Аферы века - Николаев Ростислав Всеволодович (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Сербская полиция, которую аферист оттеснил в сторону, предпринимала невероятные усилия, чтобы провалить самозванца, но он сумел раскрыть еще один заговор, и король на приемах обнимал своего спасителя, наградил его высоким орденом и выдал большую сумму денег. Впоследствии Александр с гордостью показывал посетителям своих салонов большую в роскошной раме фотографию короля Александра и королевы Драги с собственноручной надписью короля.
В один из вечеров запыхавшийся Вейсман прибежал к русскому посланнику при сербском дворе и сообщил ему, что, по его сведениям, готовится еще один крупный заговор военных на жизнь короля, в котором примут участие и офицеры, дежурившие во дворце. Эти сведения не вызвали доверия у посланника. Королю же надоели вечные доносы настырного друга о заговорах и их раскрытиях, и он не придал этому должного значения. Несколько дней спустя король Александр и королева Драга действительно были убиты. Когда это случилось, то Вейсман через несколько минут был уже во дворце. Тут же находились представители прокурорского надзора и высшие государственные чиновники Сербии. На глазах у всех аферист сумел взять окровавленный платок королевы Драги и небольшой кинжал, который впоследствии он доставил в Петербург.
После смерти короля Александра Обреновича — покровителя Вейсмана — предприимчивому аферисту пришлось удалиться из столицы Сербии и возвратиться в Петербург. Министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве милостиво его принял и рекомендовал его варшавскому обер-полицмейстеру барону Нолькену. Какую роль играл Вейсман в варшавской полиции, никто не мог определить. Номинально он числился делопроизводителем сыскного отделения, но фактически деятельность его была гораздо шире. Он был как бы правой рукой полицмейстера.
Летом 1904 года Нолькен захотел завязать дружеские отношения с варшавскими журналистами. В одно прекрасное утро представители газет получили приглашение в городскую ратушу. Там им было объявлено, что нужно пустить в ход новые средства борьбы с преступностью, которая возрастала с какой-то чудовищной быстротой. В отличие от старого полицмейстера генерала Лихачева, оберегавшего тайны сыскной полиции, барон Нолькен изъявил желание и готовность пойти навстречу всем требованиям печати и просил журналистов осведомляться о всех делах у нового сотрудника полиции. Последний же с изысканной предупредительностью уведомлял журналистов о деятельности полиции, при этом непременным условием ставил возможно более частое появление в печати своей фамилии.
Журналисты петербургских и московских газет, рассказывая о варшавском периоде деятельности Вейсмана, отмечали, что истинная сущность его деятельности и положение в полиции были покрыты глубокой тайной. Осталась неизвестной даже истинная причина его назначения в варшавскую полицию. Так, например, барон Нолькен, вопреки фактам, почему-то утверждал, что познакомился со своим будущим сотрудником случайно в дороге и, так как тот ему понравился, пригласил на работу в свое ведомство. Имея оклад в сыске всего 50 рублей, Александр начал жизнь в Варшаве с больших денежных трат. Его новая просторная квартира на Маршаловской улице была обставлена с необыкновенной роскошью. Лакей в ливрее — переодетый агент полиции — денно и нощно дежурил у двери своего начальника.
Вейсманы часто устраивали пышные приемы, причем супруги, одетые по последней моде, гостеприимно потчевали гостей тонкими яствами и дорогими напитками. Беседа в салоне обычно так или иначе затрагивала прошлую «сказочную» жизнь на Балканах. С религиозным благоговением хозяин показывал гостям подарки, полученные от царя Александра и Драги, а также с большим чувством рассказывал всевозможные истории из жизни видных румынских, болгарских и сербских политических деятелей, портреты которых украшали все стены квартиры. Экспромты хозяина обычно заканчивались жалобами на превратности своей судьбы, хотя ему-то уж грешно было жаловаться на свою жизнь.
В качестве негласного руководителя сыскной полиции Вейсман не проявлял особого усердия в части борьбы с преступлениями. Излюбленным его занятием в рамках служебных обязанностей было посещение ночных ресторанов, на хозяев которых он без капли жалости налагал за малейшие упущения крупные штрафы — поборы. Неизменным спутником ночных странствий афериста был некий Ракета — в прошлом известный бандит. С приходом одессита в варшавский сыск настали черные дни для хозяев ресторанов и содержателей разных увеселительных притонов. Они писали слезные жалобы на бесконечные поборы, но аферисту долгое время все благополучно сходило с рук.
Наконец все это составило предмет «прокурорской любознательности» — похождения афериста в Варшаве стали расследоваться и были преданы огласке по указанию сенатора Ковалевского, который в то время занимал пост прокурора варшавской судебной палаты. Еще давно в отношениях между Ковалевским и Нолькеном существовал антагонизм. Потому прокурор сразу же воспользовался полученными им сведениями о похождениях Вейсмана, который до крайности был ему противен.
Особое внимание обратила на себя история бегства из Варшавы опасного преступника, совершившего крупную кражу. Следствием было установлено, что Вейсман, проводя предварительное дознание по делу о краже в 1904 году у некоего Колобке бумаг государственной ренты на 40 тысяч рублей, освободил за взятку задержанного по этому делу И. Зиммельмана. Причем не только освободил преступника из-под стражи, но и способствовал его бегству в Лондон. Когда же было установлено, что преступник скрывается в Лондоне, Вейсман телеграммой предупредил его, и последний бежал в Америку. После этого отошли в область воспоминаний блестящие приемы в шикарной квартире, которую занимал бессовестный и беспринципный начальник варшавского сыска.
Хотя преступники такого ранга, как Александр Вейсман, подлежали задержанию международными органами сыска, он в течение пяти лет находился на свободе и переезжал из страны в страну, проводя свои аферные операции. Деяния Вейсмана в течение этих лет доподлинно неизвестны.
Только в начале 1910 года он был наконец задержан по постановлению варшавских следственных властей и в ноябре этого года судим варшавской судебной палатой. За взяточничество и протежирование ворам Вейсмана лишили всех прав и приговорили к заключению на 1 год и 4 месяца, но разрешили съездить в Петербург с ходатайством о помиловании «во внимание к его старым заслугам». За двухнедельный срок пребывания в столице аферист дал ряд интервью. Например, московская газета «Раннее утро» от 16 апреля 1911 года поместила следующие слова Вейсмана: «Газетные статьи, посвященные моей особе, содержат в себе лишь крупицу правды. Верно лишь то, что я осужден варшавской судебной палатой на 1 год и 4 месяца в тюрьму за то, что по наговору врагов признан виновным в освобождении за взятку некоего Зиммельмана, заподозренного в покупке заведомо краденых процентных бумаг. Суд сказал свое слово, оправдываться мне теперь поздно. Уповаю, что в путях монаршего милосердия получу облегчение своей участи».
Узнав по многочисленным своим каналам, что помилования не предвидится, он стал ходатайствовать о том, чтобы ему разрешили отбыть наказание в Петербурге. Так, журналисту газеты «Биржевые ведомости» от 19 апреля 1911 года он заявил: «Я подам прошение о том, чтобы мне разрешили отбыть наказание в Петербурге. Время быстро пролетит… Все забудется, и я снова оживу».
При этом Вейсман громко расхохотался, и его небольшие черные глаза лукаво взглянули на собеседника.
Самые последние сведения о герое рассказа были напечатаны в газете «Парижский вестник» от 27 мая 1911 года. Сообщалось, что по постановлению варшавской судебной палаты от 2 мая 1911 года пресловутый аферист Александр Вейсман осужден за вымогательство и заключен под стражу в петербургской тюрьме, в одиночной камере.
