Я познаю мир. Рыцари - Малов Владимир Игоревич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Но вместе с тем в Константинополе вызревали планы, осуществление которых позволило бы использовать силу крестоносцев в собственных целях. Если бы удалось уговорить их предводителей принять вассальную присягу на верность императору Алексею, то земли, отвоеванные на Востоке у неверных, стали бы ленными владениями византийской короны. И казалось, не столь уж трудно обвести вокруг пальца варваров, гордившихся древностью своих родов, но не умеющих поставить подпись под документом...
Император действовал умно и тонко. Как только Готфрид Бульонский появился у стен столицы: Алексей тут же послал к нему в лагерь в качестве посла не кого-нибудь, а брата французского короля Филиппа I Гуго Вермандуа. Этот знатный принц волей судьбы оказался в Константинополе вообще раньше всех, но не по свой воле — брат короля потерпел кораблекрушение у берегов Греции, и спасшие его византийцы немедленно доставили принца в столицу. Обласканный императором, получивший от него много денег, как компенсацию за понесенные убытки, Гуго Вермандуа тут же согласился принять вассальную присягу на верность византийской короне. Теперь же он явился к Готфриду Бульонскому с предложением сделать то же самое, получив за это благословение и всяческую помощь Византии.
Однако Годфруа IV надменно отвечал, что у него одна цель — освободить Гроб Господень, и никаких других обязательств он брать на себя не намерен; к тому же вассальная клятва уже связывает его с германским императором.
Тогда Алексей Комнин пригласил герцога в свой дворец, но тот не принял приглашения. Вместо него к императору отправились три знатных рыцаря, которые лишь выслушали вновь повторенное предложение императора, не дав никакого ответа.
В бесполезных разговорах шло время, а Алексею приходилось спешить: к Константинополю уже приближались другие рыцарские отряды, нельзя было дать им возможность соединиться. И чтобы вынудить лотарингского герцога принести клятву вассальной верности, император решился применить силу.
Как крестоносцы стали вассалами византийского императора
В один прекрасный день в лагерь крестоносцев перестали доставлять продовольствие и сено для лошадей. Взбешенные рыцари в ответ стали грабить окрестности. Потом Готфрид Бульонский даже вывел все войско из лагеря и пошел на штурм Константинополя.
Но атаку быстро отбили войска византийцев, рыцарям пришлось отступить в свой лагерь. Его тотчас окружила конница наемников-печенегов, на рыцарей обрушился град стрел...
И гордому лотарингскому герцогу пришлось смириться: несколько дней спустя в присутствии знатнейших византийских вельмож он принес Алексею I торжественную вассальную клятву. Готфрид Бульонский обязывался передать все города и земли, а также крепости, которыми предстояло ему овладеть, под начало того, кто будет назначен с этой целью императором.
Алексей Комнин мог торжествовать: войска крестоносцев должны были отвоевать у сельджуков те самые земли, которые прежде принадлежали Византии. Для герцога Бульонского и его приближенных был устроен великолепный пир. Когда празднества завершились, византийцы поспешили переправить рыцарей на азиатский берег.
Случилось это как раз вовремя — почти тотчас же к Константинополю подошло воинство Боэмунда Тарентского, которого лукавый византиец опасался больше всех других предводителей Святого войска. Должно быть, частенько вспоминалось императору и его приближенным одно древнее пророчество: именно франк, пришедший с востока, должен лишить последнего константинопольского императора и государства, и самой жизни... Однако хитрый норманн решил превзойти Алексея Комнина в лукавстве. Едва появившись в окрестностях Константинополя, он оставил войско и поскакал в город в сопровождении лишь нескольких всадников, как самый преданный друг императора. От былой вражды, которую он должен был бы испытывать к византийцам, не осталось и следа. К золотому трону, где ожидал его император, Боэмунд подошел с открытым взором, приветствовал Алексея, как своего друга и союзника.
Первая беседа оказалась необыкновенно учтивой, византиец и норманн обменивались любезностями, разговор шел о пути, который проделали воины Боэмунда, и о тяготах предстоящей дороги по каменистым равнинам Малой Азии.
Однако, оказавшись в отведенных ему роскошных покоях. Боэмунд не смог скрыть того, как мало доверяет он византийскому императору. Кушаний, присланных ему с императорской кухни, отведывать он не стал, опасаясь быть отравленным, а стал предлагать их присутствующим, делая вид, что щедро всех одаривает. Правда, все обошлось, Алексей не решился извести ядом своего опасного гостя.
В следующие дни продолжался обмен любезностями. Император не скупился на подарки, зная, что предводитель норманнов далеко не богат. В казне Боэмунда осело немало золотых и серебряных монет, получил он и дорогие одежды.
Наконец, когда византиец подвел разговор к вассальной присяге, Боэмунд Тарентский согласился принять ее без промедления. Земли, отвоеванные у неверных, он обязывался держать на правах ленника византийской империи.
В свою очередь и Алексей Комнин обязывался предоставить Боэмунду в вечное и безраздельное пользование землю близ Антиохии, когда ее отвоюют крестоносцы, «в пятнадцать дней ходу длины и восемь дней — ширины», как записал в свою хронику один из грамотных рыцарей-норманнов, изо дня в день ведущий свои записи.
Очень скоро отряд Боэмунда Тарентского тоже переправился на берег Малой Азии. По-видимому, значения данной им вассальной клятвы предводитель норманнов не преувеличивал.
Перед началом рыцарской войны
Тем временем в Константинополь прибывали все новые рыцарские отряды, казалось, им не будет конца. После утомительного, полного невзгод пути, столица Византии просто ослепляла крестоносцев своим великолепием.
«О, какой знатный и красивый город, — описывал свои впечатления священник Фульхерий из французского города Шартра. — Сколько в нем монастырей, дворцов, построенных с удивительным мастерством! Сколько также удивительных для взора вещей на площадях и улицах. Было бы слишком утомительно перечислять, каково здесь изобилие богатств всякого рода, золота, серебра, разнообразных тканей и священных реликвий».
Но такое великолепие могло вызвать и жгучую зависть самых необузданных рыцарей; прекрасно понимая это, император стремился как можно скорее переправлять всех, кто появлялся в его столице, вслед за Готфридом Бульонским и Боэмундом Тарентским, на азиатские берега, захваченные неверными.
Учтивыми речами, щедрыми подарками, Алексей Комнин пытался склонить к вассальной присяге Византии и всех других военачальников крестоносного войска. По свидетельству того же Фульхерия из Шартра, император выдал им «вволю из своих сокровищ — и шелковых одеяний, и коней, и денег, в которых они весьма нуждались для совершения такого похода». Однако далеко не все были готовы принести клятву вассальной верности с такой же легкостью, как Боэмунд из Тарента.
По-разному отнеслись к предложению Алексея Комнина предводители больших и малых отрядов. Самые дальновидные понимали, что союз с Византией, пусть и ценой вассальной присяги, окажется очень полезным: византийцы предоставят флот, обеспечат войско продовольствием, дадут опытных, знающих все дороги и тропы проводников, а преодолеть предстоит горы, пустыни...
Другим же казалось, что стоит признать императора своим сеньором, и будут упущены плоды всех побед, которые предстоит одержать на Востоке. То, кто станет управлять отвоеванными землями, решать будут не не сами крестоносцы, а император Алексей.
Наотрез отказался принести присягу граф Раймунд Тулузский. Его примеру последовали и некоторые другие — например, рыцарь Танкред, племянник Боэмунда Тарентского, позже проявивший такие чудеса храбрости во время битв с мусульманами, что великий итальянский поэт XVI века Торквато Тассо сделал его одним из героев своей поэмы «Освобожденный Иерусалим».
