Ислам классический: энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Понятие «святой» для ислама достаточно условно. Точнее говорить о степени «приближенности к Богу» (валайа, вилайа), отличающей тех, кто приближен к Всевышнему, от обычных людей. Исламские вали несопоставимы с христианскими святыми хотя бы по той причине, что в исламе отсутствует институт канонизации наподобие христианского Священного Синода. Тем не менее в литературе выражение «мусульманские святые» закрепилось, поэтому в дальнейшем изложении слова вали и «святые» будут использоваться как синонимы.

Коран порицает правоверных, которые обращаются с молитвой о заступничестве перед богом к каким бы то ни было посредникам, придавать Богу «сотоварищей». Однако, как пишет Р. И. Султанов, «очень скоро почитание набожных, преданных вере людей переплелось в обыденном мировосприятии с культом предков… а также с представлением о том, что умершие не оставляют без попечения живущих сородичей и влияют на их дела». Суфии развили эти представления, и так возникло учение о святости, сведенное воедино мистиком ал-Хакимом Мухаммадом ибн Али ат-Тирмизи.

По учению ат-Тирмизи, существуют два вида святости — ниспосланная (валайа) и обретенная (вилайа). Это — проявления «неделимой Божественности», отличающие святого, «богоизбранного» от обычных людей. По ат-Тирмизи, святостью валайа обладают те, кто пребывает «под покровительством» (канаф) Божества или духовного наставника. Что же касается святости вилайа, ее можно обрести на пути взыскания истины (муридун), подвижничества, неуклонного стремления к Богу.

Людей, обладающих святостью валайа, ат-Тирмизи насчитывает четыре тысячи; они не подозревают о собственной святости и не знают друг о друге. Тех, кто достиг святости вилайа, всего триста пятьдесят пять; среди них триста лучших (ахйар), сорок заместителей (абдал), семеро благочестивых(абрар), четыре столпа (автад), три вождя (нукаба) и один полюс (кутб) — или заступник (гаус). Эти святые знают о собственной святости и о существовании друг друга и все вместе управляют миром во имя Аллаха.

0 таких святых говорит Аллах в одном из кудси (рассказов от имени Бога): «Ничто из того, что сделает Мой слуга для приближения ко Мне, не дойдет до Меня скорее, нежели исполнение им долга, Мною предписанного. Мой слуга приблизится ко Мне, творя и другие дела, показывающие его преданность, и тогда Я возлюблю его. Я стану ухом, которым он слышит, глазом, которым он видит, рукой его, удар наносящей, ногой его, ступающей по земле».

Пророки, наделенные святостью валайа, совершают чудеса (муджизат, «сверхдействие») во имя претворения среди людей Божественных установлений, тогда как святые, обретшие святость вилайа, творят чудеса (карамат, «щедроты, милости») ради собственного совершенствования, то есть творение чудес служит для них ступенью на пути к Всевышнему.

По суфийскому канону, чем могущественнее становится святой, тем смиреннее он должен быть, ибо публичное совершение чудес и чудотворство ради недостойных целей (к примеру, славы или богатства) равнозначно гордыне и является грехом перед Богом. Шейх Азиз ад-Дин ибн Мухаммад Насафи учил:

«Нужно, чтобы целью странника на пути аскезы и подвижничества не был поиск Бога, ибо Он присутствует во всем и нет нужды Его искать, бытие всего — от Него, вечность всего — в Нем и возвращение всего — к Нему, более того, само все — это Он. Следует знать и другое: цель пути не в том, чтобы стремиться к чистоте и доброму нраву, и не в том, чтобы стремиться к знанию и познанию, и не в стремлении к явлению света, и не в том, чтобы стремиться к [открытию] тайн. Каждый относится к одной из человеческих степеней, и путнику, когда взойдет на некую степень, сама явится та вещь, которая свойственна той степени, хочет он того или нет. Достигшему некоей степени не может явиться то, что несвойственно той степени. Дервиш, человек имеет степени, так же как древо имеет степени, и известно, что явится на всякой из степеней древа. Следовательно, дело садовника содержать землю мягкой и в надлежащем виде, очищать ее от колючек и сора, подавать воду вовремя, защищать древо, чтобы не было ему ущерба, чтобы свершились все степени древа и каждая из них явилась вовремя. Дело путников состоит в том же: надо, чтобы аскеза и подвижничество были затем, чтобы стали людьми и все степени человеческие в них совершенно проявились. Независимо от желания путника чистота, благой нрав, знание и познание, постижение тайн, явление света явятся ему сами, каждое в свое время, так что путник никогда не услышит [этого] и не заметит. Всякий, поступающий так, поймет эти слова. Дервиш! Явятся вещи, которых глаза путника никогда не видели, и уши путника никогда не слышали, и не появлялись которые в уме путника. Пусть речь не затягивается, и да не отклонимся от цели. Путнику следует быть великодушным, и, пока жив, пусть будет в этих делах, пусть будет он в радостном усердии и труде, ибо знание и мудрость Господа бесконечны. Дервиш, все степени древа есть в его семени, и ловким садовником они будут воспитываться и пестоваться, пока полностью не проявятся. Точно так же чистота, добрый нрав, знание, познание, постижение тайн и явление света — все они в сути человеческой. От общения со знающим воспитываются и пестуются, пока не явятся полностью. Дервиш, знание начальное и конечное сокрыты в тебе, все, что ищешь, ищи в себе, зачем ищешь вовне? Знание, которое через уши достигает твоего сердца, то же, что и вода, взятая тобой из чужого колодца и вылитая в свой, высохший, но вода та не задержится. Кроме того, что она не задержится, [она] скоро загниет, и родятся на свет из нее тяжелые и невыносимые недуги. Дервиш, эта болезнь превратится в гордыню и умножит любовь к чину. Сделай так, чтобы в твоем колодце была вода и, сколько бы ты ни брал ее и ни отдавал другим, не становилось бы [ее] меньше, а, наоборот, больше, чтоб не стала зловонна, а, напротив, сколько бы ни стояла, становилась бы чище и лечила бы тяжелые болезни. Дервиш, каким бы человек ни был, все равно внутри его есть колодец воды, но он не явен. Следует очищать колодец и воду делать явной». [102]

Центральное место в мусульманском почитании святых занимает, разумеется, культ Мухаммада. Кроме того, почитают пророков, предшествовавших Мухаммаду, членов семьи Посланника Аллаха, прежде всего потомков его дочери Фатимы и Али ибн Абу Талиба, сподвижников Мухаммада из числа мухзаджиров и ансаров, а также праведных халифов и шахидов (погибших за веру). У суфиев, как упоминалось выше, распространено почитание шейхов.

С культом святых связана и практика зийара (посещение могил). У суфиев зийара служит способом установления и укрепления духовной связи между мюридом и тем или иным святым-щейхом. Для шиитов посещение гробницы Али ибн Абу Талиба в Наджафе или могилы Хусайна в Кербеле тождественно малому паломничеству (умра) в Мекку.

Движение ваххабитов, о котором говорилось в предыдущей главе, стремится искоренить, в том числе, и культ святых, полагая его проявлением язычества.

Общее определение мистицизма гласит, что мистицизм — это духовный поиск сокровенной истины или мудрости, целью которого является связь с Богом. Мистическая традиция ислама, представленная проповедниками-увайси и суфиями, укрепляет эту связь, установленную первыми пророками и «запечатанную» Мухаммадом. Исламские мистики — люди, которым недостаточно считаться мусульманами и соблюдать все предписанные Кораном, Сунной и шариатом установления; они стремятся приблизиться к Божеству настолько, насколько это вообще возможно для человека.