Контрабанда и контрабандисты: Наркотики, антиквариат, оружие - Ревяко Татьяна Ивановна
Потрясенный всем услышанным, жаждавший объяснений от ближайшего друга Бори, Шушкалов встретился с ним и с Бусе. Абаров сказал ему: «Старик, ну, мне повезло!» — и ушел. Тогда Шушкалов заявил Бусе, что «развалит их фонд, учрежденный на нелегально вывезенных ценностях». В ответ он услышал от Бусе, что «искусство не может быть контрабандой!». А фонд организован так, что даже сама королева вместе с премьер-министром, если захотят, не смогут найти в нем какие-то правонарушения...
Выпивший «несколько скотчей со льдом» Бусе слегка посвятил Шушкалова в устав фонда: после смерти его председателя (Харджиева) этот пост переходит к другу Боре, который назначит по собственному усмотрению остальных членов. Ими могут быть видный политический деятель и известный искусствовед.
Шушкалов провел собственное блиц-расследование. Он подсчитал: Абаров уже израсходовал около пяти тысяч долларов на «сиделок», которые круглосуточно дежурят у постели Николая Ивановича Харджиева. Среди них старый эмигрант, безработный музыкант Костя Рухадзе и сын поэта Пригова Алексей. «Откуда, — восклицает Шушкалов, — у Бори, который перебивался в Голландии случайными заработками и часто сидел на пособии по безработице или на иждивении у подруги Беллы, такие деньги? Не стоит забывать, что он должен еще платить за услуги Бусе и де Хруну!»
Шушкалов также выяснил, что опись коллекции и архива, под которые объявлен фонд находится в Торговой палате Амстердама. Проверить ее содержание по закону можно только через год после регистрации фонда. К тому времени он вероятнее всего, может развалиться, считает Шушкалов, и никто так и не узнает, что же было вывезено из России.
Благодаря Шушкалову известно: в коллекции Харджиева примерно 70 произведений живописи. Дело в том, что некоторое время назад подруга Абарова Белла Бейкер-Тимофеева, преподаватель Амстердамского университета, попросила одного своего приятеля сфотографировать какие-то живописные работы. У того испортился фотоаппарат, и он воспользовался камерой, которую ему дала жена Шушкалова. Проявленные снимки, наверное отдали Белле, а несколько негативов приятель по рассеянности оставил в доме Шушкалова.
Скобликов представился экспертом по голландским делам. В Голландии живет 15 лет. Окончил истфак МГУ. С разрешения Скобликова были опубликованы несколько отрывков беседы с ним, записанной на пленку.
— Абаров на самом деле признался вам, что нечаянно толкнул Чагу?
— Не нечаянно. У них была ссора. Я не хочу прямо говорить о том, что он спустил ее с лестницы. Она упала с лестницы, дотащилась до ванны, ванна была вся в крови. Борис ее якобы спрашивал, не нужно ли вызвать врача она отвечала: «Не нужно». Когда она потеряла сознание, врач был вызван, но она уже умерла. После этого Борис с Беллой около месяца сидели одни в доме Харджиева, а в конце декабря начали нанимать людей, чтобы те за ним ухаживали.
— Николай Иванович не ходит?
— Это просто живой труп. Он лежит, у него сильные боли при любом движении. Жизнь ему не дорога. Но первое время он пытался сопротивляться. Тогда Боря грозил ему больницей.
Старик ее панически боялся. Мне рассказывали друзья, которые там, в доме, что сейчас, по словам Харджиева, ему уже все равно. Он говорит: «Быстрее бы это все кончилось».
— Вы о рассказе Абарова заявили официальным властям?
— А зачем мне это делать? Зачем мне влезать в эту историю? Я не сотрудничаю с властями. Когда я узнал, что Боря становится очень богатым человеком, и ему, возможно, придется отсюда убежать с «кассой», я понял, что мне выгодно выпустить эту историю из себя. И я ее выпускаю официально. Мой интерес к «делу Харджиева» чисто спортивный.
— Вы говорили Шушкалову, что несколько картин из коллекции оказалось в Стеделик музее?
— Я слышал эту информацию от мальчика Сережи, который жил у Харджиева несколько месяцев. Четыре картины отданы при жизни Чаги. Но она была не Бог весть в какой форме! Боря проводил там просто духовный шантаж, он держал стариков под страшным напряжением. Они боялись, что их могут в любой момент выслать. Представьте себе, они жили со всеми своими вещами на десятидневной визе. И тут появился Боря с рассказом о том, что «мы все устроим, все сделаем, наши люди здесь, наши люди там», это его стихия...
После того как старики оказались в руках у Бориса и Беллы и все бумаги были подписаны, встал вопрос, как не платить налоги. Дело в том, что если налоговая инспекция начнет расследовать, какие гонорары были «в руку» и что было продано и не заявлено, то здесь это хана. Лучше старушку??? Думаю, Борис сейчас снимает деньги со счета Харджиева и переводит в другие банки на свое имя. Возможно, одновременно ищет покупателей на вещи из коллекции и архива.
Сережа мне говорил, что крест Малевича, который Харджиев считает самым ценным в своей коллекции, был у них в доме. Но это информация апреля — мая 1995 года.
— А бумага, архив?
— Думаю, что Борис вывез их и где-то прячет. Не исключаю, что архив распыляется. Тем более при его болезненных литературных и художественных амбициях. Поначалу здесь, в Голландии, он представлялся соавтором Тарковского, читая Бродского, выдал его стихи за свои. К живописи он относится спокойно. Он никогда здесь ни в одном музее не был. Вермеера от Рембрандта не отличит! Но литературные вещи... Выдать, например, автограф Мандельштама — для него это удовольствие. Харджиевы сделали ошибку, когда расстались с профессором Вестстейном (ректор института славистики Амстердамского университета, который организовал выезд Харджиевых). Может, он не подходил им эмоционально, но он был поприличнее.
— Действительно ли за Абаровым следят бывшие соотечественники?
— Естественно, вся эта история вызывает интерес очень многих людей. Речь идет о недвижимости и денежном счете около 3 миллионов долларов. И Борис со всей известностью вокруг себя, по нынешней терминологии, мясо...
Какой будет развязка этой драмы, предугадать невозможно. Но, очевидно, она близка. Сотрудник российского посольства в Нидерландах позвонил в дом Харджиева и справился о его самочувствии. В ответ женский голос сказал: «Николай Иванович сейчас произносит лишь одно слово — «помогите».
КОММЕНТАРИЙ: Давид Аксельбант, член Московской коллегии адвокатов юрисконсульт Музея изобразительных искусств имени Пушкина:
— Я считаю контрабандой нелегальный вывоз живописи и литературного архива Николая Ивановича Харджиева за границу. По закону, предметы искусства, имеющие большую художественную ценность и принадлежащие частным лицам, покидают Россию с разрешения соответствующих органов. Подобный принцип действует и за рубежом.
Я не могу категорически утверждать, что, если бы Харджиев обратился к властям с просьбой вывезти коллекцию и архив, ему бы отказали. Может быть, ему бы предложили подарить какую-то часть своего собрания России, что дало бы право увезти все остальное. Так было с коллекционером Георгием Коста-ки, который лучшие работы из своей коллекции русского авангарда подарил Третьяковской галерее, но многое забрал в Грецию.
С моей точки зрения, Россия не имеет права требовать возвращения коллекции и архива Н. И. Харджиева, хотя положение о вывозе было нарушено. Хард-жиев продолжает сохранять свое право собственности на владение ими.
ВЛАД НА КРОВИ
В конце 1993 г. — 3 декабря — в берлинской квартире, на Ансбахерштрассе был обнаружен труп одного из крупнейших в Европе коллекционеров и торговцев русским антиквариатом — 55-летнего Виталия Ляховского, также известного под прозвищем Виктор. Уроженец Харькова, бывший гражданин Советского Союза был найден уткнувшимся простреленной головой в груду икон, сваленных в угол комнаты. И никаких следов борьбы: судя по всему одиночный выстрел был произведен в затылок в тот самый момент, когда коллекционер преспокойно рассматривал иконы, никак не ожидая подвоха со стороны убийцы. Стреляли же из пистолета не совсем обычно для нас калибра — 7,65.
