Преступники и преступления. С древности до наших дней. Заговорщики. Террористы - Мамичев Дмитрий Анатольевич (книги TXT) 📗
Опираясь на свои неприступные горные гнезда, ассасины повели борьбу с владетелями соседних государств, как мусульманских, так и созданных на Востоке крестоносцами. [94] В этой борьбе они отнюдь не придерживались какой-либо принципиальности и солидарностью со своими единоверцами не отличались. Часто они, вместе с другими мусульманами, воевали против крестоносцев, но когда это было выгодно, не задумываясь вступали с христианскими рыцарями в союз против того или иного мусульманского вождя.
Помасштабам террористической деятельности сирийские ассасины не уступали своим персидским собратьям: под их ударами пали сотни виднейших сановников и правителей, в том числе эмиры Химса, Дамаска, Мераги и Мосула, двое великих везиров египетского халифата и даже сам фатимидский халиф Аамир, которого ассасины считали узурпатором. Такая же участь постигла многих виднейших крестоносцев, среди которых были зарезаны Тирский князь Конрад, Триполийский граф Раймунд Первый и сын Антиохийского князя Боэмунда. Было сделано несколько покушений на жизнь знаменитого султана Саллах ад-Дина, победителя крестоносцев, что вынудило его спать в особо охраняемой башне и не подпускать к себе никого без предварительной проверки. Но несколько позже Саллах ад-Лин сумел поладить со «старцем горы» и даже пользовался ассасинами для своих политических целей.
Многие высокопоставленные лица и даже монархи, желая оградить себя от покушений ассасинов, платили им крупные суммы, а иногда и регулярную дань. Так, например, германский император Фридрих Второй, приехавший в Палестину в связи с крестовыми походами, прежде всего отправил шейху ассасинов богатейшие подарки, стоимость которых исчислялась в 80 000 динариев. А когда туда прибыл французский король Людовик Святой, ассасины сами потребовали от него дани, пояснив, что они ежегодно получают ее от германского императора, египетского султана, венгерского короля и многих других государей, «которым хорошо известно, от кого зависит их жизнь».
Однако вскоре это положение изменилось: в середине тринадцатого столетия, ослабленные борьбой с монголами и другими неудачами, ассасины уже сами вынуждены были платить ежегодную дань католическому ордену рыцарей Иоаннитов (который в будущем принял название Мальтийского Ордена).
Постепенно хирея и теряя одну за другой свои горные твердыни, они все же сохраняли остатки своего суверенитета до 1278 г., когда египетский султан Бейбарс решил с ними покончить. Его войска осадили взяли последние крепости ассасинов в Ливанских горах, после чего им было разрешено существовать только в качестве религиозной секты. Но даже и в такой форме они еще сохраняли свои традиционные навыки и тот же султан Бейбарс не раз пользовался ассасинами для устранения своих врагов, в частности, именно при таких обстоятельствах был убит английский принц Эдуард Плантагенет, приехавший в Палестину на помощь крестоносцам.
В дальнейшем египетские султаны, когда в том случалась надобность, следовали примеру Бейбарса. Услугами подобного рода не брезговали и менее высокопоставленные лица, и очень скоро ассасины опустились до положения простых наемных убийц, за деньги готовых зарезать кого угодно. Именно в эту пору слово «ассасин» вошло в западноевропейские языки в его современном значении.
Стоит добавить, что инсценировками рая, — когда нужно было подготовить кого-либо к самопожертвованию, — некоторые восточные владыки пользовались еще долго, вплоть до прошлого столетия. Но это уже были единичные и частные случаи, не носившие характера организации.
Что же касается исторических ассасинов, то как весьма малочисленная и ныне вполне мирная религиозная секта, примыкающая к исмаилизму, — она и до сих пор существует в горах Ливана. Догматически она определяется тем, что верит в возвращение на землю седьмого имама Исмаила, который и будет «Махди», то есть всевышним судьей и устроителем царства правды.
Исмаилитов мусталитского толка в наши дни осталось сравнительно немного, преимущественно в арабских странах. Измаилитов-низаритов, разделившихся на несколько сект, есть гораздо больше, — они сосредоточены в Персии, Афганистане и, главным образом, в Индии, где их насчитывается около полумиллиона. Их главой и сорок девятым имамом ныне является Карим-хан — внук предыдущего исмаилитского вождя, хорошо известного Ага-хана, умершего в 1957 году.
Каратеев М. Д. Мир Льва Гумилёва. Арабески истории. — М.: Танаис, 1994.
КОРОЛИ И ЗАГОВОРЩИКИ
Ни один средневековый английский монарх не обходился без секретной службы, которая являлась одновременно разведкой и политической полицией. В задачу секретной службы британской короны входила прежде всего слежка за влиятельными феодальными магнатами, все равно являлись ли они недругами или сторонниками короля.
…В 1327 г. мятежные феодалы свергли с престола короля Эдуарда II. На трон был возведен его малолетний сын под именем Эдуарда III, а фактическая власть оказалась в руках королевы-матери Изабеллы Валуа, которую прозвали «французской волчицей», и ее любовника уэльсца Роджера Мортимера графа Мэрча. Вскоре после низложения Эдуарда II было объявлено о его смерти в замке Беркли, где он содержался в заключении. Немедленно, конечно, родились слухи, что бывший король стал жертвой убийц и, напротив, что он спасся и вместо него был похоронен какой-то другой человек. Слухи эти довольно долго имели серьезное политическое значение. Убийство короля могло в удобный момент быть поставлено в вину Изабелле и Мортимеру, а рассказы о спасении Эдуарда II ставили под сомнение права его сына на трон. Обе эти возможности реализовались в течение нескольких лет после смерти Эдуарда II.
Кончина короля была окружена тайной. Официально было сообщено, что он умер от болезни. Шептались, что его попросту задушили. Некоторые из более осторожных участников опасного дела заранее приискали себе алиби. Лорд Беркли, например, позднее, когда дело дошло до суда над убийцами Эдуарда II, предстал перед парламентом в сопровождении 12 рыцарей, которые клятвенно подтвердили, что в ночь смерти короля, 21 сентября, он «вследствие тяжелого недуга оставался в его маноре Брэдлиандер-Элж в шести милях от Беркли. Лихорадка, от которой он страдал, была такой, что он ничего не помнит из того, что случилось в то время». Потеря памяти в нужный момент спасла лорду Беркли жизнь, но не избавила от ответственности за помощь, которую он оказал в укрывательстве и способствовании бегству за границу активного участника убийства Томаса де Гурнэ — о нем еще пойдет речь ниже. За это лорд Беркли 10 лет находился под домашним арестом в собственном имении, внеся залог в королевскую казну. Но это, повторяем, произошло много позднее, а на другой день после кончины бывшего короля, чудесно избавившись от лихорадки, лорд Беркли явился в свой замок и послал письма Мортимеру и Эдуарду III о «смерти от болезни» низложенного монарха. По его приказу ворота замка были распахнуты, чтобы в смерти Эдуарда II могло убедиться возможно большее число людей. Но среди тех, кто прошел мимо тела в полутемном узком зале, не было никого из близких и родственников. Утверждали, что три монастыря не разрешили похоронить тело в своих стенах, несмотря на то, что лорд Беркли был патроном двух из них. Наконец согласился аббат Токей в Глостершире, но ему тело было передано через три месяца после кончины Эдуарда II. Вдобавок в том же году замок Беркли был штурмом взят уэльсцами, разграблен и предан огню. Не увезли ли с собой уэльсцы, может быть, вовсе не умершего короля — говорили в народе. Сомнения звучали настолько громко, что позднее правительство объявило это высказывание их изменой.
Власть Изабеллы и Мортимера была непрочной. Чувствуя это, коварный граф Мэрч попытался спровоцировать своих недругов на преждевременное выступление, чтобы получить повод для расправы с ними. С этой целью Мортимер постарался приставить своих шпионов к опасным для него лицам. Одним из них считался брат Эдуарда II Эдмунд граф Кентский, хотя современные свидетельства рисуют его человеком ограниченного ума. Он уехал из Англии, выполняя взамен умершей матери обет совершить святое паломничество в Испанию. Однако в октябре 1329 г. папа Иоанн XXII (тот самый, который прославился установлением подробной твердой таксы за отпущение любых грехов, прощение самых гнусных преступлений) освободил графа от его обета, поскольку тот, «находясь в Гаскони, узнал, что против него в Испании существует заговор, и он не может — туда отправиться». В разрешении была оговорена передача церкви всех денег, которые предполагалось истратить на поездку, но папой на этот раз явно двигали не меркантильные соображения, а веские дипломатические мотивы, нежелание, чтобы паломничество столь знатного лища завершилось убийством на большой дороге.
