Сила шаманов. Боевая и лечебная магия индейцев Дикого Запада - Стукалин Юрий Викторович (чтение книг txt) 📗

Церемония предсказателей навахо до сегодняшнего дня сохранила основные принципы навахского церемониализма – использование «пыльцы», песен, молитв, подношений бирюзы и ракушек, вызывание определенного сверхъестественного существа, символизм цвета и направлений, аккуратное следование порядку ритуала и четырехкратный повтор. Это отчетливо прослеживается в другом диагностическом ритуале навахов. Придя к больному, шаман-предсказатель садится около больного и моет руки в поставленной перед ним воде. Затем он посыпает «пыльцой» отдельные части тела пациента, обрабатывая их справа налево – сначала подошвы ног, потом колени, ладони, грудь, область между плеч, верхнюю часть головы, после чего вкладывает щепотку «пыльцы» ему в рот. Движения при обработке «пыльцой» ног, колен, рук и плеч направлены вниз, а груди и спины – вверх. После этого предсказатель садится в метре справа от больного, берет еще «пыльцы» и посыпает ей внутреннюю часть своей правой руки от локтевого сгиба до кончика большого пальца и назад до локтевого сгиба. Он снова посыпает «пыльцу», но уже до кончика указательного пальца и возвращается к локтевому сгибу. Затем «пыльцой» посыпаются пальцы: средний, указательный и мизинец. Когда предсказатель посыпает «пыльцу» к большому пальцу, он произносит следующую молитву: «Черный Монстр Хилы, я хочу, чтобы ты поведал мне, в чем причина болезни этого человека. Не скрывай от меня ничего. Я дарую тебе бусину из черного турмалина, чтобы ты назвал мне болезнь этого человека». С каждым разом он повторяет молитву, заменяя на Синего Монстра Хилы и бирюзовую бусину для указательного пальца, Желтого Монстра и бусину из ракушки для среднего и безымянного пальцев, и Белого Монстра и бусину из белой ракушки для мизинца. Затем вышеописанная процедура повторяется еще трижды. Во время нее никто не может входить в жилище, выходить из него или ходить вокруг него снаружи. Внутри жилища не должно находиться ни одной собаки, а все присутствующие люди должны сидеть молча и тихо. После этого предсказатель затягивает песнь, вызывающую Монстра Хилы. Он поет четыре версии, в которых цвет монстров меняется, как и в молитве. Как только он запевает, а иногда даже раньше, его кисть и рука начинают сильно дрожать и трястись. В зависимости от движений, проделываемых трясущейся рукой, ставят диагноз [251].

По словам шамана сиу Храброго Бизона, для диагностики он использовал зеркало, на котором была нарисована новая луна и звезда: «Я держу зеркало перед больным и вижу в нем отражение его болезни. После этого я могу вылечить болезнь… Новая луна – мой знак. Я сильнее, когда луна полная. Пока луна убывает, я слабею, а когда она умирает, моя Сила полностью пропадает, пока луна не появится вновь». Также во время лечения шаман катал «священные камни» по телу больного, чтобы «определить местонахождение нездоровья». Случалось, что больной просил подержать священные камни во рту, и Храбрый Бизон позволял сделать это, считая, что такая процедура дает внутренний эффект – лечит изнутри [252].

Змеиный жрец племени хопи

Стефен Лонг сообщал, что шаманы омахов, ото и некоторых других племен могли даже предсказать беременным женщинам пол будущего ребенка [253]. Шаманы тсимшиан утверждали, что могут видеть душу больного. Для этого они закрывали глаза и произносили молитву. Если душа была на месте, лечение проходило хорошо, если она находилась не там, где ей следовало быть, и собиралась улететь, излечение больного было сомнительным, а если ее на месте не оказывалось, тогда шаман уже ничем не мог помочь ему [254]. Шаман ютов Маленькая Рыба говорил, что, осмотрев больного и получив от него необходимые ответы, он мог сразу сказать, сможет ли вылечить его. На вопрос, брался ли он когда-нибудь лечить больных, не будучи уверенным в успехе, Маленькая Рыба без промедления ответил отрицательно. «Мы считаем, что если шаман берется за лечение, не зная, сможет ли помочь больному, то обязательно потерпит неудачу, – сказал он и продолжил: – Я всегда говорю человеку, что он поправится, потому что знаю это наверняка… Если больной не верит мне, я ничего не говорю об этом. Я просто вылечиваю его, тем самым доказывая свою правоту» [255].

Еще одним типом заболевания было «повреждение имени». Личное имя для индейца было серьезным элементом сверхъестественной защиты от всякого рода зла. Индеец считал имя частью своей сущности – как глаза или зубы, и неосторожное обращение с ним могло вызвать страдания, так же, как можно повредить часть тела по неосторожности. Это поверье было распространено среди многих племен континента. Многие индейцы были известны белым людям под несуществующими именами. У некоторых племен существовали табу на произнесение собственных имен. В прежние времена у равнинных кри существовало подобное табу, по которому ни одного из них нельзя было спрашивать, как его зовут. Никто из мужчин никогда не упоминал своего имени, кроме тех случаев, когда он хвастался своими боевыми заслугами на различных церемониях или по возвращении отряда из успешного похода [256]. Во время лечения шаман в молитве упоминал имя больного, колдун в заклинаниях поступал так же. Бывало, что, если во время серьезной болезни человеку не помогали никакие шаманские церемонии, шаман мог прийти к заключению, что «повреждено» его имя. У чероков в этом случае шаман шел к воде и, исполняя определенные ритуалы, нарекал больного новым именем. По словам индейцев, после этого шаман проводил церемонии, упоминая больного под новым именем, и тот поправлялся [257].

Обычно ребенок получал имя через несколько дней после рождения. Как правило, малыша нарекал один из шаманов или удачливый человек, что говорило о Силе его духов-покровителей. Считалось, что имя достойного человека принесет удачу. Новое имя было не более чем именем, но если носящий его человек многого добивался в жизни и доживал до седых волос, это, по мнению краснокожих, свидетельствовало о наличии у него магических Сил, часть которых можно было передать другому человеку вместе со своим именем. По индейским поверьям, имя было очень тесно связано с жизнью и здоровьем человека. Считалось, что если ребенок был болезненным, ему следовало дать новое имя. Команчи говорили, что для выздоровления ребенка его новое имя должно было отражать какой-либо великий подвиг храброго воина, которого приглашали для церемонии наречения. Но если воин солгал о своем подвиге, ребенка или его семью ожидали несчастья [258]. Если малыш кроу оказывался болезненным, нарекавший его человек вновь давал ему новое имя. Если же и это не помогало, назвать ребенка заново приглашали другого человека. Кроме того, если юноша терпел неудачи на военной тропе, сделать его удачливее, по мнению кроу, также можно было, дав ему новое имя [259].

Обращение к шаману и шаманские церемонии

Шаман никогда лично не предлагал больному своих услуг, тот должен был сам пригласить его. Этот мудрый обычай, несомненно, служил сдерживающим фактором, не дававшим развиться у шамана жажде к наживе. Людей, требующих большой платы за свои услуги или призывающих своих пациентов проводить все новые и новые лечебные церемонии, могли обвинить в колдовстве и том, что они сами наслали болезнь. У западных апачей от услуг такого шамана вскоре отказывались, и он мог стать бедняком в течение нескольких месяцев. У мускогов шаманы получали небольшую плату за церемонию, а потом в случае выздоровления больного его усилия оплачивались сполна [260]. Подобная практика существовала и среди оджибвеев. Шайенский шаман обычно не назначал размер оплаты за свои услуги. Когда он входил в жилище больного, ему говорили, что он получит за свою работу [261]. А Марк Большая Дорога, шаман сиу из резервации Пайн-Ридж 1950-х годов, не брал плату за свои услуги. Он выполнял многочисленные табу, возложенные на него его духами-покровителями, одно из которых заключалось в запрете брать деньги за свои церемонии [262].