически нет, если не считать грифона, изобретенного еще древними греками, да Чеширского кота. Этот великолепный парадоксальный философ улыбается во весь рост столь убедительно, что когда кот постепенно становится невидимым, последнее, что исчезает, — его улыбка. До такого чудесного персонажа никакой сказочник не додумался бы, потому что мифология не любит второго дна, не любит смещения жанров. В сказке может появиться кот, который умеет исчезать, который умеет улыбаться и разговаривать, но не может остаться улыбка от исчезнувшего кота, потому что первобытный слушатель сказки тут же спросит: «А на чем улыбка держится?»
Нынешний ребенок не спросит, так как он растет в мире, где нарушены традиционные связи. Алиса спускалась в колодец Страны чудес под грохот паровозов и дым трансатлантических пароходов. Ее внуки попали на воспитание к телевизору, потому что бабушка была занята на общественной работе, а мама помогала папе прокормить семью.
Помимо детских писателей в копилку несуществующей зоологии немалый вклад внесли фантасты. Правда, как правило, они помещают своих вымышленных животных на чужие планеты, но среди этих существ есть столь необычные, что старому сказочнику никогда не придумать, именно потому, что особенности этих существ находятся как бы за пределами повседневного человеческого опыта.
В конце концов, дракон — не более чем преувеличенная ящерица, которой приделаны крылья от летучей мыши, кентавр — человекоконь, Пегас — птицеконь, и так далее… Любая несуществующая тварь — это либо изменение масштаба реального животного, либо составление нового из частей известного. Исключений, как понятно из прочитанной книги, очень мало. Я вспомнил, как много лет назад слышал рассуждение об ограниченности человеческой фантазии. В том, что касается выдуманных тварей, она остается в пределах известного. К примеру, ни одна мифология мира не смогла придумать кенгуру — животное, которое выкармливает детеныша в сумке на животе и притом совершает большие прыжки.
Это справедливо по отношению к традиционной мифологии. Современное мифотворчество сделало шаг вперед. Обращаясь к нему, я постараюсь привести примеры выдуманных животных, в создании которых фантазия преодолела старинные стереотипы «гибридизации».
Впрочем, должен оговориться: когда мы укоряем древних сказителей в ограниченности фантазии, забываем, что у всякого правила есть исключения, женитьба на апельсине тому примером. Еще один пример — китайская сказка.
В некоторых местах Китая водятся птицы Бийняо, Они схожи с дикими утками, но перья у них зеленые и красные. У каждой такой птицы один глаз, одно крыло и одна нога. Летать в одиночку она не может. Но если этой птице удастся жениться на себе подобной, то тогда она приобретает способность к полету. Птицы объединяют крылья, глаза и лапки, Подобное совместное проживание так нравится птицам Бийняо, что они становятся неразлучными до самой смерти. В Китае их считают символом супружеского счастья.
