Спецслужбы и войска особого назначения - Линник Татьяна Ивановна (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Крестным отцом Дьюи на профессиональном поприще можно считать Джоджа 3. Мидали, генерального прокурора, который в марте 1931 года убедил молодого юриста перейти на государственную службу Пять месяцев спустя Дьюи осудил грозного налетчика «Краснобая» Даймонгда, но тот был убит во время обжалования приговора. Правда, Дьюи не сумел доказать вину Чарльза Б. Митчелла, бывшего председателя Национального муниципального банка и активного республиканца. Трудно сказать, было ли это дело заранее обречено на провал или начинающий юрист смотрел далеко вперед… В ходе суда над Уокси Гордоном в ноябре 1933 года республиканец Мидали смирился с политической реальностью и заявил о своей отставке. Дьюи добился обвинительного приговора и затем тоже ушел в отставку. Казалось, его расчет сделать карьеру на борьбе с рэкетом провалился — по крайней мере, пока республиканцы не вернутся к власти.
Однако судьба распорядилась иначе. Большому жюри присяжных, пытавшемуся разобраться с подпольной лотереей в Нью-Йорке, надоело бесплодно топтаться на месте, и оно затребовало себе в помощь специального государственного обвинителя. Подпольная лотерея почти полностью была в руках «Немца Шульца», а тот находился под надежным крылышком политиков и Джимми Хайнса. Вероятно, догадываясь об этой политической подоплеке, официальный прокурор округа предпочел не ставить свою партию под удар.
Для гарантии расследования губернатор-демократ Герберт Г. Леман предложил возложить руководство работой Большого жюри на четырех республиканцев. По неизвестной причине его предложение было отклонено, и выбор в конце концов пал на Дьюи, нужного человека на нужном месте и в нужное время.
Дьюи разоблачил Хайнса и добился его осуждения. Справиться с Шульцем оказалось труднее Агенты Ирея арестовали его, но на первом судебном разбирательстве суд не смог принять единодушного решения, а на втором вынес Шульцу оправдательный приговор. Тогда за дело взялись гангстеры из «Мердер инкорпорейтед»
23 октября 1935 года когда Шульц зашел в туалет ресторана «Палас Чопхаус» в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Когда он мыл руки, некий Чарльз «Клоп» Уокман, его предполагаемый убийца, приоткрыв дверь в туалет, выстрелил; Шульц, упал. Застрелены были также трое его телохранителей. Умирая, «Немец» вспомнил мать с ее возвышенными мечтами. «Мать — самая надежная защита, она не позволит сатане слишком быстро тебя уволочь», — слабеющим голосом пробормотал он.
Шульц был человеком горячим, властным и при этом подлым и скаредным, так что никто его особенно не жалел. Главари Синдиката поделили немалую державу «Немца». Хватило всем. Даже Кливлендскому синдикату достался ипподром вблизи Цинциннати — тот самый, который Шульц использовал для игры в числа. Смерть «Немца» ознаменовала собой окончание войн между независимыми группировками и стихийной конкуренции.
Упустив Шульца, Дьюи сосредоточил огонь на «Счастливчике» Лучано, которого прочили на пост нового капо «Итальянской организации» — так тогда называли Мафию немногие посвященные, имевшее право хоть как-то ее называть. Дьюи начал действовать, зная, что Фьорелло Ла Гардиа, став в 1934 году мэром, первым делом распорядился арестовать Лучано. Доказательствами Ла Гардиа не располагал, но растущая известность «Счастливчика» подсказывала, что в мире организованной преступности он занимает высокое положение. Дьюи охотно включился в игру, и они с Ла Гардиа превратили Лучано в сущего монстра, хотя сам он считал себя всего лишь скромным исполнителем. Дьюи, впрочем, намеревался к моменту его ареста собрать весомые улики.
Год понадобился для того, чтобы обвинить Лучано как заместителя босса нью-йоркской мафии по девяноста одной статье за вымогательство и принуждение к проституции. «Счастливчик» утверждал, что его оклеветали, что он — жертва честолюбивых замыслов Дьюи и доказательства получены частным образом из близких к тому источников. Так или иначе, арест «Счастливчика» помог Дьюи одержать победу на выборах прокурора в 1937 году; авторитет его упрочился, чем он и пользовался, выступая в роли специального государственного обвинителя. Для преступного синдиката могли бы настать черные дни, удовлетворись Дьюи достигнутым, но он метил выше. Окружной прокурор мечтал стать президентом, а для этого необходимо было пройти промежуточный этап — занять пост губернатора штата Нью-Йорк.
Если осуждение Лучано открыло дверь Дьюи, Мейеру Лански он помог вовлечь Мафию в более тесное сотрудничество с Национальным преступным синдикатом. Лански — давний друг и соратник «Счастливчика» — пообещал Лучано вызволить его из тюрьмы. Перед тем как отправиться отбывать свой срок от тридцати до пятидесяти лет, «Счастливчик» отдал Почетному обществу последнее распоряжение: «Сотрудничайте с Мейером». Возглавившему Мафию Джо Адонису вменялось в обязанность помогать Лучано и исполнять приказания Лански, однако вся ответственность была возложена на «Малыша», как ласково называли Мейера друзья. И первоочередной задачей Мафии стало освобождение босса. Времени для этого потребовалось больше, чем предполагалось, главным образом из-за такого неожиданного события, как вторая мировая война, и все же в конце концов Лански выполнил свое обещание.
Расправившись с Лучано, Дьюи занялся «Лепке» Бухгалтером; победа над этим гангстером сулила ему высокую награду, признание прессы и общественности. «Лепке», возглавивший боевиков Синдиката, представлял собой идеальную мишень для честолюбивых политиков. Федеральное бюро по борьбе с наркотиками тоже за ним охотилось, и даже директор ФБР Гувер публично объявил «Лепке» «самым опасным преступником на территории Америки». Гувер был не дурак: он понимал, что Дьюи и Ирей подрывают его репутацию главного борца с преступностью. Тем временем «Лепке», заявив, что его нельзя осудить при отсутствии свидетелей, скрылся и нанял убийц из «Мердер инкорпорейтед», поручив им убрать кое-кого из бывших дружков, которых он считал наиболее для себя опасными. Началась своего рода гонка с преследованием: «Лепке» пытались отыскать прежде, чем он успеет расправиться со всеми свидетелями. Охота приняла буквально всемирный масштаб, но шли месяцы, а «Лепке» все еще оставался на свободе в Нью-Йорке.
Это было время «большой охоты», и многим гангстерам пришлось искать безопасное убежище в отдаленных уголках страны. Главари, поняв, что политикам выгодно искоренить банды в Нью-Йорке, стали подыскивать новые базы в глухой провинции. Лански приступил к созданию империи на Кубе. С диктатором Фульгенсио Батистой он был знаком еще со времен сухого закона; эти два человека, добившиеся успеха исключительно собственными силами, относились друг к другу с. уважением. Гавана была излюбленным местом отдыха богатых туристов, и Лански решил прибрать к рукам тамошние игорные дома и ипподромы. Партнер Лански, Багси Сигел, перебрался в Лос-Анджелес с намерением завоевать Калифорнию и Неваду. Фрэнк Костелло, войдя в долю с Лански и Кастелом, заключил сделку с Хью Лонгом и развернул широкую сеть игорных домов в Новом Орлеане. Внимания удостоились даже пески Аризоны: нью-Йоркские и кливлендские гангстеры, объединившись, начали вкладывать в этот район капиталы.
Лански, Торрио, и некоторые другие понимали, что крупные города — всего лишь малая часть огромной страны, однако большинство бандитов восприняли необходимость покинуть насиженные места в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго и Кливленде как тяжкий удар судьбы. Тем не менее многие из них быстро приспособились к новым обстоятельствам. К освоению «песков и ящериц» Таксона, по выражению одного из гангстеров, они не были готовы, но их привлек внешний облик Беверли-хиллс и Золотого берега во Флориде. Особенно им пришелся по душе Голливуд, штат Флорида, расположенный примерно в двенадцати милях к северу от Майами-Бич; многие известные воротилы преступного мира купили или построили там дома.
Аль Капоне приобрел дом на Пальм-Айленд в Майами-Бич, где и поселился, после освобождения из тюрьмы. Он умер, не успев завоевать в тех краях репутацию филантропа, однако другим в последующие годы это вполне удалось. Гангстеры, бывшие в первую очередь опытными дельцами, вскоре убедились, сколь выгодно осваивать курортные местности, и принялись вкладывать свободные средства в земельные участки, гостиницы и ночные клубы. Местные бизнесмены, все еще жаждавшие обогащения, приветствовали такие вложения, видя в них гарантию грядущего вкладчика. Деньги вызывали безоговорочное уважение.
