Скандинавская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗

Эта ватага состоит из тех, кто при жизни сделал слишком мало добра, чтобы заслужить небесное блаженство, но и не так много зла, чтобы попасть в ад. Ее составляют пьяницы, дебоширы, певцы непристойных песен, искусные обманщики и те, кто ради выгоды лжесвидетельствовал. В наказание они должны скакать над землей до конца света. Во главе Охоты едет Гурорисса, или Рейса-Рова, со своим длинным хвостом, по которому ее легко отличить от других. За ней следует множество мужчин и женщин. Если смотреть спереди, и всадники, и кони кажутся высокими и красивыми, но сзади ничего не видно, кроме длинного хвоста Гуро. Лошади у них черны как уголь, а глаза горят в темноте огнем. Погоняют лошадей раскаленными докрасна кнутами и железными поводьями, которые, вместе с воплями всадников, производят ужасный шум, слышный издалека. По воде они скачут как посуху, и копыта коней едва касаются поверхности воды. Если они сбросят седло на крышу дома, там кто-нибудь скоро умрет; а предчувствуя пьяную драку и смертоубийство, они устраиваются на карнизе над дверью. Пока все спокойно, они ведут себя тихо, но ржут от смеха и звенят своими железными кнутами, когда начнется драка и кого-нибудь зашибут до смерти. Выезжают они чаще всего на Рождество, когда повсюду много пьют. Услышав приближение Дикой Охоты, нужно убраться с их дороги или лечь вниз лицом и притвориться спящим, потому что бывали случаи, когда застигнутого врасплох человека охотники увлекали за собой и потом либо возвращали на то же место, либо бросали ополоумевшего беднягу вдали от жилья. Человек, который примет эти меры предосторожности, может не опасаться ничего, кроме того, что сверху его оплюют. Когда ездоки промчатся, он, в свою очередь, должен плюнуть им вслед, иначе можно заболеть.

Это примечательное предание, само название которого указывает на языческие истоки, известно, по крайней мере по названию, в большей части провинции Христиансанд, но наиболее подробно рассказывается в Верхнем Теллемарке. Там говорят об Аскере, или Асанерферде, которую нельзя видеть, а только слышать. Они пожирают «фладбред» (тонкие лепешки), масло и т. п., приготовленные к Рождеству, если те не перекрестили прежде, чем убрать в кладовую.

В одном районе Норвегии человек, услышавший приближение всадников, должен броситься ничком, иначе его душа последует за ними, а тело останется лежать на земле. К тому времени, как душа возвратится, тело уже ослабеет и останется таким навсегда. Кое-где этих всадников называют «аскерейя», в других местах — «хоскельрейя». Иногда они со страшным шумом проносятся по воздуху, иногда их можно встретить ночью на дорогах, верхом на черных конях с горящими глазами. В ночь перед Рождеством и в три рождественские ночи они буйствуют больше всего, и крестьянин, забывший положить засов перед своими конями или начертить крест над дверью в конюшню, может быть уверен, что найдет животных утром взмыленными и заезженными, потому что хоскельрейя каталась на них, а бродячие мертвецы — это не тот народ, который жалеет коней.

Наиболее распространено поверье, что во главе Дикой Охоты стоит бог Один.

Моряки и рыбаки в тихую погоду видят иногда, как из спокойных глубин моря поднимаются морские мужи и девы. У морских мужей темная кожа и черные волосы. Выше пояса они подобны человеку, а ниже — рыбе. Морские девы прекрасны выше пояса, а ниже у них, как и у их мужей, рыбьи хвосты. Дети их зовутся «мармелер», рыбаки иногда ловят их и забирают домой, чтобы узнать от них будущее, потому что и дети, и мужи, и девы морского народа могут предвидеть грядущее. Теперь редко услышишь речь или песню морской девы. Моряки, увидев их, не радуются, потому что они предвещают шторм.

Причинять им вред опасно. Некий моряк подманил однажды морскую деву так близко, что та положила руку на корму его лодки, и моряк отрубил ее. За эту жестокость он был захвачен штормом и едва не погиб. Святой Олав, по легенде, во время одного из своих викингских походов повстречался с морской девой, которая сладкой песней пыталась убаюкать моряков, чтобы увлечь их потом на дно. Если, ныряя в воде, они поворачивают к кораблю, это дурной знак, а если от корабля — то добрый.

Вера в морских мужей и дев столь же стара, сколь повсеместна. По словам Жерве Тильбюрийского, в английских водах также водятся морские девы. Упоминаются они и в исландских сагах. В Ирландии их называют merrow и рассказывают о них то же, что в других странах.

В пресных водах и в море у побережья Норвегии, говорят, водятся огромные змеи, различающиеся как величиной, так и видом. По общепринятому поверью, они прежде жили на суше, в лесах и среди каменистых холмов, откуда, когда стали слишком большими, переселились в озера и заливы, а достигнув гигантского роста — в океан. Они редко показываются на глаза, и их появление считается предвестьем важных событий. В большинстве сколько-нибудь крупных озер и рек их видели в старину раз или два, когда они поднимались из глубины. В пресных водоемах их на памяти ныне живущих уже не видели, но в мертвый штиль они порой показываются во фьордах или «фиртах». После Черной смерти [73], по преданию, два больших змея прошли от Форске мимо города к «логу» (баням), где одного, говорят, можно найти и сейчас, а другой примерно через двести лет попытался добраться до устья реки и погиб на порогах. Его вынесло к Дронтхейму, где он стал разлагаться и испускал такую вонь, что никто не мог подойти близко к тому месту.

В Лундеванде, на Листере, есть огромная змея, которая показывается только перед смертью короля или большими переворотами. Некоторые уверяют, что видели ее. Также и в Болларватне жил прежде морской змей с телом толщиной с годовалого теленка и с хвостом шести локтей в длину. Он уничтожал рыбу, а жил под маленьким островком под названием Сванвиско. Но из всех змей, населявших северные воды, ни одна не прославилась так, как змеи Миоса. В старых записях мы читаем рассказ об ужасной змее, которая появилась со стороны островов и двинулась к «землям короля», но тут же исчезла. Подобным образом появлялись день за днем и змеи Миоса. Они причудливо извивались и вздымали воду на значительную высоту. Наконец уже упоминавшаяся гигантская змея появилась второй раз и стремительно поползла вверх, на утес. Глаза у нее были как днища бочек, а с шеи свисала длинная грива. Застряв на скале, она стала биться об нее головой, и тогда один из слуг епископа, смелый парень, взял стальной лук и стал пускать стрелу за стрелой змее в глаз, так что вода кругом окрасилась ее зеленой кровью. Эта змея, являвшая в себе множество цветов, была ужасна на вид. Она издохла от полученных ран и стала так вонять, что окрестные жители по приказу епископа собрались и сожгли ее. Скелет еще много лет лежал на берегу, и взрослый парень едва ли мог поднять хоть один позвонок.

Также рассказывают о морской змее, обвившейся вокруг большого колокола из Хаммера, который во время Семилетней войны утонул в Акерсвиге и еще виден на дне, когда вода прозрачна. Все попытки вытащить его были тщетны, хотя однажды удалось поднять его до поверхности воды.

С этой миосской змеей шутки плохи, как видно из отчета 1656 года, помещенного в «Естественной истории Норвегии» Понтопидиана. Такая водяная змея сухим путем добралась от Миоса в Спириллен и, возможно, была той самой, что показывалась в озере в преддверии тяжелых и грозных времен. «Она выглядела как огромная мачта и опрокидывала все на своем пути, будь то дом или дерево. Ее громкое шипение и ужасный рев повергали в трепет всю округу».